И он почувствовал удивительную радость, уверенность в помощи Божией и помощи преподобного Савватия, уверенность в Божием чуде. И когда все страхи и сомнения исчезли — лисичка оглянулась в последний раз, внимательно посмотрела на него и скрылась в лесу.
Становилось темно, он огляделся вокруг — и увидел вдали огонек, который то появлялся, то пропадал. Пошел к нему и вскоре вышел на поляну. Увидел разрушенный храм, разваленные домики, и в одном — тусклый свет. Скит преподобного Савватия. Дошел.
Подошел к домику и услышал молитву — инок молится. Постучал в окно тихонько — чтобы не испугать человека. После стука инок замолчал, потом из-за двери послышалось:
— Читай молитву!
Отец Савватий с готовностью прочитал:
— Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!
За дверью помолчали. Потом инок спросил:
— Ты кто?
— Я Савватий. А ты?
— А я Герман.
После этого краткого диалога снова наступило полное молчание. Отцу Савватию стало смешно — надо же было так совпасть именами! Но смеяться было рано: судя по затянувшемуся молчанию инока, он принял незваного гостя за привидение или вражье искушение, и возможность ночлега для него с каждой минутой молчания хозяина становилась все призрачней.
Наконец инок заговорил снова. Скомандовал:
— Читай «Богородице Дево, радуйся!»
Отец Савватий прочитал. Еще минута томительного ожидания, и дверь наконец открылась. Познакомились. Инок Герман занимался огородом, жил один, молился.
После короткого разговора предложил отцу Савватию:
— Если хочешь, сходи в храм, почитай акафист Богородице. Там есть аналой, свечи. Помолись.
Почему отец Герман отправил уставшего гостя в холодный храм? Может, все еще сомневался — не искушение ли это? Кто знает... Но отец Савватий принял его предложение за послушание. Инок Герман здесь за старшего, начальник скита... Да и разве он сам отдыхать сюда пришел?! Разве не хотел почувствовать духом своего небесного покровителя?! Тот уж точно особо не отдыхал, не нежился — молился.
Получив вместо напутствия коробок со спичками, отец Савватий вышел из натопленной кельи на улицу. Подумал про себя: это мне экзамен такой.
Пока разговаривали — стало совсем темно, хоть глаз выколи. Ночь, развалины. В темноте виден лишь силуэт храма. Пошел к нему через кочки, камни, наощупь нашел и открыл скрипучую железную дверь — и шагнул в полный мрак. В коробке оказалось совсем мало спичек. Зажег одну — увидел в глубине храма аналой. Пока дошел до аналоя, спотыкаясь о доски, палки, кирпичи, — истратил почти все спички. Вместо свечей нашел один огарок, которого едва хватило на акафист.
Вот так его и настигло искушение в пустом холодном храме.
Глубоко вздохнул и горячо помолился Пресвятой Богородице и преподобному Савватию Соловецкому. Затем присел на корточки — нужно расслабиться, успокоиться, немного передохнуть.
Закрыв глаза, вспомнил дорогу сюда: подворье, отец Симеон, катер «Печак», чудесная печка в келье монастыря, белый, голубой мох, лисичка... Вроде даже немного задремал полусидя — минуты на три впал в тонкий сон.
Очнулся быстро. Встал, вздохнул, облокотился на стенку, поправляя куртку, — и стена вдруг открылась! Все это время он сидел рядом с дверью! Вышел и оказался на улице. Возблагодарил Господа, Божию Матерь, преподобного Савватия. Почувствовал радость — исполнил послушание отца Германа, прочитал акафист.
Подумал, что пережитое искушение было нужно. Будто преподобный Савватий сказал ему: «Ведь ты хотел этого, мечтал побывать там, где я жил, где подвизался, — вот ты и побывал. Испытал искушения и страхования, немного подобные моим».
Счастливый, вернулся в теплую келью. Хозяин постелил в углу, и уставший гость сразу отключился.
Когда утром вышел на улицу, все показалось совершенно в ином свете. Красиво, просто, совершенно не страшно, ничего драматического, как это казалось ночью. И совсем не трудной теперь представлялась одинокая молитва в ночном пустом храме.
Отец Герман показал ему место, где была келья преподобного Савватия, дал доски — такие хорошие дубовые доски, и он сколотил небольшой крест. Ножиком аккуратно, старательно вырезал: «Преподобному Савватию от грешного игумена Савватия» — и осторожно прикрутил крест проволокой к березе.
Поблагодарил отца Германа за приют и, счастливый, пошел обратно в монастырь.
Соловецкий преподобный принял его, вел, показал, как жил... И эта поездка была милостью Божией и небесным уроком от его духовного покровителя. Когда его, иерея Сергия, постригали с именем преподобного Савватия, ему очень хотелось почувствовать
своего святого духовно — кто он, как подвизался, как молился. Но преподобный был пустынником, житие его записано очень кратко, жизнь и подвиги — тайна.
И когда отец Савватий сходил в скит и пережил искушения, испытал страхования, сомнения, молился и обрел помощь в искушениях — его небесный покровитель приоткрылся ему, он почувствовал его сердцем.
Почувствовал, каким тихим, скромным был преподобный Савватий, Соловецкий чудотворец. Немногоглаголивый старец, он имел глубокую веру и редкое мужество. Имел дар слез. Молился за весь мир. В те суровые времена какую нужно было иметь веру, чтобы выжить на Соловках! А он там жил. Преподобный учил всему, что имел сам, — учил не бояться, верить, уповать, молиться, — и отец Савватий нашел отклик этим небесным урокам в своем сердце.
Когда он еще раз приехал на Соловки через два года, снова пришел в скит, и отец Герман отдал ему назад его крест — он был уже постаревший, потемневший от ветров и зим и выглядел так, будто он старинный. Отец Герман сказал:
— Наш игумен благословил поставить на этом месте большой четырехметровый поклонный крест. А этот ты возьми себе — как святыню, как благословение тебе от преподобного Савватия Соловецкого.
Так преподобный благословил его, и он увез святыню в родной монастырь. Крест этот и сейчас стоит у него в келье на иконостасе, и каждый год в день памяти преподобного отец Савватий приносит крест в храм и кладет на аналой для поклонения.
И старается помнить Соловецкие уроки, молиться, надеяться на Господа. Сколько в нашей жизни сомнений и страхов...
Преподобнии отцы наши Зосимо, Савватие и Германе, молите Бога о нас!
Афонские истории
Афон — это духовная школа
Далекий Афон — я никогда не увижу тебя: твоих таинственных гор и строгих монастырей, уединенных келлий и калив, каменистых тропинок Карули и вершин Катунакии, не спущусь к синим волнам Эгейского моря, не проснусь от звука деревянной колотушки в паломнической гостинице — архондарике. Это особенное место — здесь люди не рождаются, они здесь живут, молятся и умирают, чтобы войти в Царство Небесное. Живут хоть и в теле, но монашеской — равноангельской жизнью. И сам Афон гораздо ближе к небесам, чем к земле.
Монашеская республика Афон недоступна для женщин. Но я могу услышать истории об Афоне своего первого духовного наставника — игумена Савватия.
Закончилась трапеза в монастыре, прочитаны благодарственные молитвы. Сестры снова присели и ждут затаив дыхание. Отец Савватий внимательно оглядывает духовных чад:
— Ну что ж, спрашивайте...
Выслушивает многочисленные вопросы и отвечает на них, а потом просто рассказывает:
— На Афоне, как вы знаете, я был семь раз, жил и трудился там каждый раз в течение нескольких недель. Что такое Афон для меня? Трудно ответить односложно... Афон—это духовная школа, школа жесткая... Долго жить бы там я не смог: это не моя мера подвига. Немощен духовно ... Жить на Афоне—это вообще подвиг. Афон — не курорт, Афон—духовная лечебница. Там все становится на свои места. Получаешь такую духовную встряску! Человек теряет свою напыщенность и чувствует себя странником Божиим. Афон человека отрезвляет, и ты понимаешь, как ты должен жить и что ты должен делать.
Отец Савватий улыбается:
— Раньше, когда был духовным младенцем, ездил в обычные монастыри, по святым местам... Теперь же подрос немного — двадцать пять лет рукоположения в священники — считай, в первый класс духовной школы пошел... От манной каши устал, ищу твердую пищу. А на Афоне как раз твердую пищу едят...
Кому полезно побывать на Афоне? Священникам и монахам в первую очередь... Получить духовную зарядку для пастырской деятельности. Ну, и мирянам полезно... Кому Божия Матерь открывает дорогу, тому и полезно... Если не будет воли Пресвятой Богородицы, то и президент не сможет прилететь.
А какой-нибудь простой сельский батюшка, у которого в бороде, может, солома от того, что трудится целый день напролет и сено еще своей коровке успевает накосить, так вот, этот самый сельский батюшка в старенькой рясе помолится Царице Небесной: «Пресвятая Богородица, помоги мне попасть на Афон!» Смотришь — а он через месяц на Афоне!
Поэтому, когда меня спрашивают, что нужно сделать, чтобы попасть на Афон, я отвечаю: «Молиться Пресвятой Богородице».
Первая ночь на Афоне
Первый раз я оказался на Афоне в 2000 году.
А меня тогда как-то смущала мысль, что я духовник и строитель женского монастыря. Хоть и построен был монастырь по благословению моего духовного отца, архимандрита Иоанна (Крестьянкина), хоть и предсказал его основание старец протоиерей Николай Рагозин, все же мучили меня помыслы: «Что я здесь, на Митейной горе, делаю? Мое ли это место? Может, бросить все: монастырь этот женский, сестер, всех этих бабушек — и уехать на Афон? Подвизаться там... Или просто в мужской монастырь уйти?»
И вот — первая ночь на Афоне... Стою на службе. Три часа ночи. Вечером не удалось вздремнуть, больше суток без сна... Электричества в храме нет, горят свечи, идет молитва. Душно, у меня голова закружилась, вышел в притвор, сел на скамеечку. Там было посвежее, с улицы тянуло прохладой, а звуки службы хорошо доносились из храма. Закрыл глаза и стал молиться.