За дверью была пьяная атмосфера кабака, его старички старались, дым стоял коромыслом, визжали девки, орал Дон старший, билась посуда. Всё шло по плану. Только на втором этаже была пустота и относительная тишина. В том смысле, что здесь ни кто не шумел. Да, и кому шуметь в пустом коридоре. Купцы готовятся к реваншу, Эльвира спит, Эйя осторожно выбирается через окно. Кому шуметь? Бин на цыпочках подошёл к двери жены, потянул её. Закрыто. Лучше бы в замке запиралась от менестрелей. Рыцарь поскрёбся. Ответа не последовало. От тупости ситуации Биновер тихонько зарычал, и тут его осенило. Худекель свидетель, он полный болван. Овражный гном лучше соображает. Зачем скрестись к законной жене пьяному рыцарю. Бин от души пнул дверь, и как можно громче, по возможности пьяным голосом, завопил:
— Открывай, бородавка тебе на нос, я пришёл!!!
Подействовало, за дверью заскреблись, зашебуршались и заспанным голосом спросили:
— Кто?
— Я!
— Кто?
Бину этот диалог понравился. Ишь, интересуется.
— Открывай, прыщ тебе на задницу, мужа не узнаёшь!
— Бинушка — ты? — засов клацнул, дверь приоткрылась ровно на столько, что высунулся нос и один глаз.
— Нет, менестрели понаехали, — Бин дёрнул дверь на себя, Эльвира, в чем была, выскочила за ней в коридор. И оказалась тёпленькая ото сна, свеженькая после ванны у рыцаря в руках. Он поднял её на руки и затащил назад в тёмный зев комнаты, зацепившись ушибленным локтём о ручку двери и чуть не выронив аппетитную ношу.
— Одевайся, — Биновер усилием рыцарской воли подавил в себе желание воспользоваться моментом и женой.
— Что?! — опешила ветреница.
— Одежду надевай и потеплее. Сейчас будем из окна на улицу выбираться. Долго рассказывать, но если через пять минут не будем за конюшней, то можем этой ночи не пережить.
Леди Биновер серьёзности ситуации не осознала. Она хитро улыбнулась и прочирикала:
— На конюшне, так на конюшне, — и начала демонстративно одеваться, выпукло выставляя все части своего ещё более привлекательного в полумраке комнаты тела.
— Чтоб тебя Такхизис к себе забрала, в гости, — не выдержал пытки юноша и бросил жене несколько раз выпадавшее у неё из рук платье. А то ведь ещё раз нагнётся, — Эльвира, я тебя очень прошу, делай это побыстрее. Сейчас палантасцы начнут поджигать постоялый двор. Не успеем выбраться, сгорим тут заживо, — Бин уже открыл окно и соображал, как из него можно выбраться.
Было не очень высоко, под окном метель уже намела приличный сугроб. Сам бы он спрыгнул не задумываясь. Но Эльвира себе обязательно, что ни будь, переломает. Пришлось снимать с кровати простынь и обвязывать вокруг талии жены под неприличные хихиканья:
— Ой, щекотно!
— Помоги мне, Паладайн, пережить эту ночь! — взмолился в очередной раз рыцарь и подтолкнул бедняжку к окну, — Вылезай вперёд ногами, горе моё.
Получилось. Бин пока не кончилась простыня стравливал её потихоньку под охи и ахи жены и раздосадованный этим не нужным шумом не заметил, как эта простыня кончилась. Только что была и резала пальцы, и вдруг всё, нет. Нет. Нет — это Эльвира пробулькала это «Нет!», когда летела последние пару метров до земли. Боясь, что половина его ещё и больше шуму наделать может, Биновер рыбкой махнул в окно. Приземлился удачно — прямо на половинку свою. Получилось одно целое. Это целое долго барахталось, выбираясь из сугроба, и попискивало эльвириным ртом через зажимающие его биновы пальцы. Выпутавшись из сугроба, рыцарь плюхнул, поднявшуюся было жену на карачки и, подгоняя шлепками по вздернутому заду, погнал ее к дальнему углу здания, туда, где к дому примыкала конюшня.
Его старички уже собрались там. Почти все. Не хватало Ксана и Струделя. Второй понятно был при лошадях.
— Где Ксан? — не понятно кого спросил Бин.
И сам себе ответил.
— Ясно! С гномами возится.
— Я видел, как принцесса забиралась на голубятню, — перекрикивая шум ветра, сообщил Бруно.
— Хорошо. А кто ни будь видел коричневых? — рыцарь не успел вопрос задать, как тут же получил на него ответ.
— Мы здесь! — палантасцы полукругом приближались с арбалетами направленными на стоящих к ним спиной ветеранов.
Бин оценил всю не выгодность своего положения. Десять коричневых. А с ним всего восемь бойцов, считая покалеченного Воя. И Эйя на своей голубятне скрыта углом дома. В тыл называется, зашли. А палантасцы оказались ещё тылее. И теперь целятся из арбалетов в эти самые тылы его старичков. Надо вести переговоры о сдаче. Может, хоть в живых оставят.
— Я думаю, такие опытные войны как вы не станут стрелять в спину безусым юнцам, — Биновер, не делая резких движений, вымучил два шашка вперёд, инстинктивно прикрывая собой женщину.
— Стоять, где стоишь, разговорчивый ты наш! — арбалет очень неприятно упёрся Бину в незащищённый панцирем живот.
— Другой бы стал спорить и требовать справедливости, — продолжил рыцарь свою тактику, чувствуя, как напряжены ветераны, одно движение и заваруха начнётся, — Может, вы соблаговолите высказать ваши претензии и мы обсудим их в тепле за кружкой гномьей водки.
— С Такхизис в Бездне следующий раз будешь водку пить, — рыкнул на него всё тот же палантасец, из чего Бин заключил, что он и есть здесь старший.
Надо валять дурачка до конца, решил молодой провожатель принцесс.
— Хорошо. Не нравится гномья водка, можно заказать у хозяина вина от эльфов.
Краем глаза, или, может, глазом на затылке, Бин заметил как Вой, стоящий на одной ноге прислонившись к стене постоялого двора, вытащил свой любимый метательный нож. Что ж, это уже прогресс, хоть чего-то он своей болтовнёй достиг. Надо закрепить успех.
— Дак, как насчёт большого меха вина от эльфов?
— Где ваша эльфийка? — старший из коричневых ткнул Бину под рёбра кинжал. Тёплая струйка крови из прорезанной кожи просочилась рыцарю по ноге в сапог.
Бин нарочно упомянул не Сальванести, а именно эльфов, чтобы напомнить палантасцам об Эйе. Он совсем уж было, решил сказать, что принцесса у себя комнате, но тут несколько теней вынырнуло из пелены метели, и рыцарь решил действовать по-другому. Он дождался, ойкая и охая, пока тени приобретут вполне зримые очертания Ксана, Струделя и … двух гномов с одной стороны и эльфийки с натянутым луком с другой. Ксан всё же выполнил свою с Хумой задумку, оказался таки в тылы у тех, кто сам решил зайти в тыл. Только вот большой двуручный меч в скоротечной рукопашной схватке не самое лучшее оружие. Вот Струдель другое дело, в руках у него два взведённых арбалета, а в зубах кинжал. Гномы, кстати, тоже не пришли просто полюбопытствовать. Тот, что повыше, держал в руках занесённый для удара боевой молот. Второй был на голову ниже и потолще с отвислым животом и жиденькой бородкой. Переевший юнец, решил Бин. У малыша в руке посвистывала, даже пересвистывая бурю, праща.
— Где же наша эльфийка?
— У меня такое ощущение, что она метится тебе в шею, незащищенную доспехами шею. Тихо. Тихо! Резко не оборачивайся, а то вдруг она спустит тетиву, решив, что тебе надоело коптить это пасмурное небо. Медленно положи арбалет и повернись. Встреть свою судьбу. Что уж теперь бояться, этот бой вы проиграли, — и Бин подбородком, сам боясь шевелиться, указал старшему за спину.
— Что это за чушь! — коричневый, всё-таки, довольно медленно, повернулся. Впрочем, как и большинство его отряда.
То, что они там увидели, было, сущими пустяками по сравнению с тем, что они обнаружили, повернувшись снова к Бину и его старичкам. Мечи и кинжалы упирались им в шеи. Один — один. Ничья получалась.
— Ну, вот, ребята, теперь давайте обсудим условия мирного договора, — нет, будущий граф и не собирался отпускать коричневых по добру по здорову, слишком большая глупость оставлять у себя в тылу отряд взбешённых очень хороших воинов.
Произнося эту фразу, он сильно мотнул головой, уверенный, что Струдель, да и остальные правильно истолкуют его жест. Истолковали. Эйя и Струдель разрядили своё оружие. Вой метнул кинжал. Маленький гном спустил пращу. Большой опустил молот на затылок старшего. Фарлей вогнал кинжал в горло ещё одного палантасца. Бин успел прыгнуть на Эльвиру и прикрыть её собой. Стрела от арбалета вошла ему в плечо. Дон старший поймал ещё одну стрелу и тоже в плечо. Всё больше воевать было не с кем. Принцесса уложила ещё одного, прежде чем он успел подумать о выстреле. Дон младший отрубил ногу ближайшему к себе. Берг с Филином уложили своих соперников, прозаически вогнав в них по самую рукоять мечи. Так-то, десять — ноль. Но трое раненых всего лишь в захудалом постоялом дворе. А ещё и сотая часть пути не пройдена.
— Струдель, Фарлей, соберите всех целых и позаботьтесь о купцах. Будут сопротивляться, убейте, если поймут по-хорошему, отпустите пеших и без денег богатеть и набираться ума на все четыре стороны.
— Гро бы сказал, что отпускать живых врагов — дурная примета, можно вновь с ними встретиться. Зачем нам лишние враги? — чудом, уцелевшие старички помолодевшие поспешили назад в постоялый двор, выслушав сказанную с неприветливой улыбкой сентенцию Бруно.
— Ваше высочество, с вами всё в порядке? — рыцарь потрогал стрелу, торчащую из плеча, и скривился от острой боли, где-то в локте. Кость, что ли задета?
— Со мной да. Но сможете ли вы двое продолжать путь?
Бин обернулся на Дона старшего. Тот со своей стрелой уже справился, и сейчас получал помощь от маленького пузатого гнома.
— Давай рыцарь я вытащу твою стрелу, — тяжёлая рука второго гнома опустилась Бину на плечо и пригнула его к земле, — Встань на колени, так мне будет удобнее, — гном на общем говорил без малейшей запинки и акцента, — Моя жена сейчас обработает рану того воина и займётся твоей рукой.
— Жена? — Бин даже о стреле забыл.
— Жена. Её зовут фра Мирта. Сожми зубы, а то язык откусишь, — и гном потянул за железную стрелу.
К счастью для Биновера стрела была гладкой, без наконечника и зазубрин и легко покинула завоёванную ею плоть.