Слова неловко повисают в воздухе, а на светофоре загорается зеленый свет. Я слишком сильно давлю на газ, и нас обоих бросает вперед, но машина быстро стабилизируется.
– Фраза чересчур причесанная, Джейкоб. Ты взял ее из одного из своих сценариев? – Я не хотела, чтобы вышло так резко, но ощущаю, как мои слова уничтожают добрые чувства, которые затеплились между нами.
Джейкоб потирает затылок и выглядит смущенным. Он выжидает секунду, откашливается.
– Слушай, такой вот интересный факт: у меня, эм-м, просто нелады с общением. Наверное, я случайно перешел в режим актера. Прости.
– Хм… – Не знаю, почему меня это удивляет, но это так. – Мне нужно сильно беспокоиться об этом? Как я пойму, ты это или актер?
– Ну, ты можешь вывести меня на чистую воду, как сделала только что. Ты меня слишком хорошо знаешь…
– Разве? Это было давно. Теперь я совсем тебя не знаю.
Я поворачиваю голову, но Джейкоб уже смотрит в боковое окно.
Я пытаюсь затеять драку, а он не ведется.
– Можно задать тебе вопрос? – спрашивает он, все еще не глядя на меня. – Почему именно Нейт Андерсон?
Я не была готова к такому. Особенно от Джейкоба. Чувствую, что надо мной повисло реальное облако стыда. Себе я могу объяснить отношения с Нейтом. Я знаю его положительные стороны. Но с Джейкобом сделать это сложнее, особенно учитывая наше прошлое. Вот уж не думала, что мне придется оправдываться перед человеком, который этого все равно не поймет.
– По понятным причинам у меня целый год не было друзей, и я думала, что так будет всю старшую школу. А потом у нас с Нейтом появилось несколько совместных занятий, и он начал проявлять интерес. Оказалось, что он совсем не такой, каким мы его привыкли считать. На самом деле он очень милый. – Я не оправдываюсь. Стараюсь говорить твердо, и Джейкоб понимает, что все это не имеет особого значения. Жизнь продолжается.
– Прости, – все равно говорит он и опускает голову, смотрит на лежащие на коленях руки с переплетенными пальцами,
– Случилось то, что случилось. Мы с тобой теперь разные люди. – Как бы я ни старалась говорить невозмутимо, ничего из этого не вышло. Внутри у меня кружится торнадо эмоций и в его центре – страдания брошенной молодой девушки.
– Ну, если ты надеешься его вернуть, наше соглашение, – говорит он, указывая на нас обоих, – может вызвать у него ревность. Такие парни, как Нейт, хотят побеждать. Если он будет думать, что ты проводишь время с кем-то еще, особенно с тем, кого он считает потенциальной угрозой, он, скорее всего, захочет тебя вернуть. Мы могли бы намекнуть, опубликовать несколько фотографий в Instagram или еще где.
Я не думала об этом в таком ключе, но предложение не лишено смысла. Пожалуй, я могу использовать это в своих интересах в отношениях с Нейтом. Типа, можно посмотреть, клюнет ли Нейт на удочку, если я начну тусить с Джейкобом. Это нужно обдумать. Проблема в том, что я не уверена, будет ли Нейт больше ревновать меня, если я буду проводить время с Джейкобом, или наоборот. Класс.
– Ну а теперь, когда тебе известно, какая я жалкая, давай сменим тему. Моя жизнь наверняка не так интересна, как твоя. Расскажи мне о сказочной жизни в Корее. – Я действительно хочу это знать? Готова ли я услышать, на что сегодня похожа жизнь Джейкоба? Да я ненавижу эту жизнь, которая заменила ту, что была у нас!
– Ты не жалкая. Я завидую тому, какая у тебя нормальная жизнь. И я не хочу, чтобы это звучало снисходительно, – быстро добавляет он. – Просто… ну, я бы не отказался жить так, как живут другие ребята нашего возраста: ходить на свидания, завязывать романтические отношения, решать проблемы реальной жизни. А я имею дело только с фальшивками, о которых читаю в сценариях.
– То есть, другими словами, ты хочешь драмы в своей жизни?
– Я хочу чего-то настоящего. Знаю, раньше я говорил, что в Корее все круто. Но на самом деле это тяжело. Жизнь далека от совершенства, очень далека, – говорит он. – У меня очень строгий график. И я постоянно под микроскопом, ни одна ошибка не останется незамеченной. – Он смотрит на свой ботинок, а я удивляюсь, почему кто-то поливает его дерьмом из-за несчастного случая. – И у меня… ну, у меня не так много друзей. По сути, их и нет вовсе. А людей в моем окружении, которым я могу верить, которые испытывают ко мне симпатию, по пальцам можно пересчитать. Большинству просто что-то от меня нужно. Это взрывает мой мозг.
– Ни фига себе, вот отстой. Мне очень жаль это слышать. – Может, я и огорчена тем, как закончилась наша дружба. Но я бы никогда не пожелала Джейкобу того, о чем он мне рассказывает.
Он пожимает плечами.
– Думаю, это просто природа зверя. Шоу становится довольно популярным. Темп жизни очень высок, нет времени строить настоящие отношения. И из-за этого трудно понять, хочет ли кто-то дружить со мной ради меня самого или из-за моей популярности. И люди, с которыми я работаю, не очень приятные.
Я хочу винить его за то, во что превратилась его и моя жизнь сегодня. Вокруг меня есть хорошие люди, но настоящих друзей у меня тоже нет. Никто даже близко не был так важен для меня, как Джейкоб. Я хочу бросить ему в лицо, что он выбрал жизнь в Корее, а не здесь, думая, что так будет лучше, что он будет счастливее. И вот что из этого вышло. Это нас погубило.
Но я его не виню.
Я ощущаю тяжесть внутри, тяжесть многолетней обиды не дает мне расслабиться. Я очень устала так крепко держаться за нее. Однако я не понимаю, как мне от нее отделаться.
Мы подъезжаем к стоянке рядом с магазином Roberto’s Taco. Прежде чем я глушу двигатель, Джейкоб поворачивается ко мне на своем сиденье.
– Прости, Ханна. Жизнь стала совершенно сумасшедшей, а потом, когда я, наконец, смог отдышаться, ты так и не дала мне возможности объясниться. Я сказал несколько резких, ужасных вещей. Если бы я знал, что это будут последние слова, которые я скажу тебе, я бы никогда… – Он колеблется, качая головой. Делает глубокий вдох. – А потом пропасть между нами стала расти так стремительно…
Я слышу его слова, но не понимаю, как за один разговор мы из самых близких друзей превратились в совершенно чужих людей. И я не верю, что спустя столько лет можно вернуться к тому, с чего мы начали. Что я знаю, так это то, что прямо сейчас я не сумею придумать ответ.
Я киваю. Это все, что я могу сделать.
Мы смотрим друг на друга, но, как всегда, когда я смотрю в глаза Джейкоба, я вижу все, что он не может сказать вслух, и это слишком. Наконец я глушу двигатель, отстегиваю ремень безопасности, открываю дверь и выхожу из машины.
Летний зной пышет мне в лицо, напоминая, где я нахожусь. Сан-Диего. Дом.
В воздухе витает аромат жарящихся лепешек и мяса на гриле, от чего у меня текут слюнки. Сегодня я проведу время с Джейкобом, но не могу позволить себе забыть, что он здесь всего на несколько коротких недель, а потом снова уедет, как и все остальные.
Но, по крайней мере, у меня всегда будут калифорнийские буррито.
Глава 8
Джейкоб
Прошло уже двадцать четыре часа, а я все еще сыт.
Я выбрал победителя из четырех разных буррито, которые мы попробовали. Все они были такими вкусными, что выбор был непростым. Портретный снимок победившего калифорнийского буррито от Cotija’s, идеально разрезанного пополам, сложенного под углом, с паром, поднимающимся от свежеприготовленного картофеля фри, был достойным фуд-инфлюенсера. Ханна приложила все усилия, чтобы организовать сцену так, чтобы она выглядела идеально.
Я загружаю его в свой Instagram с подписью: «Победитель. Лучший калифорнийский буррито в Сан-Диего». Добавляю эмодзи с кубком и отмечаю Taquería Cotija в посте. Сделано. Это было не так уж сложно. Такой небольшой акт неповиновения. Но если у меня будет «нормальное» лето, публикация в Интернете – хорошее начало, верно?
Просматривая свой профиль, я нахожу фотографию самого себя с Мин Гён, сделанную несколько недель назад, но опубликованную в моем аккаунте вчера. «Буду скучать по ней этим летом. Надеюсь, разлука окажется недолгой». Это совсем не похоже на меня. Тому, кто занимается социальными сетями в компании, скорее всего, сорок лет и он ненавидит свою работу.
Я переключаюсь на приложение для фотографий и просматриваю оставшиеся снимки со вчерашнего дня. Пролистываю до того, на котором я подкрадываюсь к Ханне, держа ее буррито двумя руками, и запихиваю ей в рот. Она понятия не имеет, что я его взял. Она кусает буррито с закрытыми глазами, и это чистое волшебство.
Я смеюсь и качаю головой. Юная Ханна могла бы с гордостью демонстрировать, как она умеет запихнуть все это в рот, не уронив ни одного кусочка мяса. Разозлилась бы семнадцатилетняя Ханна, если бы я не заснял ее с лучшего ракурса? Мин Гён однажды чуть не оторвала мне башку, когда я сфотографировал нас для фаната. Она была в ярости от того, что я не поймал свет.
Улыбка сползает с моего лица. Вчера я на полдня напрочь забыл о стрессе. Наверное, это рекорд. Пакет со сценарием и продлением контракта, который лежит в моей закрытой сумке с книгами в углу, манит меня. Ты меня не видишь, но ты знаешь, что я здесь. Обычно мне нравится открывать новый сценарий и изучать материал. Но это первая серия второго сезона. А впереди еще шестнадцать серий. Не знаю, почему я избегаю этого, но сейчас это последнее, чем я хотел бы заняться.
Я снова смотрю на фотографию Ханны. Было бы забавно опубликовать и это, но делать ее мишенью для студии и, что еще хуже, фанатов, не очень хорошая идея.
– Джейкоб, мы с миссис Чо идем в церковь, чтобы помочь организовать раздачу одежды. Хочешь пойти с нами? – кричит снизу моя мама. Эта маленькая женщина обладает поразительным голосом. Меня удивляет, как быстро мама здесь освоилась. Как будто мы вовсе не уезжали.
– Нет, спасибо, омма. Я сегодня гуляю с Ханной, – отвечаю я.
Я слышу радостное хихиканье и счастливый шепот моей мамы и миссис Чо.
– Да, да, это хороший поворот, – говорит миссис Чо.