овсем. Зрители оглушительно захлопали в ладоши, выражая восхищение раскрасневшимся девушкам и стайке детей. Среди проказливых детских мордочек я увидела и довольные лица Рони и Шуты. Они улыбались и выглядели счастливыми. Шута держала в руке чересчур высоко задранный подол длинного платья из летящего шелка и громко смеялась. Я улыбнулась в ответ.
Вновь полилась музыка, теперь нежная и мелодичная. Скрипка соперничала с флейтой, заставляя сердца гостей трепетать от предчувствия чего-то прекрасного.
– Кара, я думаю, нам пора. – Рок, молчаливо сидевший все это время по правую руку от меня, наклонился и негромко пояснил: – Мы должны уйти раньше прочих. Пока не покинем праздник, гости не смогут разойтись. Взгляни, многие из них выглядят уставшими.
Я послушно посмотрела в сторону. За одним из столов, откинув голову на спинку высокого стула, похрапывала престарелая матрона. Кажется, она была из представителей клана Ворона.
Я не отрывала от нее взгляда намного дольше, чем того требовала ситуация. Ладони стали влажными, а в душе поднялся настоящий хаос. Но когда я обернулась, мой голос не дрогнул:
– Вы правы, Рок.
Он кивнул, ненадолго исчез, а затем вернулся и подал мне руку. Я оперлась на нее, и мы под мелодию скрипки, ставшую более задорной и беззаботной, прошли по коридору из гостей. Где-то в его конце я поцеловала макушки разгоряченных танцем Рони и Шуты и попросила матрон проследить, чтобы сестры отправились в постели. Уже поднимаясь по парадной лестнице, я почувствовала на себе чей-то взгляд, обернулась и замерла. В дальней части коридора, подпирая спиной стену, стоял Ник и безмолвно смотрел на меня. Свет от канделябров падал на его лицо, но я и без того понимала, что сейчас чувствует мой давний друг.
– Кара? – Рок напомнил о себе деликатно, но немного нетерпеливо.
– Да, простите. – Я чуть придержала подол голубого платья, будто именно он стал причиной моей остановки, и продолжила путь.
В спальне меня ждал затопленный, несмотря на теплую ночь, камин, благоухающая травами ванна и источающая нервное напряжение Любовь. Она поспешила ко мне сразу, как только я переступила порог покоев.
– Ваше Величество, позвольте вам помочь!
Рок поклонился и вышел в смежную комнату, играющую роль приемной и гостиной. Я повернулась спиной к горничной. Затрещала шнуровка снимаемого корсета, и дышать стало гораздо свободнее.
– Я не знала, какой цветочный аромат предпочитает Их Высочество Рок, поэтому выбрала лаванду. Ваше Величество, я все правильно сделала?
Я искоса посмотрела на ванну, от которой исходил пар и устойчивый запах цветов. Мне стало жарко, но вряд ли камин был тому виной.
– Конечно, Любовь, – невозмутимо сказала я, чувствуя, как горят щеки. – Прекрасный выбор.
Та довольно зарделась и, помогая мне снять подвенечное платье, принялась рассказывать о том, как сильно ей понравился праздник. Я слушала ее молча и всматривалась в свою новую спальню. Раньше она принадлежала родителям, чуть позже – только отцу. Огромная резная кровать с роскошным балдахином вызывала неприятные воспоминания. На ней, как и многие предки до него, скончался отец. Последние дни он тяжело мучился, и мне до сих пор чудился запах разведенных порошков Мудреца.
Я вздохнула. Будет непросто привыкнуть к таким резким переменам.
Ванна оказалась слишком горячей, и я не провела в ней много времени. Ополоснула уставшее за день тело и попросила полотенце. Закутывалась я в него осторожно, пряча от взгляда горничной слишком быстро зажившие шрамы. На месте глубоких ран остались лишь тонкие полоски. Я боялась, что Любовь спросит о них, но она ничего не заметила или же хорошо притворилась. Я надеялась, что волнующая атмосфера брачной ночи сделала служанку невнимательной и взбудораженной.
Любовь, едва заметно краснея, обрядила меня в ночную сорочку, такую прозрачную, что можно было обойтись и без нее. Чувствуя, как волнение во мне нарастает, трепещет, словно готовая сорваться стрела, я присела перед зеркалом. Любовь принялась расплетать мои волосы. Она осторожно проходилась по выпущенным на свободу прядям гребешком, а я всматривалась в отражение и старалась не кусать губы.
Я знала, что происходит между супругами в первую брачную ночь. Может, без подробностей, но знала. Вот только… хотела ли я того, что должно было произойти?
– Вы готовы, Ваше Величество. – Любовь чуть отошла, с гордостью осматривая творение своих рук. – Вы прекрасно выглядите!
Я с сомнением взглянула в зеркало на бледную девушку с испуганно сверкающими глазами, но не стала спорить.
– Ты свободна. – Я взмахом руки отпустила Любовь. – Благодарю за помощь.
Та присела в реверансе и, покосившись на расправленную постель, вышла из покоев.
Ее шаги отмеряли те короткие мгновения, что отделяли меня от неминуемого. Ведь то, что сейчас свершится, неминуемо, верно?
Сомнения, словно ядовитый плющ, принялись медленно разрастаться в моей душе. По полу застучали каблуки кожаных сапог Рока, я коршуном метнулась к кровати и нырнула в нее, закутавшись в тяжелое одеяло по самый подбородок. Чуть скрипнула распахиваемая дверь. Рок замер, когда увидел меня, мрачно восседающую на постели в коконе из одеяла, – и сбился с шага.
– Кара? – неуверенно спросил он и не стал продолжать.
Видимо, мой взгляд сказал ему все, что нужно, и мой муж тяжело вздохнул. Сделал шаг ко мне, передумал и опустился в мягкое кресло в другом конце спальни.
– Говорите.
– Вы обманули мое доверие, Рок, – ровно произнесла я, не сводя с него глаз.
Я надеялась, что они сверкают грозно, а не обиженно.
Рок устало откинулся на спинку кресла и вытянул вперед длинные стройные ноги в узких черных штанах. Ему не пришлось ради свадьбы менять цветовую гамму своего гардероба – жених всегда приходил в храм в черном.
– Я видел Защитника на церемонии, – после паузы сказал он.
– Так значит, вы подготовились к разговору? – Я не смогла удержаться от иронии. С каждым проведенным в обществе Рока днем она давалась мне все легче и естественнее.
– Мне тоже так казалось…
Я подняла бровь, ожидая продолжения, но он молчал. Как только мое терпение закончилось, я продолжила. Уже не резко и иронично, а глухо и обиженно:
– Почему вы не отдали мне письмо? Мелочность вас не красит.
– Возможно, – легко согласился Рок и резко подался вперед, как хищник, внезапно выпрыгивающий из кустов при виде добычи, – но вы же понимаете, что я не мог вручить его вам перед поединком? Оно бы выбило вас из равновесия. Вы бы занервничали, начали совершать ошибки…
Я куснула губу. В словах Рока был смысл. Ошибок я наделала и без письма. Что бы случилось, находись я в еще большем волнении?
– Что помешало вам отдать его позже? – по-прежнему непримиримо поинтересовалась я.
– Гордость, Кара. – Рок криво усмехнулся. – Вы можете называть это мелочностью, но мне было неприятно передавать чужое любовное письмо своей невесте перед свадьбой. Можно сказать, я посчитал это дурным знаком.
Я смутилась. Щеки мазнуло жаром румянца. Ситуация складывалась щекотливая, и неожиданно я перестала злиться на Рока.
– Я прошу вас больше не лгать мне, – твердо сказала я. – С какими бы намерениями вы ни прибегали ко лжи в разговоре со мной, прошу отныне так не делать.
– Хорошо, – после долгого молчания согласился Рок. Его глаза странно блеснули, лицо в бликах огня от камина показалось мне задумчивым.
– Так вы вернете мне письмо? Вы же не посмели его уничтожить?
– Нет, Кара, не посмел. – Рок снова криво усмехнулся. – Прямо сейчас я не могу отдать послание. Вы же не думаете, что я ношу его в кармане камзола, под сердцем?
В этот раз его голос был наполнен не иронией, а откровенным сарказмом – резким и едким. Видимо, это заметил и сам Рок, потому что, словно спохватившись, он продолжил уже ровно и вежливо:
– Я верну вам письмо утром, если позволите.
Я с достоинством кивнула и, незаметно вытерев под одеялом мокрые ладони о сорочку, посмотрела на Рока уже растерянно. Не знала, что говорить и делать дальше.
– Вы дали Защитнику место старшего в вашей страже?
– Вы имеете что-то против? – Я выпрямилась на подушках и приготовилась к новому словесному поединку.
– Нет, вы все сделали правильно. Вам необходимо окружить себя верными людьми.
– Вот как? – Я старалась держаться уверенно, но понимала, что получается неубедительно.
«Как выходит, что Рок всегда оказывается прав?» – с ноткой раздражения подумала я.
Мне не нравилось чувствовать себя виноватой, но именно так я себя сейчас и ощущала. И это злило.
– Да, Кара. Ваше окружение не обязано быть умным, – здесь он сделал паузу и усмехнулся, – но верным – непременно. Это залог долгого правления.
Я едва не поперхнулась от цинизма фразы. Мельком подумала, нельзя ли расценить ее как оскорбление умственных способностей Ника, но все мысли вылетели из головы, когда Рок встал и ленивым движением скинул с себя длиннополый камзол из тяжелой и дорогой ткани. Не мигая, я смотрела, как муж расстегивает рубашку: его длинные пальцы мелькали быстро и уверенно. Он повернулся ко мне спиной, дергая завязки штанов. Я прикусила язык и съехала вниз по подушкам. Вид неширокой, но мускулистой и сильной спины Рока вызвал во мне настоящее смятение. Прикрыв глаза и вслушиваясь в тишину, наполненную моим прерывистым дыханием и размеренными вдохами Рока, я пыталась обуздать лавину пугающих чувств.
– Стойте! – крикнула я и даже выставила руки вперед, словно защищаясь.
Рока передернуло, будто от резкой, неожиданной боли.
– Что-то еще?
– Я не хочу детей!
– Вот как?
Холод в голосе Рока отрезвил и придал сил. Я заговорила быстрее и увереннее:
– Прежде мне думалось, что я жажду обрести семью, родить детей. Но вся моя прошлая жизнь оказалась лишь сном, навеянными кем-то грезами. Теперь я проснулась.
– Пожалуй, с этим сложно спорить.
– Я не хочу ничего от прежней себя. До тех пор, пока не пойму, кто же я на самом деле.