Это был знаменательный цикл. Федерер начал год турниров Большого шлема с сокрушительного поражения в Открытом чемпионате Австралии со счетом 6–2. Год закончился снова сокрушительным проигрышем в финале Открытого чемпионата США со счетом 6–2. Но он снова дошел до финалов всех четырех главных турниров и выиграл два из них. Даже в момент поражения в Нью-Йорке он мог видеть всю картину целиком: «Сегодня мне для победы не хватило двух очков, но у меня был невероятный год, я был в финалах всех крупных турниров и победил в двух из них. Конечно, я хотел бы победить и в остальных двух, но год и так уже стал потрясающим – я женился, у нас родились дети. Не знаю, чего еще я мог бы желать».
И он на самом деле больше ничего не хотел. Он неохотно поехал в Геную на плей-офф Кубка Дэвиса, в котором Швейцария играла против Италии. Он играл в Базеле, проиграв в финале Джоковичу. Он проиграл в первом раунде турнира серии «Мастерс» в Париже и в полуфинале финала Мирового Тура АТР в Лондоне после того, как победил Маррея и дель Потро на групповом этапе. Ошибочно было бы говорить, что он несерьезно относился к этим матчам – он настолько хотел оставаться на вершинах рейтингов, по крайней мере до 7 июня 2010 года, когда он побил бы рекорд Пита Сампраса, стоявшего на первой позиции в течение двухсот восьмидесяти шести недель, что старался получить очки везде, где только мог. Но турниры Большого шлема определенно значили для него намного больше, чем простые соревнования тура, и только при приближении Открытого чемпионата Австралии в начале 2010 года его уровень действительно вырос.
За шесть дней до начала Открытого чемпионата Австралии сильное землетрясение потрясло Гаити. Страна, которая и так была очень бедной и разрушенной десятилетиями сомнительного управления, страдала от гуманитарной катастрофы такого уровня, который многие и представить себе не могли. ООН назвала ее худшим бедствием, с которым ей приходилось иметь дело.
Субботним утром, за два дня до начала турнира, Роджер Федерер позвонил Крейгу Тайли, директору турнира, и спросил, может ли он с группой других ведущих теннисистов провести благотворительный матч, чтобы собрать средства для Гаити. «Сначала я хотел отказать, – говорит Тайли, – потому что это был бы кошмар в плане логистики и безопасности». Но он согласился обдумать эту идею, тогда как Федерер отправился выяснять, хотят ли его коллеги принять в этом участие.
В пять часов вечера, всего семь часов спустя, Федерер провел предматчевую пресс-конференцию, на которой рассказал про «Хит для Гаити». Он договорился об участии Ллейтона Хьюитта, Рафаэля Надаля, Энди Роддика, Новака Джоковича, Серены Уильямс, Ким Клейстерс и ведущей теннисистки Австралии Саманты Стосур в смешанной парной игре, в которой были разрешены замены игроков. Все теннисисты должны были играть с микрофонами, чтобы публика слышала все, что они говорили. Тайли, в свою очередь, организовал большое количество временных сотрудников «Мельбурн Парка», в особенности работников службы охраны и организаторов питания, которые согласились поработать лишний день, некоторые даже бесплатно.
Объясняя причины, Федерер использовал термин «теннисная семья», фразу, которую часто используют администраторы, пытающиеся заставить враждующие стороны двигаться в одном направлении. «Думаю, что мы, как теннисная семья, будем очень счастливы это сделать, – сказал он. – Я знаю, что это происходит накануне первого турнира Большого шлема в этом сезоне, так что некоторым непросто будет отвлечься от него, но я думаю, что это великолепная инициатива. Я счастлив, что мы можем это осуществить, мы надеемся завтра сыграть в свое удовольствие. Возможно, также это будет подходящий день для того, чтобы семьи пришли и посмотрели на то, как играют лучшие теннисисты».
Меньше чем через тридцать часов после первого звонка Крейгу Тайли Федерер и остальные семь игроков вышли на арену Рода Лейвера ради того, что оказалось волшебным опытом. Сейчас благотворительные дни в преддверии Открытых чемпионатов Франции и США – обычное дело, но для Австралии это было в новинку. В распорядке, который выдавался утром перед мероприятием работникам и некоторым журналистам, значилось, что ожидалось присутствие от двух до пяти тысяч людей. Силу притяжения Федерера сильно недооценили. Стадион, рассчитанный на пятнадцать тысяч мест, был переполнен. Многие жители Мельбурна, стоявшие в очереди, не смогли попасть внутрь и были вынуждены смотреть соревнование на большом экране в Гарден Сквере (эквиваленте Хенмен Хилл на Уимблдонском стадионе). Все заплатили за вход по десять австралийских долларов (детям младше двенадцати было разрешено проходить бесплатно, но многие родители за них заплатили), и по рядам ходило ведерко, в которое все желающие могли положить любую сумму. В результате удалось собрать почти двести тысяч австралийских долларов, а благодаря взносам АТР, Тура WTA, ITF, Комитета Большого шлема и отдельных теннисистов эта сумма увеличилась в четыре раза.
Теннисисты же играли не просто ради того, чтобы собрать деньги для помощи жертвам гуманитарной катастрофы: матч показал публике другую сторону игроков. Если Федерер всегда натягивает «рабочую маску», когда участвует в матчах, то сейчас его веселая натура проявилась в полном объеме. Все игроки заразились этим духом, и результатом стали девяносто минут чудесного мастерства и огромного веселья. Роддик овладел духом момента, когда сказал судье, который зафиксировал зашаг, что ему следовало бы быть поосторожнее, ведь в его команде была Серена Уильямс – после того как Уильямс не сдержалась на Открытом чемпионате США, это был отличный способ снять напряжение. Серена хохотала над этой шуткой.
Этот матч увенчался огромным успехом, и, с какой стороны ни посмотри, он также показал, какую роль играет Федерер как общественный деятель и фактический лидер сегодняшних теннисистов. Он говорил с публикой после мероприятия, провел несколько дополнительных пресс-конференций, в общем, взял на себя роль лидера. На Гаити у многих будет повод его благодарить, хотя большинство так никогда и не узнает, кто он такой.
На том турнире Федереру еще раз придется исполнить роль общественного деятеля.
В первый четверг Мельбурн посетил принц Уильям, второе лицо в очереди на британский трон, сын принцессы Дианы, большой фанат тенниса и завсегдатай Уимблдона. Принц прибыл в Мельбурн для того, чтобы встретиться с теми, кто выжил в ужасных лесных пожарах, бушевавших в Виктории восемью месяцами ранее. То, что он собирался провести вечер на Открытом чемпионате Австралии, держалось в секрете до тех пор, пока он не занял свое место в ложе во время матча между Федерером и Виктором Ханеску.
Федерера, правда, оповестили в частном порядке: рассказали, как ему следует обращаться к кому-то столь же высокопоставленному, как принц Уильям. Когда ему сказали, что правильно обращаться к нему «Ваше Королевское Высочество», Роджер подумал, что это шутка. Когда ему сказали, что это не шутка, то он ответил: «Ладно, я буду называть его «Ваше Королевское Высочество», если и он будет называть меня «Король Корта»!»
Все это происходило за закрытыми дверями и, несомненно, было лишь безобидной шуткой. Когда Федерер победил Ханеску, он на корте провел интервью с бывшей первой ракеткой Джимом Курье, в конце которого Курье пригласил Федерера формально поприветствовать принца. Федерер взял микрофон и произнес: «Ваше Королевское Высочество, добро пожаловать в мир тенниса. Спасибо, что пришли!» Сделал он это с едва сдерживаемым смешком, свидетельствующим о том, что он считал довольно-таки глупым обращаться к двадцатисемилетнему парню «Ваше Королевское Высочество». Как искреннему поклоннику Англии и англичан, Федереру можно простить хихиканье над напыщенностью британского королевского протокола.
Если опустить первую часть матча Федерера в Открытом чемпионате Австралии 2010 года с Игорем Андреевым, то стоит отметить, что шестнадцатый титул Большого шлема был завоеван в одном из лучших выступлений Федерера. «Думаю, это было одно из лучших моих выступлений, – сказал он, победив Энди Маррея в финале, – несомненно, за долгое время, а может быть, и лучшее вообще».
Таким и оказался тот чемпионат. Федерер был одним из фаворитов букмекеров, но была и вероятность того, что один из около восьми других теннисистов мог поднять награду Нормана Брукса. Сейчас понятно, что главной угрозой для Федерера был Николай Давыденко, приехавший в Мельбурн после победы в финале Мирового Тура АТР в конце 2009 года и победе на крупнейшем турнире АТР до Открытого чемпионата Австралии, Открытом чемпионате Катара в Дохе. И именно Давыденко проверил возможности Федерера.
В течение часа в четвертьфинале казалось, что Давыденко суждено было стать причиной большого разочарования. В матче, который поздно начался из-за двух длинных предыдущих матчей, казалось, что Федерера беспокоило садящееся солнце, освещавшее половину корта. Длительные обмены ударами зачастую происходили, когда один игрок находился на залитой солнцем стороне, а второй – в тени, а мяч переходил от одного к другому. Такое случается на многих турнирах, но комбинация точных ударов Давыденко и того, что Федерер позволил себе нервничать из-за непростого освещения, привела к тому, что в течение часа россиянин доминировал на корте. Федерер даже признался, что использовал время на поход в туалет в конце первого сета для того, чтобы подождать, пока солнце исчезнет за крышей арены.
И все же ко многим матчам Федерера применима схема, о которой претендентам на победу стоит знать. Частенько они могут добиться лидерской позиции, но если они не используют эту возможность, то вскоре обнаруживают, что на них обрушилась вся сила таланта Федерера. Так оказалось и в случае с Давыденко. Когда россиянин лидировал со счетом 6–2, 3–1 и обходил Федерера со счетом 15–40, посеянный под первым номером теннисист выглядел таким слабым, что некоторые задались вопросом, не болен ли он. Но затем при счете 30–40 Давыденко отправил бэкхендом мяч прямо в сетку – эта-то ошибка и была так нужна Федереру. Он обрушился на соперника, выиграв в двенадцати геймах подряд и успешно победив в матче.