– Нет, – слегка задыхаясь, ответила Келси, – я имею в виду – прошлым летом. В той гостинице. Ты спасла всех нас – меня, Итана, Нэта и даже моего отца, на какое-то время…
Ее лицо сморщилось, и глаза наполнились слезами. Пара горячих капель упала на руку Чизары.
Келси закрыла лицо руками, слова и слезы просачивались сквозь пальцы.
– А я даже ни разу не поблагодарила тебя!
Она всхлипнула, не в силах продолжать.
Чизара обняла девушку и притянула ее к себе, положив голову на мягкие светлые кудри и чувствуя, как вздрагивает в рыданиях худенькое тело. Похоже, Келси давно нужно было выплакаться.
Чизара продолжала тихонько укачивать Келси, прижимая ее к себе. Ей со школы не приходилось вот так обнимать подругу. А дома ее младший брат Икем уже больше года начал реагировать на попытку обнять его, как на удар током. Но сейчас она знала, что поступает правильно, что нужно переждать эти слезы, пусть даже в голову вонзается боль от этой проклятой мигающей вывески, а в задницу – от городских коммуникаций под асфальтом.
Пусть Келси поплачет сколько ей нужно.
Глава 18Клип
Они целовались под звуки поющего хора.
Чувствовать губы Тибо на своих – это было всегда новое ощущение. Какая-то часть ее мозга постоянно забывала, как это было чудесно, но тело хранило эту память. Хотя Клип была почти уверена, что поцелуй-под-звуки-хора случился у них первый раз.
Переплетающиеся и отдающиеся эхом гармонии наполняли и очерчивали огромное пространство вокруг них. Хор заглушил все другие звуки, кроме дыхания Тибо, которое внезапно стало быстрым и прерывистым, когда ее пальцы пробрались ему под рубашку.
Клип бросила быстрый взгляд на пару, стоящую у алтаря. Они были прекрасны, и глаза всех присутствующих были прикованы к ним. Они выглядели слишком счастливыми – не похоже было, что эта свадьба затеяна только для привлечения внимания, как утверждали дешевые бульварные газетенки.
Наконец они оторвались от губ друг друга, и Тибо прошептал:
– Ты что-нибудь видишь?
– Почему ты решил, что я вообще туда смотрю? – Клип чуть виновато приглушила свою силу. Платье у Кей-Мо на самом деле было потрясающее.
– Потому, что мы здесь именно за этим, – ответил он. – Нужно приглядывать, как идут дела.
– Ага, только как бы вместо засады не получилось засадить.
Клип почувствовала брезгливую дрожь, пробежавшую по телу парня. Да уж, прежде чем такое сморозить, стоило бы сперва как следует подумать.
– Ты прямо поэт, – усмехнулся Тибо.
– Извини. Черт, такой момент испортила!
Он не стал спорить, откидываясь на спинку скамьи.
Хор закончил приветственную песнь. В часовне воцарилась выжидательная тишина, прерываемая периодическим покашливанием, шорохами и непрекращающимися щелчками камер.
– Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать истинную любовь, – начал свою речь распорядитель свадьбы. Клип где-то прочитала, что это не был настоящий священник, просто какой-то актер с сетевым свидетельством о праве регистрировать браки. Она смутно припомнила, что слышала его голос в какой-то рекламе пива.
Его проповедь состояла из сплошных банальностей, и внимание гостей потихоньку стало переключаться со счастливой пары на интересные шляпки и наряды. Несколько лиц показались Клип смутно знакомыми, но не настолько, чтобы сразу узнать второстепенных знаменитостей.
Анон держал ее за руку, что было кстати, поскольку не забыть о нем в присутствии такого количества людей было непросто.
Клип наклонилась поближе к нему:
– Похоже, наши любители офтальмологического секса так и не появились.
– А ты снаружи проверила? Может, их не пустили внутрь?
– Может, и так. – Клип подумала, что толпа снаружи была куда более удобной целью для той парочки. Она принялась осматривать территорию вокруг часовни, но картинка получалась рваная: взгляды большинства людей были прикованы к спрятанным среди цветов колонкам, транслировавшим речь распорядителя.
Но тут Клип заметила что-то странное. Один из охранников, стоящих возле бокового входа, осторожно крался прочь от своего поста, оглядываясь через плечо. Она переключилась на его взгляд – он старался уйти подальше, нервно шаря глазами по толпе.
– Ага, кажется, происходит что-то интересное.
Тибо покрепче сжал ее руку.
Охранник вытащил из кармана пухлый конверт. Он открыл его… и молча уставился внутрь. Его пальцы нервно перебирали бумажки внутри – он явно не ожидал увидеть резаную бумагу вместо купюр.
– Вот дерьмо, – прошипела Клип, – Монета подкупил охранника.
– Значит, они уже…
– Тихо. Слушай…
Внизу в часовне что-то изменилось. Нормальный шум толпы, все эти шорохи, покашливания и шепот – приобрели нервный оттенок. Клип прямо кожей ощущала, как по толпе пробегает дрожь тревожного возбуждения, словно в стае животных, почуявших хищника поблизости.
Поддельный проповедник тем временем, ни о чем не подозревая, подходил к кульминационному моменту своей речи:
– Джейкоб, берешь ли ты Кристин в свои законные супруги, чтобы вместе жить в святом браке?
При этих знакомых словах взгляды всех присутствующих обратились на пару у алтаря.
Последовала долгая пауза. Настолько долгая, что в тишине зала началось нервное перешептывание. Внезапно прозвучал голос жениха:
– Какого черта, кто ты такая?!
Присутствующие дружно ахнули, и Клип переключилась на взгляды гостей: все они смотрели на не слишком счастливо выглядящую пару.
– Ты сам кто такой?! – взвизгнула Кей-Мо. – Кто все эти люди?
При этих словах толпа снова дружно ахнула, но на этот раз кое-где раздались и крики испуга. С точки зрения гостей, Клип видела перед собой только затылки, поэтому она переключилась на глаза распорядителя.
Он смотрел не на Кристин и Джейкоба, а на стоящую в проходе пару. На Монете был прекрасный серый костюм чуть старомодного покроя, а на Глюк – алое платье и крохотная шляпка, украшенная кивающими перьями. Они поднялись по ступеням к алтарю, отпихнув в сторону жениха и невесту.
Когда они впились друг в друга глазами, Клип обнаружила, что взгляд Глюк затягивает ее. Она никогда прежде не ощущала ничего подобного, никогда не смотрела ни на кого, настолько полно отдавая себя – не отводя взгляда и даже не мигая.
Клип почувствовала, как ее воля втягивается в бушующий внизу водоворот эмоций. Внимание, узнавание, отчаянное желание быть замеченными собравшихся в часовне знаменитостей – все это вливалось в невероятный взгляд, соединявший Глюк и Монету.
– Беги вниз и останови их! – прошептала она Тибо, но его уже не было рядом.
Глава 19Анонимус
К тому времени как Тибо спустился вниз, толпа уже безумствовала. Модные шляпки сбились набок, от дизайнерских причесок осталось одно воспоминание – часовня была полна мечущихся, пытающихся убежать людей.
Аккуратные, как снопы колосьев, конструкции внимания и очарованности зрелищем свадьбы развалились и рассыпались на отдельные нити. Бледные лица зрителей были полны страха и недоумения, словно каждый из них внезапно остался наедине с неузнаваемой вселенной.
Тибо пробирался через толпу поближе к алтарю, где Глюк с Монетой впились взглядом друг в друга, вытягивая из людей все, что было важно, узнаваемо и привычно. Он уже был достаточно близко, чтобы почувствовать, как сила Глюк краем задела и его мозг.
Что он вообще здесь делал?
Тибо стиснул зубы, стараясь не забыть, куда и зачем он идет. Он был Зероем, он должен был защитить этих людей. Те двое, впереди у алтаря, тоже были Зероями, так что проблема была только в использовании сверхспособностей, а вовсе не в каком-то экзистенциальном кризисе…
В этот момент кто-то из зрителей случайно заехал ему кулаком под ребра. Тибо охнул и, скрючившись, привалился к скамейке, пытаясь отдышаться.
Похоже, ситуация была еще хуже, чем во время паники в «Чашке». Но почему вокруг было столько агрессии?
Он уставился на мечущиеся, извивающиеся линии внимания, которые за несколько минут до этого были как магнитом притянуты к лицам знаменитостей.
Ну конечно, теперь все понятно. Четкая иерархия, разделяющая зрителей, исчезла. Слава, статус и известность – все было стерто, и потеря этих ориентиров привела людей в бешенство.
Тибо едва мог различить две фигуры у алтаря: высокого парня и крохотной девушки, держащихся за руки и смотрящих в глаза друг другу искрящимся от напряжения взглядом. Взглядом, полным любви, способной разнести вдребезги целый мир.
Он ощущал силу Глюк, пытающейся вытянуть его разум, чтобы усилить ее связь с Монетой. Кто я такой, жалобно спрашивала какая-то часть его мозга. Существую ли я вообще?
Подумаешь, «Дзен для начинающих» задавал этот вопрос постоянно уже много лет.
– Мудрость твердит мне, что я – ничто, – прошептал Тибо, перепрыгивая с одного стула на другой. Он прыгал через ряды, не обращая внимания на оброненные в панике шляпки, сумочки и разбросанные лепестки цветов. Четыре подружки невесты стояли, замерев с широко открытыми глазами, возле алтаря. Нити внимания над их головами метались и извивались, пытаясь найти хоть какую-то новую цель.
– Я – ничто, – выговорил Тибо, спрыгивая с переднего ряда. Он поскользнулся и чуть не упал, упираясь рукой в холодный мрамор пола.
– Я – Анонимус, – выговорил он ничего не значащие слова.
Связь между парой у алтаря дрогнула и зашипела. Их сила пыталась выпить его мозг, выпить его сущность.
Только. Не. Отступай.
Внезапно крики и шум охваченной паникой толпы перекрыл твердый, страстный девичий голос:
– Я, Рен, беру тебя, Дэйви, в незаконные мужья…
Тибо замер на месте, и волосы у него на затылке встали дыбом от мрачной торжественности ее слов. Глюк бросила игры с толпой – теперь она была абсолютно серьезна.
– Чтобы с этого дня быть вместе, – продолжала она, – какое бы чокнутое дерьмо ни приключилось. В богатстве и в бедности, во здравии и даже если мы будем больны, как последние собаки. Даже если рой нас на куски порвет. Чтобы быть вместе, пока не разлучит нас сраная смерть – сегодня, завтра или на следующей неделе.