Я удивилась. Да, Фрэнк всегда получал хорошие отметки, но я не знала, что ему нравился этот предмет.
– Серьезно? Не на спортивный факультет?
– Ты прикалываешься? Ты хоть знаешь, как много девушек изучают английский?
Я пихнула его локтем.
– Эй!
– Ты действительно собираешься выбрать специализацию, основываясь на ее рейтинге у девчонок?
Фрэнк потер руку.
– Не совсем, но об этом стоит подумать. Не хочу провести три года в окружении одних мужиков.
– И какие универы, в которых много девушек, ты рассматривал?
Он начал перечислять, загибая пальцы:
– Лидский, Эдинбургский, Эксетерский… и Шеффилдский.
Я приободрилась:
– Шеффилдский? Я тоже его рассматриваю!
– Правда?
– Ага.
– Может, мы окажемся в одном универе.
– На одном курсе.
– Может, и так.
Мы молча задумались о нашем будущем.
– Хотя не думаю, что мы будем дружить, – сказала я.
На секунду у Фрэнка вытянулось лицо, или, возможно, мне это показалось.
– Почему?
– Ну, ты будешь играть за все спортивные команды, так ведь? Регби, футбол, крикет. Не забудь про углубленный курс мужского шовинизма. Ты будешь шляться по городу, хвастаться хламидиозом и играть с подружками в «забавные» пьяные игры. Мне придется притвориться, что я тебя не знаю.
Фрэнк присвистнул:
– О да! А ты, вероятно, все время будешь ходить на концерты малоизвестных групп, выступающих в непристойных местах, тусоваться в кофейнях, споря о коммунизме, и организовывать студенческие протесты. Поэтому мне тоже придется притворяться, что я тебя не знаю.
– Я же говорю, что в универе мы не будем дружить.
– А сейчас мы дружим?
– Господи! Надеюсь, нет.
– Я тоже.
И мы засмеялись.
Фрэнк начал ручкой закрашивать квадратики кроссворда в газете.
– А что насчет твоего дружка? Чем будет заниматься мистер Рок-звезда, пока ты развиваешь свой мозг?
«Ной. Универ». Эта мысль мелькала у меня в голове, но я ее отталкивала. Она приносила слишком много боли.
– Мы что-нибудь придумаем. – Я не могла смотреть Фрэнку в глаза.
– Да, ведь многие парочки продолжают встречаться, когда кто-то из них поступает в универ, – саркастично произнес он.
Его слова кололи, как нож для льда. Вспомнив то, что произошло в кабинете доктора Эшли, я постаралась избавиться от паники, поднимающейся в горле.
– У нас еще есть время, – глубоко вдыхая, ответила я.
– Остался всего год. Подумай, как быстро он пролетит.
Я резко повернулась к нему лицом:
– Серьезно, Фрэнк, прекращай! Что с тобой? Ревнуешь, что ли? Да? Или все дело в том, что тебе ненавистно смотреть на счастливых людей? Заткнись. Мне плевать. И я не хочу говорить об универе, понятно?
На лице Фрэнка быстро сменилось бесчисленное количество эмоций. Он открыл рот, но ничего не сказал. У него покраснели щеки, и он опустил взгляд на газету.
Молчание затянулось надолго, а я пока обдумывала произошедшее: «Эта неловкость между мной и Фрэнком образовалась, когда мы с Ноем начали встречаться? Он ревнует?»
Я покачала головой. Нет, это невозможно.
Поезд прибыл на станцию. Пассажиры, включая наших одноклассников, начали подниматься и доставать с верхних полок свои сумки.
– Ну что, закончился? – спросила я.
– Закончился что?
– Твой мужской эквивалент ПМС.
– Что? ПМС? Это ты на меня накричала.
– Да, но ты же вел себя как кретин.
– Возможно, это так.
– Не стоит извиняться.
Он всплеснул рукой, будто совершая поклон перед королевой:
– Простите, пожалуйста, Поппи Лоусон. Уверен, вы с мистером Эмо родственные души, которые всегда будут вместе.
Его слова отозвались во мне, вызывая неприятные ощущения в животе, будто что-то было не так.
– Твое молчание означает, что мои извинения приняты? – Фрэнк бросил на меня вопрошающий взгляд.
Я покачала головой:
– Э… нет… все нормально. Я прощаю тебя.
– Поппи, ты в порядке?
Нет. Произойдет что-то ужасное.
– В порядке. – Я схватила свою сумку и направилась к выходу. – Ты идешь?
Фрэнк поднялся и потянулся. Его регбийная футболка слегка задралась, являя взору нижнюю часть пресса. Перехватив мой взгляд, он, вместо того чтобы пошутить по этому поводу, покраснел и одернул футболку.
– Да. – Он вздохнул. – Иду.
– Ты нравишься ему, – объявил Ной, когда мы шли в боулинг-клуб.
– Это не так. Я не в его вкусе.
– Поппи, – он свернул налево, – ты во вкусе большинства парней. Красивая, умная, веселая. Как это может не нравиться?
Я вспыхнула:
– Ты не понимаешь. Мы просто друзья.
– Для тебя – возможно.
– Не согласна.
– А я думаю, что ты ему нравишься.
– Ну а я думаю, что ты не очень-то помогаешь мне с этой проблемой.
– А как я должен поступить? По сути, ты говоришь мне, что нравишься другому парню.
– Я ему не нравлюсь!
Бегун, оказавшийся неподалеку, шокировано уставился на нас, отчего Ной расхохотался:
– Хорошо. Успокойся, красавица.
– Как я могу быть спокойной? Ты не поддерживаешь меня. И заставляешь идти в боулинг.
После балета наши отношения стали слегка… своеобразными, и меня это начинало раздражать. Когда нам с Ноем удавалось увидеться между его репетициями, он водил меня на свидания в самые несексуальные места, какие только можно придумать. И всегда днем. Мы никогда не оставались наедине. Сначала он позвал меня в блинную, в другой раз мы отправились гулять по магазинам, затем пошли выпить кофе, а теперь – в чертов боулинг.
– Серьезно, Ной, уже никто не играет в боулинг, – сказала я, пока мы шли в сторону боулинг-клуба Мидлтауна.
– Тогда зачем здесь построили боулинг-клуб?
– Чтобы мучить непосредственно меня.
Ной показал язык:
– Будет весело.
– Нельзя называть весельем то, для чего требуется надевать такие уродливые ботинки.
Он взял меня за руку, затянул внутрь и оплатил две игры.
Мы отдали свою обувь самой угрюмой женщине в мире, которая поменяла мои красные балетки на потные клоунские ботинки.
– Разве одной игры недостаточно, чтобы помучить меня? – прошипела я, просовывая ногу в ботинок. – Фу! Они еще не успели остыть после предыдущего посетителя.
Ной лишь рассмеялся:
– Ты в них секси.
– Заткнись.
Отложив до следующего раза свое мнение об уродливых ботинках, я ощутимо взбодрилась после страйка в первом же заходе.
– Юху! – завизжала я, подпрыгивая. – Ты это видел? Официально заявляю: я потрясающая.
Ной кивнул:
– Удачная попытка.
– Не удачная, а хорошо выполненная.
Выбрав шар, Ной взмахнул им пару раз, чтобы получше прицелиться, а затем разбежался и бросил его на дорожку. Шар покатился под углом, вильнул, не доходя до кеглей, и попал в желоб.
Я возликовала.
– Отстой! – Я поднесла руки ко рту, чтобы изобразить рупор. – Недолет!
– Я просто внушаю тебе ложное чувство превосходства.
– Да, точно.
Он взял другой шар, снова размахнулся и отпустил его. В этот раз шар достаточно агрессивно покатился по дорожке, но уклонился от курса и сбил лишь одну кеглю.
– Хм, – сказала я. – Я-то тебе верю. Но вот остальные?
В этот раз Ной не улыбался, а состроил гримасу.
– На самом деле мне нравится боулинг, – сказала я, расплывшись в самодовольной улыбке.
Затем быстро поцеловала Ноя в губы и взяла шар. Заняла удобную позицию и запустила его. Он сбил девять кеглей, и я вскрикнула:
– Мне очень нравится боулинг. Разве это не весело?
Ной скорчился еще сильнее.
Закончив первую игру, которую я, конечно же, выиграла, мы с Ноем были готовы отказаться от традиционного подхода к боулингу.
– Поверить не могу, что эта дама с ботинками отчитала тебя за то, что ты так сильно меня подкалывала.
Я захихикала:
– Поверить не могу, что она угрожала выгнать нас.
– Ты стала чересчур жестокой.
– Меня взволновала победа. И я не хотела обидеть того незнакомца. Он, должно быть, решил, что я подкалывала его.
– Как думаешь, сможешь себя сдерживать, чтобы мы могли сыграть еще раз?
Мы сидели бок о бок, я положила голову на его плечо. Это место было довольно заурядным. Ковер пестрил пятнами непонятного происхождения, неподалеку ребята младшего школьного возраста в коротких топах то ли флиртовали, то ли ссорились, а по телевизору над нашими головами уже в третий раз, с тех пор как мы пришли, крутили Джастина Бибера. Но, несмотря на все это, оно казалось самым романтичным в мире. Когда я находилась рядом с Ноем, кто-то словно смазывал мое периферийное зрение, создавая размытые очертания идеального мира.
– Думаю, я смогу сдержаться, – сказала я. – Хотя у меня есть идея, как модернизировать игру.
Ной перестал гладить мои волосы.
– Интересно.
– Ты, когда был помладше, читал гороскопы?
– Как ни странно, не читал. Я же парень, помнишь?
– Ты даже не знаешь свой знак зодиака?
– О, это я знаю! Дева.
Я повернулась к нему, наши носы соприкоснулись.
– Что ты думаешь насчет космического боулинга?
Появилась его восхитительная улыбка:
– Расскажи подробнее.
– Очевидно, я очень легко завожусь от игры в обычный боулинг, а нам нужно вести себя хорошо, не то Унылые Панталоны убьет нас. Поэтому предлагаю немного поменять значимость выбитых кеглей. Что скажешь?
– Не уверен, что понимаю.
– Мы будем задавать шару вопросы о нашем будущем. Как шару с предсказаниями[29]. А исходя из счета, будем судить об ответе.
Ной поднялся:
– Мне нравится.
– Ты первый.
– Хорошо.
Он взял полюбившийся ему голубой шар.
– Какой вопрос я должен задать?
– Любой.
– Хм. Например, моя группа станет круче Ponyboys?
– Хороший вопрос.
Он замахнулся. Но я остановила его:
– Подожди!
Он повернулся, и шар завис в воздухе.