— Итак, Джерика так владела мечом, что могла одолеть своего брата, Пантелла, в потешных сражениях, которые они устраивали в замке. Она была сильнее своего старшего брата и умнее. Но так как она была младшим ребенком, то знала, что, в конце концов, она увидит, как все, что как она считала, она заслуживает, перейдет к недостойному. Все могут видеть, убеждала она себя, что Пантелл плохой боец, совершенно лишенный моральных принципов. Она знала, что он не чурался воровства, что был жадным и трусливым и, более того, что он был не слишком умным.
Желудок Таниса заурчал, и он посмотрел на тарелку поджаристых квит-па, которую маг поместил вне его досягаемости на низкий столик рядом с двумя креслами. Полуэльф прошлым вечером вернулся слишком поздно, чтобы присоединиться к семейству Беседующего за обеденным столом; неприятные воспоминания о разговоре с Флинтом долго не давали ему уснуть, и заснув, наконец, под утро, он проснулся уже слишком поздно, чтобы успеть позавтракать до встречи с Миралом.
Однако маг правильно интерпретировал урчание в животе и тоскливый взгляд, и отдал приказ на незнакомом языке, приказ, который без помощи эльфийских рук заставил тарелку заскользить по столу к Полуэльфу. Танис пробормотал слова благодарности, намазал ломтик квит-па грушевым желе и сунул его в рот.
Мирал продолжил.
— Горечь Джерики росла все больше и больше от осознания того, что все ее мастерство, все ее таланты ничего не дадут ей. Она мечтала отправиться на битву и принести славу своему дому. Вскоре Драконья Война дала ей эту возможность. Эта война втянула и ее отца, и тот, несмотря на горячие протесты своего сына, отправил Пантелла присоединиться к другим эльфийским солдатам. Джерика тем не менее осталась дома, практикуясь в мастерстве владения мечом и тренируясь с луком, пока не стала уверена, что с честью сможет постоять за себя. Однако шли долгие месяцы, а от Пантелла не было ни весточки с тех пор, как он ушел со своим полком.
— Он был убит? — спросил Танис.
— Отец Джерики боялся этого. Он опасался, что его сын и наследник был захвачен в плен. Джерика пришла к своему отцу и поклялась найти своего брата — клятвой, которую никто из домашних не воспринимал всерьез, потому что, в конце концов, она была девушкой, и ей было только двадцать пять или около того, меньше, чем тебе сейчас. Под покровом ночи она покинула замок и направилась сквозь леса Сильванести в поисках полка ее брата.
— Она нашла его? — с полным ртом квит-па спросил Танис. Он смахнул крошки со своих бриджей песочного цвета.
Мирал кивнул.
— Нашла, но не там, где ожидала. Она встретила Пантелла, когда полк эльфов вступил в бой с отрядом людей. Она пробилась к нему, где к своему ужасу обнаружила… — голос мага замер. Как думаешь, Танис, что она узнала? — спросил Мирал.
Танис поднял взгляд и сглотнул.
— Что? — повторил он.
Мирал продолжил.
— Пантелл сражался на стороне людей.
Полуэльф почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Он так резко вскочил, что комната у него перед глазами из серой превратилась в черную. Он потряс головой, чтобы прояснить ее. Что Мирал пытался сказать ему?
Маг безжалостно продолжил, больше не глядя в глаза Полуэльфа.
— Джерика была в такой ярости, что, не раздумывая, выкрикнула имя своего брата и, когда он повернулся к ней, пронзила его насквозь своим мечом. Оказалось, что эти эльфы искали отряд людей, который собрал и возглавил Пантелл. Эльфы истребили людей, и Джерика вернулась домой как герой.
— Герой? За убийство своего брата? — Танис сглотнул. Он слышал, что эльфы Сильванести были хладнокровнее и более расчетливо рациональны, чем Квалинести, но…
— За убийство предателя, — поправил Мирал. — Она унаследовала имущество своего отца и достигла огромных успехов как генерал эльфов.
Он остановился и бросил взгляд на своего ученика.
Танис был шокирован.
— Это так? — спросил он, невольно повысив голос. — Она убила своего брата и за это была награждена?
— До конца жизни ее одолевала печаль, — признал Мирал. — Годы спустя ее стали преследовать сны о брате, кошмары, в которых она снова, снова и снова протыкала его, пока с криком не просыпалась.
Танис задумался, глядя на затененную комнату, но видя вместо нее закованную в броню эльфийскую женщину, пронзающую в бою своего собственного брата.
— Плохие сны — малая цена за убийство другого эльфа, — наконец сказал он.
— Это зависит от снов, — ответил маг.
Некоторое время они вдвоем сидели в тишине, пока Мирал не наклонился вперед.
— Ты понял мораль того, что я только что рассказал тебе?
Полуэльф взял последний кусок квит-па и еще поразмыслил.
— Что одна личность может изменить ход истории? — предположил он.
Лицо мага выражало одобрение.
— Хорошо. Что еще?
Танис задумался, но больше никакая разумная альтернатива не пришла ему в голову. Маг наклонился ближе, его глаза внезапно превратились в кусочки кристалла.
— Реши, на чьей ты стороне, Танис.
Вздрогнув, Полуэльф почувствовал, как его лицо побелело.
— Что вы сказали? — слабо спросил он.
— Реши, на чьей ты стороне. — Затем маг отвернулся.
В этот момент утреннего урока пришла Лорана, и Мирал объявил перерыв, подсказанный также, несомненно, потрясением, которое все еще выражало лицо его молодого ученика. Рано или поздно парню придется узнать суровую правду, подумал маг; Танис не сможет существовать Полуэльфом и получеловеком, не выбрав, к какой расе присоединиться. А пока Мирал был огорчен, что заставил страдать своего молодого ученика, и хотел бы найти более мягкий способ сказать то же самое. Если Танис не построит панцирь между собой и придворными, то пойдет по жизни помятым и побитым.
Тем не менее, подумал маг, было стыдно.
Танис вернулся через несколько минут, успешно отразив попытки своей молодой кузины соблазнить его хорошей погодой для каких-нибудь детских забав.
— Может, до зимы осталось всего лишь несколько дней, подобных этому, — убеждала дочь Беседующего. — Танис, глазом не успеешь моргнуть, как зима будет здесь.
Она шутила, но Танис слегка задрожал. Он уже мог чувствовать зимние ветры своими костьми, и каким-то образом знал, что для него смена времен года значит больше, чем для других эльфов. Может потому, что он мог ощущать, как сам меняется с каждым сезоном, становясь взрослее. Может потому, что каждый сезон значит больше для рас, у которых их будет меньше, чем у эльфов; Полуэльф живет жизнь короче, чем те столетия, которые могут ждать полного эльфа, хотя Полуэльфа, в свою очередь, может ждать жизнь длиннее, чем у людей.
Маг с учеником перешли к новой теме — работе крыльев. Мирал на утренней прогулке в лесу нашел мертвого воробья и коричневую летучую мышь; они с Танисом изучали эти два создания, лежащие на подносе на столе учителя, освещенном лампой, наполнявшей комнату ароматом пряного масла. Хотя они вдвоем стояли голова к голове, изучая мертвую летучую мышь и птицу, между мастером и учеником чувствовалось напряжение. Танис с трудом пытался сосредоточиться на уроке Мирала.
— Так ты видишь различия между летучей мышью и воробьем, Танис? — спросил Мирал. Его дыхание пахло лавровым листом.
— Думаю, да, — ответил Танис. Он провел пальцем по хрупким линиям крыла летучей мыши. — У летучей мыши крыло состоит из кожи, натянутой между костяшками пальцев, которые выросли очень длинными, за исключением большого пальца. — Он переключил внимание на все еще лежавшего на столе воробья. — А у птицы пальцы отсутствуют, и крыло образуется перьями, растущими из руки.
— Хорошо, — рассудительно сказал Мирал. — Подозреваю, на сегодня достаточно. Я не хочу, чтобы у тебя возникли идеи самостоятельного полета.
Танис улыбнулся вместе с Миралом.
— Боюсь, если я попытаюсь, моя судьба будет такой же, как у этих несчастных парней. — Он с тоской посмотрел на животных, все еще лежавших на столе.
— Жизнь и смерть — две части природного цикла, — сказал Мирал, заметив его выражение. — И если мы можем учиться у смерти, тем лучше. — Он отодвинул поднос и налил каждому по чашке вина, чтобы потягивать его, пока они будут беседовать. — Теперь, мне кажется, у нас осталось время для еще одной истории. О чем же она будет?
— О вас, — ответил Танис. — Я хочу услышать историю вашей жизни.
Тени в комнате снова сгустились, когда ясные глаза мага заметили серьезное выражение на лице Полуэльфа. Каменный пол, казалось, излучал холод, и Полуэльфа охватила дрожь. Мирал, похоже, пришел к какому-то решению, сделал еще глоток вина и спросил:
— Какую историю о себе мне рассказать?
— Как насчет всех ваших путешествий? — надавил Полуэльф.
Мирал отвернулся от стола.
— Бесцельные скитания глупого молодого эльфа, вот что это было, — пожав плечами, сказал маг. — Моя жизнь имела мало смысла, пока у меня, наконец, не хватило ума прийти в Квалиност.
Танис снова сделал глоток вина, затем еще один, набираясь храбрости.
— Как вы попали сюда? Вы сказали, что вы из Сильванести. Тогда зачем пришли в Квалиност?
— Уже полдень. Ты не опоздаешь на свой урок стрельбы из лука?
— Вы сказали, что у нас есть время для еще одной истории, — упрямо произнес Танис.
Мирал вздохнул.
— Я вижу, ты не отстанешь, пока я не удовлетворю тебя некими пояснениями к жизни мага средних лет. Ну что ж. Давай пройдемся с тобой на твои занятия с Тайрезианом. Мы сможем поговорить по дороге.
Они осушили бокалы, и Танис последовал за Миралом в коридор. Маг тщательно запер дверь. По просьбе Мирала коридор, в который выходили его покои, всегда был тускло освещен. Стража отсутствовала, также по его просьбе.
— Что ты знаешь обо мне, Танис? — спросил Мирал, когда они медленно двинулись по коридору.
Танис подстроил свой шаг под мага. Оба издавали мало шума при ходьбе, Полуэльф пот