Гилтанас продолжил:
— Позади алькова будет длинный коридор, которого нет на картах Квалиноста, потому что он используется только эльфами, не являющимися ни взрослым, ни ребенком — эльфами, которые, следовательно, на самом деле не существуют. Таким образом, этот коридор тоже не существует, и его нет на картах.
Танис попытался снова:
— Твоя часть… — Но Гилтанас, завороженный торжеством, которое ему тоже когда-нибудь предстоит, явно решил рассказать все полностью.
— Коридор зовется Ясен-илара, Тропа к Свету. Он ведет в Башню Солнца. Юноша проделает свой путь в тишине. В конце находится дверь, где он будет ждать, пока тот, кто нес бдение в Кентомменаи-кате, не откроет дверь, впуская его в центральный зал Башни Солнца.
Так вот где должен был появиться Гилтанас. Он рассказывал, как будто заучил свою роль наизусть — несомненно, репетировал ее с Миралом.
— Я буду ждать за дверью, пока не прозвучит гонг. Затем я открою дверь, войду внутрь, закрою за собой дверь, возьму у Портиоса свечу и скажу — конечно, на древнем языке — "Я — твое детство. Оставь меня позади в дымке прошлого. Ступай вперед к своему будущему". Портиос откроет дверь и войдет в Башню Солнца.
В голове Таниса начала зреть идея.
— Ты останешься в коридоре? — спросил Полуэльф.
В голосе Гилтанаса зазвучало раздражение.
— Предполагается, что я олицетворяю исчезнувшее детство Портиоса, поэтому самому мне не следует присутствовать на церемонии. Но Мирал говорит, что никто не заметит, если я немного приоткрою дверь, чтобы послушать. В конце концов, мой собственный Кентоммен будет только через шестьдесят лет.
Теперь у Таниса был план, как остановить убийцу Портиоса.
Они возобновили свой бег к Квалиносту. Наконец, дорожка пошла вниз. Со стороны дворца и Башни снова зазвучали барабаны и трубы, и Гилтанас закричал:
— Нам нужно двигаться быстрее! Я опаздываю!
Сквозь поредевшие осины Танис уже мог различить арку западного моста над Рекой Надежды. Ни секунды не раздумывая, он оступился и врезался в Гилтанаса. Когда его кузен испуганно повернулся к нему, Полуэльф схватил его.
Пять минут спустя из рощицы появилась фигура в серой рясе. Позади нее раскачивался кустарник, и раздавались приглушенные звуки, как будто там двигалось большое животное. Если бы кто-то внимательно присмотрелся к фигуре, что сейчас рысью неслась по тропинке, то увидел бы слева под рясой слабое очертание меча.
Танис надеялся, что никто не обратит внимания.
Он натянул на лицо капюшон, пустился бежать и пересек мост.
ГЛАВА 30. ВСЕ СХОДЯТСЯ В БАШНЕ
Флинт выпустил веревку, отскочив от пары осин, и заскользил, тормозя по грязи и мху. Быстроногая пробежала еще несколько шагов, а затем остановилась и пристально посмотрела на него. Флинт потряс кулаком.
— Ты… мул ты! — закричал он.
Он оглянулся на трещину в скале, борясь с соблазном пометить это место, чтобы однажды вернуться и обследовать его более тщательно. А затем решил, что тайны прошлого — и тени, что скрывались там — лучше оставить в покое. Но все-таки сомневался.
Глубоко под ним, в холодных глубинах земли, тишина набросила свой тяжелый плащ на пустые залы и коридоры. В темноте, как и все прошедшие века, ожидали тени.
Флинт услышал вдали звуки барабанов и труб. В памяти всплыло еще одно воспоминание: как маг закатал рукав выше локтя, когда показывал гному во дворце, как сливать удивительную ванну. Гном заметил маленький шрам в форме звездочки на предплечье Мирала.
Наконец, гном вспомнил Айлию у нее на кухне, когда он впервые привел к ней Таниса. Она рассказывала истории о некоторых из родов, при которых присутствовала, и она упомянула об одних, которые пошли неправильно, оставив крошечному новорожденному на память шрам в форме звездочки.
Скоро, знал Флинт, Мирал даст волю своей ярости, которую пестовал десятилетиями обиды. Беседующий и трое его детей — если предположить, что Гилтанас еще не мертв — умрут. Флинт не сомневался, что та часть Мирала, что еще находилась в здравом уме, та часть, что годами жила на поверхности, одинаково по-дружески относясь и к гному, и к Полуэльфу, скажет "мне жаль", лишая их жизни.
— Слабый маг, действительно, — произнес он и состроил гримасу. На его лицо легли глубокие борозды озабоченности.
Даже на муле он не успеет в Квалиност вовремя. Вдобавок, он понятия не имел, в какой части Квалинести очутился — только что он был на другой стороне ущелья, к западу от Квалиноста. Местность казалась слегка знакомой. Он огляделся, пытаясь сориентироваться. Быстроногая подошла к Флинту поближе, но гном не обращал на нее внимания. Он прищурился и пораскинул мозгами. На кону была жизнь Беседующего.
Не было способа вернуться вовремя — если только он не отыщет короткий путь.
Вроде дуба сла-мори!
Он закрыл глаза и попытался все вспомнить — панику, преследовавшего их тайлора, стук копыт Быстроногой. Он открыл глаза и посмотрел на мула с еще большим интересом. Та щипала траву и поглядывала назад.
Он повернулся. Гном был совершенно уверен, что местность, где они повстречали звероподобного ящера, лежала к юго-западу. Если он направится в том направлении, что-то может показаться знакомым ему — или мулу. Мулы славились своим чувством направления, раз уж не интеллектом, свежим дыханием или покладистым характером. Он сделал шаг и махнул Быстроногой.
— Подойди, дорогая, — проникновенно произнес Флинт.
Мул продолжал жевать, в ее глазах читалось подозрение.
Он сорвал горсть травы и протянул.
— Не хочешь перекусить? — спросил гном.
На лице животного появилась искорка заинтересованности.
— Ну ладно, — картинно вздохнув, произнес он и отвернулся, случайно перебросив пучок травы через здоровое плечо. — Полагаю, мое бедное старое сердце будет разбито. — Он притворился, что рыдает.
Скользкая морда ткнулась ему в загривок, выдернув траву у него из руки. Флинт обернулся и изобразил на лице выражение радости.
— Быстроногая! — Он обнял ее за шею, рассудив, что всегда сможет позже принять ванну, и взобрался ей на спину.
Несколько секунд спустя они уже рысью направлялись на юго-запад.
Стражники на границе города у западного моста махнули Танису, когда он пробегал мимо них в серой рясе Гилтанаса.
— Гилтанас, опаздываешь! — прокричал один из них. Танис крепко придерживал рукой капюшон, опасаясь, что от неосторожного движения тот слетит и разоблачит его.
В таком случае стражники, несомненно, арестуют его.
Танис продолжал бежать по мощеным улицам.
Мирал в задумчивости стоял у входа в центральную часть Башни Солнца. Двойная мозаика поднималась на двести метров ввысь, мраморные стены мерцали в свете четырех сотен факелов и лучах солнца, отражавшихся бесчисленными зеркалами, встроенными прямо в стену. Зал уже был заполнен дворянами. Лорд Литанас стоял у подножья трибуны. Леди Селена, чьи волосы явно стали еще светлее с последнего раза, когда маг видел ее, стоя у входа, не сводила с нового советника влюбленного взгляда фиалковых глаз. Она даже не смотрела в сторону мрачного Ультена, маячившего у нее за спиной.
Лорд Тайрезиан явно нашел кого-то, чтобы починить церемониальный меч, который сейчас висел у него на боку, и теперь стоял рядом с Лораной возле трибуны. Лорана явно нервничала, постоянно оглядываясь и не обращая внимания на Тайрезиана.
В качестве координатора Кентоммена, Мирал мог указывать дворянам, где стоять, намекая, что просто воплощает волю Беседующего. Когда Мирал высвободит свою магию, Лорана окажется рядом с Портиосом и Солостараном, размышлял он.
Досадно, что Лораланталаса отвергла его сватовство. Ради нее ему пришлось изменить так много своих планов. На самом деле, он отложил их на годы, ожидая того дня, когда сможет изъясниться и обрести ее любовь. Ради Лораны он отказался от должности Беседующего; он задумался, стоило ли рассказать ей об этом. Женщины млеют от ощущения, что их поклонники откажутся ради них от целого мира. В случае Лораланталасы, это было близко к истине; он мог обладать всем.
— Слабый маг, — хрипло сказал он сам себе и рассмеялся. Он был сильным с детства — с тех пор, как встретил в пещерах Серую Драгоценность Гаргата.
Мирал направился направо от трибуны, продвигаясь к лестнице, что спиралью вилась вверх между мраморной внутренней и золотой внешней стенами Башни.
Любой видевший его предположил бы, что помогающий координировать Кентоммен Портиоса эльф старается найти лучшую точку для наблюдения за происходящим, на балконе второго уровня, над музыкантами. Однако толпа не сможет увидеть его, когда он высвободит магию, которая разверзнет верхушку Башни и прольет сверху огненный дождь. Да если кто и увидит его, это в любом случае уже не будет иметь значения.
Не останется в живых никого, чтобы рассказать.
Он медленно поднялся по ступеням, делая остановки, чтобы перевести дух. В последнее время он стал слабее. Нравится или нет, но смерть Зеноса от магии иссушила его. Но охота на тайлора была таким роскошным стечением обстоятельств, когда советник стал угрожать, что раскроет то, что знает о Мирале. Было так легко купить несколько лишних дней тишины, обещая в будущем намного больше богатств. Старый, любящий совать свой нос в чужие дела простофиля, подумал Мирал; как и акушерка, хотя он искренне сожалел, что оборвал ей жизнь. Маг надеялся, что дворяне свалят смерть Зеноса на магию тайлора, но затем Мирал увидел, как Танис выпускает вторую стрелу — снабженную наконечником, заговоренным магом, когда он однажды поздно ночью проник в мастерскую Флинта. И маг ухватился за шанс одурачить их всех. Не особых трудов стоило направить заколдованную стрелу в грудь мертвого советника.
Какая досада, что собравшиеся в Башне дворяне не доживут, чтобы увидеть его торжество, подумал Мирал.