ГЛАВА 15. ПОЗДНИЕ ВИЗИТЫ
Танис, выглядевший хмурым, как самая глубокая ночь, не успел прибыть к мастерской Флинта, как гном вытолкал его за дверь и захлопнул ее за ним.
— Куда… — запротестовал Танис, быстро шагая по булыжной дорожке, соединявшей мастерскую с улицей. Его меч, без которого он отказывался где-либо появляться с тех пор, как Флинт подарил ему его, болтался в ножнах сбоку.
— Неважно, — резко ответил гном, громыхая впереди него. — Пойдем.
Весенняя ночь была холодной, и немногие эльфы находились вне дома, но те двое или трое, что повстречались им на улицах, в изумлении смотрели на гнома, тянувшего за собой Полуэльфа по дорожке перед мастерской Флинта, затем через мозаику Зала Неба в аллею из деревьев позади него. Весенние запахи — земли, растительности и цветения — наполнили ноздри Таниса, но он практически не обращал внимания ни на что, кроме головы гнома, подпрыгивавшей перед ним.
Наконец, Танис уперся ногой в мокасине, схватился свободной рукой за ветку и отказался двинуться с места, пока Флинт не скажет ему, куда они идут.
— Мы направляемся навестить леди, — раздраженно ответил гном.
Танис состроил гримасу.
— Флинт, леди устроила мне эти неприятности. Ты уверен, что это такая уж хорошая идея?
Гном скрестил руки перед грудью и упрямо посмотрел на своего друга.
— Эта леди знала твою мать. Я хочу, чтобы ты встретился с ней.
Танис, разинув рот, в замешательстве смотрел на гнома.
— Многие люди во дворце знали мою мать. Что такого особенного в этой леди? — потребовал ответа он, начиная злиться. — Она колдунья? Она может вернуть мою мать из мертвых? В чем дело, Флинт?
— Ой, прекрати, — раздраженно ответил гном. — Ты бы предпочел сидеть в своих покоях и хандрить? Или в моей мастерской и хандрить? — Флинт дернул его за руку. — Просто идем, сынок.
— Нет.
В голосе Таниса послышалось ослиное упрямство, и гном знал, что силой его не сдвинуть с места.
— Ладно, — произнес Флинт. — Эта леди была с твоей матерью, когда та умерла.
Танис почувствовал, как по телу пробежала дрожь.
— Она тебе это сказала?
— Нет, — ответил Флинт. — Я сложил дважды два. Теперь идем.
Танис неохотно позволил гному снова вести его, хотя и медленным шагом и не за руку, как было в начале их путешествия.
— Кто она?
— Акушерка. Во всяком случае, в отставке.
— Где она живет?
— Не знаю.
Танис снова уперся ногами.
— Тогда как мы узнаем, когда доберемся до места?
— Доверься мне, — резко ответил гном. Флинт продолжил путь, и Танису тоже пришлось идти, чтобы не отстать.
Несколько минут спустя они вышли из-за деревьев в западную часть Квалиноста, обозревая площадь Большого Рынка. В это время ночи, конечно же, это открытое место было практически пусто. Но на другой стороне парка возвышались еще дома из розового кварца, светясь пурпурным оттенком в голубом вечернем свете.
Флинт обратился к эльфу средних лет.
— Не подскажите, где мне найти акушерку Айлию? — спросил он, задыхаясь от затраченных усилий.
— Эльд Айлию? — переспросил явно сбитый с толку эльф, переводя взгляд с Флинта на Таниса. — По этой дороге. — Он указал. — Не теряйте время. Поспешите!
— Пойдем, Танис! — сказал Флинт, поблагодарив прохожего и пустившись рысью в указанном направлении. — Этот эльф выглядел озадаченным.
Танис улыбнулся и спокойно затрусил, чтобы держаться рядом с коротконогим гномом.
— Думаю, он никак не мог решить, кто из нас будущий отец.
Флинт сбавил шаг.
— Ну, это интересная мысль, — сказал гном, озорно улыбаясь. — Я был бы не против качать на коленях твоих с Лораной малышей. Я велел бы им звать меня «Дядюшка Флинт…» — Он перестал дразнить Таниса, поймав сердитый взгляд Полуэльфа.
Вскоре они подошли к перекрестку.
— Теперь куда? — задумался Флинт. Он спросил направление у эльфийки, шедшей по улице с корзиной пряжи. Она молча указала корзиной на высокий узкий дом из кварца, с порогом из серого гранита и такими же оконными рамами. Нижний этаж был темным, но сквозь ставни окна второго этажа лился теплый свет.
Танис повернул обратно.
— Флинт, я не думаю…
— Не сомневайся, — произнес гном и постучал в дверь жилища. Он вытолкал Таниса перед собой, а сам шагнул в тень.
Они ждали в темноте, дрожа от прохладного воздуха, затем увидели, как в доме вспыхнула лампа, и услышали шаги, спускавшиеся по лестнице и приближавшиеся к двери.
— Иду, иду, иду, — альтом пропел голос.
Вскоре дверь распахнулась, и Эльд Айлия высунула наружу свое кошачье лицо, пристально разглядывая Таниса.
— Через какое время идут схватки? — потребовала она ответа.
— Что? — спросил Танис.
В ее голосе послышались нетерпеливые нотки.
— Как давно начались роды?
Танис изумленно открыл рот.
— У кого?
— У твоей жены.
— Я не женат, — сказал он. — Видите ли, в этом часть проблемы. Лорана хочет…
Но Эльд Айлия заметила Флинта. Она перевела взгляд с гнома на Таниса, и на ее лице появилось понимание. Она шире распахнула дверь.
— Ты — Танталас, — прошептала она.
— Да.
— Заходи, парень. Входи, Флинт.
Несколько минут спустя, Полуэльф с гномом стояли в одном из самых переполненных домов, в которых доводилось бывать Флинту. Крошечные картины в деревянных, каменных и серебряных рамах громоздились на всех горизонтальных поверхностях, свисали с каждого сантиметра стен. Акушерка даже прикрепила миниатюры к обратной стороне уличной двери. Конечно же, почти на всех рисунках были изображены дети — новорожденные, младенцы и юные малыши. На некоторых, для разнообразия, с детьми были изображены мамы.
Эльд Айлия подтолкнула гостей к креслам перед камином, Полуэльф снял ножны с мечом Флинта и прислонил оружие к каменной стене, в которую был вмурован камин. Затем пожилая эльфийка, отмахнувшись от их предложения помочь, развела огонь и поспешила на кухню, чтобы собрать на стол к позднему чаю.
Флинт взял одну миниатюру с низкого квадратного стола; на ней был изображен новорожденный эльф, заостренные ушки поникли, миндалевидные глазки закрыты во сне, крошечные ручки сложены под подбородком, как у белочки. В нижнем левом углу были нацарапаны инициалы «А».
Айлия вернулась с тарелкой темно-коричневого печенья, глазированного смородиной в сахаре. Флинт закрыл глаза и сделал вдох; он почувствовал запах гвоздики и имбиря. К этим лакомствам не хватает эля, решил гном. Он вернул картину на стол и заметил поблизости несколько разбросанных деревянных игрушек, которые давал Эльд Айлии.
— А, вы нашли Клайрику, — воскликнула акушерка. — Дочь одного друга, родилась только в прошлом месяце. А вот… — она указала на другие миниатюры на столе, — Тирью, Рината и Марстев. Все родились в прошлом году.
— Я думал, вы в отставке, — прокомментировал Флинт.
Она пожала плечами, и из серебряного пучка волос у нее на затылке выбился локон.
— Малыши всегда рождаются. И когда я кому-то нужна, я не скажу «Извините. Я в отставке».
Наконец, после того, как гости проглотили по одному из ее воздушных печений и осушили по чашке черного чая, Эльд Айлия собралась поставить чайные принадлежности на маленький столик, но тот был завален портретами и игрушками. Она произнесла несколько резких слов на непонятном языке, и — Флинт сморгнул — внезапно среди миниатюр обнаружилось открытое пространство как раз нужного размера. Она поставила чайник и тарелку с печеньями на это место, чтобы гостям было удобно доставать их, и присела на низкую скамеечку. Флинт с Танисом вскочили, чтобы уступить ей свои мягкие кресла, но акушерка отказалась.
— Это лучше всего подходит для спины старой леди, — подмигнув, сказала она.
Эльд Айлия пристально рассматривала Таниса, как будто долгие годы ждала этого момента, впиваясь глазами в черты его лица, к явному смущению Полуэльфа. Она пробормотала:
— Глаза его матери. Тот же огонек. Тебе говорили, сынок, что у тебя глаза Элансы?
Танис отвел взгляд.
— У меня карие глаза. Мне говорили, что у меня глаза человека.
— Как и у меня, Танталас, — тихо прокомментировала Эльд Айлия. На ее треугольном лице играли отблески пламени, и ее глаза лучились добрым юмором. — Еще я такая же коротышка, как мой человеческий предок. В лесу эльфов, вырастающих высокими как осины, я… куст. Но, полагаю, миру требуются и кусты тоже.
Она радостно рассмеялась, но Полуэльф не выглядел убежденным. Она продолжила.
— Я частично человек, Танталас, но я также и частично эльф. Может я и коротышка, но я стройная — а это характерная особенность эльфов. Мои глаза круглые и карие, но мое лицо заостренное и эльфийское. Посмотри на мои уши, Танталас — эльфийские, а волосы я ношу как человек, к ужасу, должна добавить, некоторых из моих эльфийских пациентов.
Она засмеялась, и ее теплые глаза были ясными в свете камина.
— Как люди, я открыта к переменам. Однако, как у эльфов, у меня есть некоторые привычки, которым я никогда не изменю — даже если у кого-то хватит вопиющей наглости предложить пусть даже и лучший способ.
Во взгляде Таниса читалось удивление, и, подумал Флинт, одиночество. Но когда Полуэльф заговорил, в его голосе звучала горечь.
— Но я ручаюсь, ваши человеческие черты не принадлежат насильнику.
Эльд Айлия вздрогнула, и у Таниса хватило вежливости выглядеть смущенным. Акушерка извинилась, что ей нужно наполнить тарелку с печеньем, а когда вернулась, ее глаза были красными.
— Прошу прощения, Эльд Айлия, — сказал Танис.
— Я любила Элансу, — просто ответила она. — Даже полвека спустя, мне по-прежнему больно думать о том, что с ней случилось.
Она передала ему тарелку, которую он протянул гному, даже не взглянув. Затем она снова села и обняла руками колени. Внезапно Флинт увидел, как она должна была выглядеть молодой эльфийкой в Каерготе — гибкой, живой и прекрасной. Он надеялся, что, оглядываясь назад, она видела счастливую жизнь.