Но Ханна же так хорошо меня знает. Знает, что все это неправда, все это игра на публику. Я же рассказал ей, что требует от меня студия и как сильно я это ненавижу. Когда я пытаюсь собраться с мыслями, у меня кружится голова. Где этот чертов Uber?
Перед нами останавливается черный Suburban, из него выскакивает мужчина в черном костюме и окрывает передо мной дверь.
– Садись, – предлагает мне Хэ Джин.
По выражению ее лица становится понятно, что выбора у меня нет. Я сажусь в машину, Мин Гён забирается следом за мной.
– Мы отвезем тебя в дом семьи Чо. У тебя будет тридцать минут, чтобы попрощаться, а потом мы едем в аэропорт. Я серьезно, Джин Сок. Я больше не потерплю твоих детских истерик и подростковых драм. – Голос у Хэ Джин тщательно контролируемый и ровный, но напряжение в линии подбородка и вокруг глаз выдает ее. Она в бешенстве, я ей порядком надоел.
Меня удивляет облегчение, которое я ощущаю. Может, мне давно следовало ей надоесть, чтобы она от меня отстала. Так моя жизнь могла бы стать намного проще.
– Что здесь делала Ханна? И зачем она устроила дикую сцену, бросившись от нас бежать? Не исключено, что все наблюдавшие это бегство, приняли ее за сумасшедшую фанатку. Я бы на ее месте сгорела со стыда, – фыркает Мин Гён. – В самом деле, сколько раз девушка может выставлять себя полной дурой?
Ярость нарастает во мне и испытывает пределы моего терпения. Мои ноздри раздуваются, а дыхание становится резким. Я пытаюсь держать рот на замке. Она не смеет так говорить о Ханне. Ни в коем случае.
– Пожалуйста, пожалуйста. Заткнись! – цежу я сквозь стиснутые от гнева зубы.
Если она скажет что-нибудь в ответ, я не смогу себя контролировать. Но я не хочу драки прямо сейчас. С моим везением Хэ Джин прикажет развернуть машину и ехать прямо в аэропорт. Я не имею права рисковать. Я должен увидеться с Ханной.
Небо уже потемнело, но движение на автостраде все еще плотное. Красные стоп-сигналы, которые загораются и гаснут через случайные промежутки времени, дают мне возможность сосредоточиться, пока мы не доберемся до их дома.
Дом.
Он не в Сеуле, где моя работа. Он здесь, в Сан-Диего, где Ханна.
Я вспоминаю о вопросе, который так волнует мою маму. Чего я хочу? Теперь я знаю точный ответ. Я хочу быть дома.
Машина приближается к подъездной дорожке, и вот я уже выхожу, рывком открываю дверь. В доме тепло, в воздухе носятся такие знакомые запахи чеснока, специй, вкусной еды. Из гостиной доносится смех, слышны голоса ведущих корейских развлекательных шоу. И на меня мягко накатывают волны успокоения.
Дом.
Я торопливо вхожу в гостиную, и все взгляды обращаются ко мне. Брови вопросительно подняты, рты открыты от удивления, возможно, вызванного тем, как я выгляжу в эту секунду, когда в полном отчаянии ищу Ханну. Но ее здесь нет, она не сидит на диване рядом с нашими мамами и Джин Хи.
– Где Ханна? – выпаливаю я, едва переводя дыхание.
– Ее здесь нет, – разводит руками ее мама.
– Она не так давно уехала, – отвечает моя мама.
– Она отправилась в лагерь спасателей, хм, с тем парнем, Нейтом. Там у них костер, – говорит Джин Хи, широко раскрыв глаза от беспокойства. – Но она клялась, что он просто отвезет ее туда и ничего больше.
– Где это? – спрашиваю я. Мой голос звучит слишком громко для этого помещения, даже громче телевизора. Мне плевать на Нейта. Мне нужно добраться до Ханны.
Миссис Чо встает и шаркает мимо меня на кухню. Она протягивает флаер: на картинке доски для серфинга, волны, а сверху надпись «Попрощайся с летом». Костер на пляже Торри-Пайнс с вечеринкой на горе Соледад. Я на секунду задумываюсь. Ночное посещение горы Соледад входило в мой список желаний. Говорят, оттуда открывается чуть ли не самый замечательный вид на город. Там я хотел признаться Ханне, что она для меня значит.
– Ладно, Джин Сок. Ты приехал, а Ханны здесь нет. Нам пора в аэропорт, – говорит Хэ Джин.
– Аэропорт? – Удивление в голосе моей мамы застает меня врасплох. – Сегодня? Я думала, ты завтра уезжаешь. – Она смотрит на меня с беспокойством, нахмурив брови.
– Прости, омма. Все произошло слишком быстро. Я собирался тебе позвонить. – Я оглядываюсь: Хэ Джин разъярена до предела, из глаз Мин Гён в меня летят искры ненависти. Не колеблясь, принимаю решение, которое может обойтись мне очень дорого, но кажется правильным на сто процентов. – Но так как я передумал и решил остаться, я этого не сделал. Не хотел тебя беспокоить.
– Джин Сок. – Предупреждение в голосе Хэ Джин нельзя не заметить.
– Ты дурак, – добавляет Мин Гён. – Это твои похороны. Ты роешь могилу для своей карьеры. Что тут непонятного? Да при такой конкуренции один неверный шаг – и студия на раз найдет тебе замену. – Щелчок Мин Гён разносится по комнате, в которой уже царит тишина. Телевизор выключен. Все взгляды устремлены на нас. Моя мама встает, но больше не делает никаких движений. Это мой выбор. Она дает мне время сделать его или смириться.
– Я понимаю. Понимаю, что с тобой невозможно работать. Тебе крупно повезет, если найдется кто-то, кто захочет занять мое место. Тебе, наверное, стоит беспокоиться о своей карьере, а не болтать о моей. И хватит твердить одно и то же. Я все понял с первого раза. – Мне потребовалась минута, чтобы принять решение. Я умолкаю и закрываю глаза, мне нужно подумать, что делать дальше. Снова открываю их и чувствую, что впервые за долгое время определенно знаю, чего хочу. – Я знаю, что я должен и что не обязан делать для студии, для своей карьеры, для себя. Последние несколько дней я делал то, что выходит за рамки моих официальных обязанностей, связанных со съемками и рекламой. Я готов продолжать работать. Но не хочу причинять боль тем, кто мне дорог.
– Не будь смешным! Подумай, как следует, что ты несешь, Джин Сок. Так ты скоро окажешься в незавидном положении и не сможешь вернуться обратно, – предупреждает Хэ Джин. – К тому же у тебя контракт.
– Кстати, насчет контракта, – вмешивается в разговор мама. – У меня было время изучить его и узнать альтернативное мнение нашего друга-адвоката из Сан-Диего. Он как раз специализируется на подобных контрактах с артистами. К счастью для нас, единственное обязательство Джейкоба, прописанное в его нынешнем контракте, – сниматься в шоу и заниматься маркетингом и рекламой в пределах разумных ожиданий. Я не могу представить, чтобы кто-то поверил, будто требования, предъявляемые моему сыну в последнее время, соответствуют разумным ожиданиям. Мне бы не хотелось, чтобы общественность узнала, как студия пыталась манипулировать артистами, навязав им какую-то придуманную любовную связь. А поскольку на следующий сезон мы не подписались, как вы объясните отсутствие Джин Сока во всех сериях? – Помолчав мгновение, мама продолжает: Ну и если студия действительно заинтересована в сотрудничестве с нами, вы, я полагаю, можете пойти нам навстречу.
Хэ Джин прищуривается и взглядом, который она бросает на мою маму, можно резать сталь. Мама лишь улыбается, не обращая внимания на ее крайнее раздражение.
– Вы лишаете Джина Сока шанса снова быть нанятым. Попрощайтесь с его карьерой, с нашей студией, как, впрочем, и с любой другой.
Мы с мамой переглядываемся, я с облегчением вздыхаю и киваю. Это именно то, чего я хочу.
– Что ж, спасибо за информацию. Теперь, похоже, вам пора на рейс, чтобы благополучно вернуться в Корею. Нам бы не хотелось, чтобы вы опоздали. Однако мой сын останется на моем попечении до конца его запланированного отпуска. Мы вернемся, чтобы закончить сезон, как и собирались, через две недели.
Еще две недели. Мама подарила нам еще две недели.
Тишина в комнате оглушающая. Никто не шелохнется, кроме моей младшей сестры. Она вертит головой, глядя то на маму, то на меня, то на Хэ Джин, точно наблюдает за теннисным матчем с участием трех игроков.
– Очень хорошо, – произносит Хэ Джин. Ее голос звучит холодно, деловито и ничего не выдает. – Увидимся в Корее. Пожалуйста, не забудь в первый же день прийти прямо в студию. Думаю, у руководителей будет что сказать тебе об этом…э-э… беспорядке… который ты тут летом устроил. У нас уже была проблема с дядей Джейкоба, а теперь… еще и это? Советую вам держать вашего адвоката наготове. А пока наслаждайся отдыхом.
Она слегка кланяется и поворачивается, собираясь уйти. Мин Гён смотрит на меня так, словно мечет взглядом кинжалы. Но, к счастью, молчит, лишь с отвращением морщит губы и разочарованно качает головой.
– Тебе лучше расстаться с ней, когда вернешься, – неожиданно раскрывает она рот.
Если бы я не чувствовал такого облегчения от того, что она наконец уходит, я бы рассмеялся. Хэ Джин и Мин Гён надевают туфли и удаляются, громко хлопнув дверью, а я без сил валюсь на диван и глубоко вздыхаю.
– Ну, теперь, когда с этим покончено, можем ли мы все взять пальто и отправиться в путь? – интересуется миссис Чо.
Я отрицательно мотаю головой:
– Это я должен поехать и найти Ханну.
– Разумеется. А кто, по-твоему, отвезет тебя туда? – Она быстро поднимает и опускает брови.
Я рассматриваю свои варианты. Можно вызвать Uber, но я не знаю точно, куда ехать. Поиски Ханны могут занять слишком много времени, а поскольку она с Нейтом, времени у меня в обрез. При одной мысли, что Ханна и Нейт сейчас вместе, у меня перехватывает дыхание. Я стискиваю челюсти, не давая ярости вырваться наружу.
Но если меня повезут мамы и моя младшая сестра, это сильно ударит по моему показателю крутости, что, возможно, уменьшит мои шансы вернуть Ханну. Как она будет себя чувствовать, если ее мама приедет на ее тусовку с друзьями?
– Джейкоб, поехали. Не стой столбом, как олень в свете фар. Мы должны вернуть Ханну. Надевай туфли, как у Прекрасного Принца, и в путь, – говорит Джин Хи.
Решение принято.
Я бегу в прихожую, засовываю ноги в шлепанцы и собираюсь уже открыть дверь.
– Ай! Нельзя надевать шлепанцы, если намерен завоевать девушку. Разве я тебя ничему не научила? – Мама слегка ударяет меня по руке и наклоняется, чтобы подать мне очень блестящие и очень неудобные туфли.