— Скорее всего, нам придется это сделать. Я пыталась изолировать зараженную культуру, но она оказалась очень агрессивной. Возможно, чтобы избавиться от вирусов, нам придется уничтожить все бактерии, простерилизовать чаны и начать заново с новой культурой. Рики это не понравится.
— Ты уже говорила ему об этом?
— Нет еще, — Мае покачала головой. — Вряд ли Рики сейчас готов услышать еще какие-то плохие новости. И кроме того… — Она замолчала, как будто раздумывая над тем, что собиралась мне сказать.
— Кроме того — что?
— Для Рики очень многое значит успех этой компании, — Мае повернулась ко мне лицом. — Бобби слышал, как он однажды разговаривал по телефону, интересовался состоянием своих акций. И был очень озабочен. Мне кажется, Рики рассматривает «Ксимос» как свою последнюю возможность отличиться. Он работает в компании уже пять лет. Если из того, что мы делаем, ничего не получится, он будет слишком стар, чтобы начинать все сначала в новой компании. У него жена и ребенок. Он не может еще пять лет выжидать удачного случая. Поэтому Рики действительно старается, чтобы все получилось, действительно выкладывается по полной. Он целыми ночами работает, что-то придумывает. Он спит не больше трех-четырех часов в сутки. Если честно, я боюсь, что это сильно влияет на его суждения.
— Могу себе представить, — согласился я. — Он, наверное, ужасно нервничает.
— Он так сильно недосыпает, что стал крайне раздражительным и непредсказуемым, — продолжала Мае. — Я никогда не могу предугадать, как он поступит или как он на что-то отреагирует. Иногда мне кажется, что он вовсе не хочет избавляться от роев. Или, может быть, он слишком напуган.
— Возможно, — сказал я.
— Как бы то ни было, он совершенно непредсказуем. Поэтому на твоем месте я была бы очень осторожна, — предупредила Мае, — когда ты пойдешь охотиться на рои. Ты ведь это собираешься сделать, правда? Ты пойдешь охотиться на них?
— Да, — сказал я. — Это я и собираюсь сделать.
Они все собрались в комнате отдыха, там, где были игровые автоматы и видеоигры. Только сейчас никто не играл. Все тревожно смотрели на меня, пока я объяснял, что мы должны сделать. Мой план был довольно прост — сам рой вынуждал нас это сделать, хотя об этой подробности я предпочел умолчать.
В общих чертах я сказал, что мы имеем дело со сбежавшим роем, поведение которого не можем контролировать. И этот рой уже продемонстрировал способности к самоорганизации.
— Наличие мощного компонента самоорганизации означает, что рой способен восстановить себя после какого-нибудь повреждения или нарушения его структуры. Так, как рой это сделал в случае со мной. Поэтому рой должен быть полностью истреблен физически. То есть частицы следует подвергнуть воздействию крайне высокой или крайне низкой температуры, кислоты или мощного магнитного поля. И насколько я успел изучить поведение роя, наилучший шанс уничтожить рой представится нам ночью, когда рой теряет энергию и падает на землю.
Рики заметил:
— Но мы уже пробовали это делать, Джек. Мы не можем найти его ночью…
— Конечно, не можете, — подтвердил я. — Потому что вы его не пометили. Пустыня очень большая. Рой можно выследить в его ночном убежище только в том случае, если пометить его достаточно мощным маркером, по которому мы сможем обнаружить его след.
— Каким это маркером, к примеру?
— Это мой второй вопрос, — сказал я. — Какие маркирующие агенты у вас здесь есть? — Все смотрели на меня ничего не выражающими взглядами. — Ну давайте, ребята. Это же промышленный производственный комплекс. У вас должно быть хоть что-нибудь, чем можно пометить частицы, чтобы потом их выследить. Либо сильно светящееся вещество, либо феромон с характерным химическим составом, либо какой-нибудь радиоактивный маркер…
Снова пустые взгляды. Молчат, только головами качают.
— Ну… — проронила Мае. — Конечно, у нас есть радиоизотопы.
— Отлично.
Наконец-то хоть что-нибудь.
— Мы используем их для отслеживания утечек в системе.
— Какие у вас есть изотопы?
— Селен-72 и рений-186. И еще немного ксенона-133. Я не знаю точно, что именно сейчас есть в наличии.
— Какие у них периоды полураспада? Некоторые изотопы утрачивают радиоактивность очень быстро, в течение нескольких часов или даже минут. В таком случае они не подходят для того, что я задумал.
— Период полураспада у всех порядка недели, — ответила Мае. — У селена восемь дней. У рения четыре дня. У ксенона пять дней. Пять с четвертью.
— Хорошо. Нам подойдет любой, — сказал я. — Нам нужно, чтобы радиоактивность сохранялась в течение ночи после того, как мы пометим рой.
Мае продолжала:
— Обычно мы растворяем изотопы в растворе глюкозы. Его можно разбрызгать.
— Вот и отлично, — согласился я. — Где сейчас изотопы?
Мае неуверенно улыбнулась.
— На складе.
— А где это?
— Снаружи. Рядом со стоянкой машин.
— Хорошо, — сказал я. — Значит, давайте выйдем наружу и принесем их.
— Бога ради! — воскликнул Рики, всплеснув руками. — Ты что, совсем спятил, Джек? Ты едва не погиб сегодня утром. Ты больше не будешь выходить.
— Другого выбора у нас нет, — твердо заявил я.
— Конечно же есть! Мы можем подождать до ночи.
— Нет, — возразил я. — Потому что тогда мы не сможем пометить их до завтра. И не сможем выследить и уничтожить их до завтрашней ночи. Это означает, что мы предоставим лишние тридцать шесть часов организмам, которые очень быстро эволюционируют. Мы не можем так рисковать.
— Рисковать? Джек, если ты выйдешь сейчас наружу, ты погибнешь. Это совершенно безумная идея. Ты спятил!
Чарли Давенпорт смотрел на монитор. Теперь он повернулся к остальным.
— Нет, Джек не спятил. И я пойду вместе с ним, — он улыбнулся мне и замурлыкал себе под нос «Рожден для дикой жизни…».
Я сказал:
— Это не так уж необходимо. Мае, ты можешь мне рассказать…
— Нет. Я пойду с тобой.
— Нам нужно соорудить какой-нибудь аппарат для опрыскивания, лучше всего — с дистанционным управлением, — предложил Дэвид Брукс. — Рози, это твоя специализация.
— Ладно, я тоже пойду, — сказала Рози Кастро, посмотрев на Дэвида.
— Вы все идете? — Рики посмотрел на каждого из нас по очереди и покачал головой. — Это чрезвычайно опасно. Крайне опасно.
Никто ему не ответил. Мы все просто смотрели на него.
Тогда Рики раздраженно произнес:
— Чарли, заткнись наконец, пожалуйста! Перестань мычать. — Он повернулся ко мне: — Не думаю, что я могу вам это позволить, Джек…
— Не думаю, что у тебя есть выбор, — сказал я.
— Я здесь главный.
— Сейчас — нет.
Я подавил вспышку раздражения. Мне захотелось сказать ему, что это он наворотил тут дел, позволив рою эволюционировать в природных условиях. Но я не знал, сколько критических решений приняла Джулия. В конце концов, Рики ведь всегда подлизывался к начальству, старался угодить тем, кто главнее его, как ребенок старается угодить родителям. Он подхалимствовал очень очаровательно — это был его любимый способ продвигаться в жизни. И его самое слабое место.
Но сейчас Рики упрямо выпятил подбородок.
— Ты просто не сможешь этого сделать, Джек, — сказал он. — Вы, ребята, не сможете выйти наружу и остаться в живых.
— А вот и сможем, Рики, — возразил Чарли Давенпорт. Он указал на монитор. — Посмотри сам.
На монитор передавалось изображение пустыни. Послеобеденное солнце озаряло колючие кактусы. Вдали виднелся одинокий кустик можжевельника, темный при таком ярком свете. Я не сразу понял, что имел в виду Чарли. А потом заметил, что песок движется — ветер нес песчинки над самой поверхностью пустыни. Потом я увидел, что куст можжевельника наклонен в одну сторону.
— Да, ребята, — сказал Чарли Давенпорт. — Сейчас там, снаружи, сильный ветер. Сильный ветер — никаких роев, помните? Им приходится прижиматься к земле. — Он встал и направился к коридору, который вел на энергостанцию. — Не будем тратить время. Пошли, ребята.
Все встали и направились к выходу. Я шел последним. Меня поразило, что Рики оттер меня в сторону и заслонил проход своим телом.
— Прости, Джек, я не хотел ставить тебя в неловкое положение перед остальными. Но я действительно не могу допустить, чтобы ты это сделал.
— Ты предпочел бы, чтобы это сделал кто-нибудь другой? — спросил я.
Рики нахмурил брови.
— Что ты имеешь в виду?
— Рики, пришло время взглянуть в лицо фактам. Это уже катастрофа. И если мы не сможем с ней совладать, нам придется позвать на помощь.
— Помощь? Что ты имеешь в виду? — повторил он.
— Я имею в виду, что придется звонить в Пентагон. Вызывать армию. Мы должны призвать кого-то, кто сможет совладать с этими роями.
— Господи, Джек! Мы не можем этого сделать.
— У нас нет выбора.
— Но это означает крах для компании. Мы никогда больше не сможем получить инвестиции.
— Это меня волнует меньше всего, — сказал я.
Я страшно разозлился из-за того, что творилось в этой пустыне. Цепочка неверных решений, ошибок и промахов тянулась недели и месяцы. Такое впечатление, будто все в этом «Ксимосе» делали на скорую руку, накладывали заплатки поверх заплаток, по-быстрому, грубо и некачественно. Об отдаленных последствиях никто не заботился.
— Подумай сам, — сказал я. — У вас сбежал рой, который представляет собой смертельную опасность. Вы больше не можете позволить себе с ним заигрывать.
— Но Джулия…
— Джулии здесь нет.
— Но она говорила…
— Меня не интересует, что она говорила, Рики.
— Но компания…
— К черту компанию, Рики! — я схватил его за плечи и крепко встряхнул. — До тебя что, не доходит? Ты не выходишь наружу — потому что ты боишься их, Рики! Мы должны их уничтожить. И если мы не сможем сделать это быстро, нам придется позвать на помощь.
— Нет.
— Да, Рики.
— Это мы еще посмотрим! — прорычал он. Его тело напряглось, глаза загорелись. Он схватил меня за воротник. Я стоял, не двигаясь, просто смотрел ему в глаза. Рики пару секунд сверлил меня пылающим взглядом, потом ослабил хватку. Похлопал меня по плечу и поправил мой воротник.