А ведь он был полон решимости завести разговор о моем парне, хотя я не упоминала о нем. Осознание свалилось на меня, как кусочки гигантской головоломки, которую мне еще не удалось собрать до конца.
Доктор Анита смотрела на меня с самоуверенной ухмылкой на лице:
– Ты притихла.
Я бросила на нее свой самый лучший неодобрительный взгляд.
– Просто уже говорите, – предложила я. – Вы остановились на том, что все влюбленные люди – запутавшиеся идиоты.
Ее ухмылка стала еще шире:
– Вся суть в том, что девяносто девять процентов населения земли действительно находят генетически совместимого партнера, убеждают себя, что влюблены, высвобождают гормоны и проживают с ним всю жизнь, опираясь на собственный опыт и привязанность. Потом они умирают, и их дети продолжают эту цепочку.
– Вам стоит писать романы, – сухо произнесла я. – Вашу версию «Ромео и Джульетты» наверняка сметут с книжных полок, а затем она попадет в список бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс.
Анита слегка поморщилась. Открыла другую страницу в папке и просмотрела ее:
– Это приводит нас к тебе и Ною.
Я выпрямилась.
Она сняла очки, делая вид, будто расслабилась.
– Скажи мне, Поппи, ты веришь в родственные души?
– Уверена на все сто, что вы – нет.
Анита смахнула со своего лица невидимую прядь волос и сказала:
– На самом деле сейчас будет самое интересное.
Я не смогла сдержаться. И услышав, как она прошептала последнее предложение, неосознанно подалась вперед.
– Как я уже говорила, настоящая жизнь и настоящая любовь не имеют никакого отношения к романтике.
Над нами замигал свет.
– При этом сама идея родственных душ очень романтична. И она нравится людям. Ведь это означает, что существует единственный и неповторимый, который идеально тебе подходит. Твоя вторая половинка. Эта мысль настолько опьяняет, что люди игнорируют тот факт, что, если бы у нас была родственная душа, мы, вероятно, никогда бы не встретили ее. В смысле каковы шансы, что твоя родственная душа, условно говоря, – Тони с работы или девушка из паба?
Я кивнула. Я понимала, о чем она говорит.
Она снова надела очки и заговорила тише.
– Дело в том, – тихо произнесла она, наклоняясь ближе, – что люди не знают: время от времени на планете рождаются два человека, которые идеально подходят друг другу.
Я задрожала:
– Что значит «идеально подходят»?
– Здесь учитывается множество факторов. Но по большей части их набор генов настолько отличается друг от друга, что при встрече их притяжение намного сильнее, чем у любой другой пары. С научной точки зрения они идеальная пара. Они словно становятся единым целым.
Я заметила, как засверкали ее глаза, пока она говорила это.
– Но, естественно, статистика против них. Шанс встретить своего идеального партнера практически равен нулю. Обычно это богатый парень из Нью-Йорка и бедная фермерша с Филиппин. Разве им суждено встретиться? Согласно исследованиям, такие уникальные пары практически не имеют возможности столкнуться друг с другом. Наш мир огромен. Они просто проживают свою жизнь и, как и все остальные, влюбляются под действием гормонов. Даже женятся и рожают детей. Хотя многие из идеальных партнеров предпочитают провести жизнь в одиночестве. Неосознанно, скорее лишь потому, что чувствуют отсутствие чего-то.
Я подумала о папке, которую она положила на стол. О том, что доктор Эшли шпионил за мной. И о том, что почувствовала, когда увидела Ноя. И снова задрожала.
– Ваши люди, очевидно, шпионили за нами с Ноем, – сказала я.
Анита кивнула.
– Зачем?
Она выпрямилась:
– Потому что уж если половинки по какой-то причине встретятся, то могут вызвать катастрофу.
– Прошу прощения?
– Это намного опаснее, чем может представить твоя маленькая головка.
Я вспомнила другие ее слова. О том, что мы с Ноем самые опасные люди на планете.
Когда я заговорила, мой голос звучал очень тихо:
– И мы с Ноем…
Анита одарила меня отвратительной улыбкой:
– Все верно. Вы с Ноем идеально подходите друг другу. Я бы даже сказала, предназначены друг для друга. Полагаю, если уж говорить совсем романтично, вас можно было бы назвать родственными душами.
Глава 36
– РОДСТВЕННЫМИ ДУШАМИ?
– Все верно.
– Меня и Ноя?
– Именно так.
Чудовищность сказанного ею не укладывалась в голове. Одна часть моего мозга, рациональная, циничная, ухмылялась и говорила: «Так я и поверила». В то время как другая – новая, романтичная, рожденная и взращенная с момента знакомства с Ноем, не была удивлена ни капли. И мне захотелось узнать побольше.
– Почему мы опасны?
– Это довольно серьезная наука. Кое-что мы до сих пор изучаем.
– Уверена, что смогу в этом разобраться.
Доктор Бомонт еще сильнее склонилась над столом.
– Я тебя уже предупреждала, – прошептала она. – Ты пожалеешь, что узнала об этом.
Я вспомнила ужасную комнату, в которой спала.
– Не думаю, что сказанное сделает ситуацию еще хуже.
Анита улыбнулась:
– Хорошо.
Она начала ходить из угла в угол.
– Я уже рассказала тебе о сильном воздействии любви на людей. На пары, которые живут вместе из-за гормонов.
Я кивнула.
– Когда мы изучили обычные пары и сравнили их с парами родственных душ, то обнаружили значительное различие. – Она повернулась и посмотрела на меня. – Ты знаешь, что происходит с телом человека, когда он влюбляется?
Я покачала головой и саркастично произнесла:
– Нечто прекрасное?
Анита выгнула бровь:
– Очень остроумно. На самом деле любовь – это химический процесс. Когда ты влюбляешься, в твое тело словно попадает химическая боеголовка. И ты никак не можешь контролировать это. Дофамин[36] – гормон счастья – наполняет тело и, как я сказала ранее, погружает тебя в такой кайф, какой бывает при приеме наркотиков. Так же вырабатываются норадреналин[37], – она загнула палец, – и более известный нам адреналин[38]. Под воздействием этих гормонов потеют ладони и учащается сердцебиение. Затем в эту смесь врывается серотонин[39] – гормон удовольствия. Именно его следует винить в безумных поступках снедаемых любовью людей.
– Похоже на какой-то коктейль.
– Ты даже не представляешь какой!
Анита открыла рот, чтобы продолжить разговор, но остановилась. Достала стул и села, глядя прямо мне в глаза:
– Ты знаешь, сколько электромагнитного излучения вырабатывает человек?
Я пожала плечами:
– Много?
Она улыбнулась:
– Не совсем по-научному, но ты права. Больше, чем предполагают люди. На самом деле электричество питает сердце и гоняет кровь по телу. Люди и не знают, что у нас есть свои собственные генераторы прямо здесь. – Она положила руку над своей левой грудью. – Помимо этого, в наших кровяных клетках присутствует гемоглобин. Он содержит железо и обладает мощной магнитной силой. Именно благодаря ей мы можем сделать МРТ[40].
Я закатила глаза:
– Это все, конечно, интересно, но вы до сих пор не рассказали, чем мы с Ноем отличаемся от остальных и что делает нас родственными душами.
Она на мгновение притихла.
– Ну, если основываться на наших исследованиях, на обычные пары этот химический коктейль не оказывает значительного влияния. Но с родственными душами все происходит по-другому.
– По-другому?
– Сейчас объясню. У обычных людей любовные гормоны не влияют на электромагнитное излучение тела. Слегка повышаются возбудимость, тревога и потоотделение. На этом все. Но на вас с Ноем эти химические вещества оказывают другое воздействие. Они каким-то образом подключаются к электромагнитному полю вашего тела. И как только ваши гормоны активизируются, они запускают своего рода реакцию. Ваша «любовь» начинает вырабатывать сильное электромагнитное излучение.
Я была растеряна:
– Что?
– Именно это мы выяснили, пока изучали такие пары, как вы. Но самое интересное, что это воздействие появляется еще до того, как вы встретитесь и влюбитесь друг в друга. Химические вещества, отвечающие за любовь, начинают вырабатываться мозгом, если вы оказываетесь в трех километрах друг от друга. Мы только начали разбираться в этом, но создается впечатление, что выплеснувшаяся энергия ведет себя как самонаводящаяся ракета, притягивая вас друг к другу, как два магнита. Электромагнитные импульсы настолько сильны, что становятся практически непреодолимой силой, которая может стать весьма разрушительной.
– Насколько разрушительной? – перебила я ее.
Анита потянулась, зевнула, сделала небольшой глоток воды из стакана.
– Скажи мне, Поппи, – ее голос стал другим, более мягким и менее официальным, – когда у тебя начались панические атаки?
Я вспомнила тот ужасный урок географии в школе.
– Два года назад.
Анита кивнула:
– Интересно. А депрессия Ноя? Ты знаешь, когда она началась?
Я быстро промотала все события в памяти, словно кинопленку, остановившись на моменте, когда Ной раскрыл мне свое сердце у себя в квартире, когда мы впервые доверились друг другу. Казалось, прошла уже целая жизнь.
– По-моему, он сказал, что это началось, когда он переехал в Мидлтаун.
Еще один кивок:
– И как давно это произошло?
– Около двух лет назад.
Я так сильно раскрыла рот, будто в него закинули кучу монеток.
– Подождите, так вы говорите, что эти события как-то связаны между собой?
Впервые с начала встречи доктор Бомонт выглядела так, словно ей было жаль меня.
– Бинго.
– Но как? Я не понимаю.
– Вы оказались неподалеку друг от друга, что вызвало электрические разряды, которые и повлияли на вас. Ной находился слишком близко, поэтому оказал такое воздействие, будто тебя усадили на электрический стул, врубив его на полную мощность.