– Кара?
Жизнь или смерть, смерть или жизнь? Разве у меня есть выбор?
Ирония состояла в том, что, выбирая жизнь своих сестер, я вместе с тем выбирала смерть, пусть и для другого человека.
– Я согласна убить вашего брата. – Я подняла голову и встретилась взглядом с Роком. Хотела бы я сказать, что уголки его губ изогнулись в хищной улыбке, – это бы позволило понять моего собеседника, но ничего подобного не случилось. Лишь на самом донышке лед его голубых глаз чуть потеплел. Впрочем, и об этом я не могла говорить уверенно.
– Мудрое решение, Кара. Стать королевой – ваша судьба.
– А какова ваша судьба, Рок?
– Стать королем и вашим мужем.
Небо едва не поменялось с землей местами – мне стоило больших усилий удержаться на ногах.
– Вы так уверены, что я соглашусь?
– Я нужен вам, Кара. Никогда прежде вы не использовали обратную сторону своего дара, верно?
– Вы… сможете научить меня?
Рок снова усмехнулся.
– Вам не нужен учитель. Вам необходим человек, способный разделить с вами весь путь – от начала до конца. Способный дать совет и снять с вас оковы, которые вы сами на себя надели.
Я ничего не поняла из его слов. Он говорил загадками, и если поначалу это завораживало и пугало, то теперь раздражало.
– Откуда вы знаете о моей силе?
Силе, что я считала проклятием, а Свет – даром.
– Потому что и сам отмечен этой скверной. – Он поймал мой ошеломленный взгляд и кивнул. – У меня тоже есть дар. Он не такой, как у вас, Кара, но я могу помочь вам.
Я смятенно посмотрела на колосья пшеницы, чуть посеребренные вышедшей на небосклон луной. Затем, осмелев, вернулась взглядом к Року. Я жадно всматривалась в него, впервые увидев кого-то похожего на себя.
– Вы тоже скрываете свой дар, – шепот слетел с моих губ, и я вздрогнула – не думала, что произнесу это вслух.
– Жизнь на задворках не для меня, – брезгливо поморщился Рок, и это была первая его эмоция, которую я смогла безошибочно истолковать. Он оперся спиной о дуб и, подняв глаза к звездам, тихо добавил: – И не для вас, Кара.
Свет луны играл жемчужными бликами на его черных волосах, свободно лежащих на плечах. От высокой и худой фигуры исходила какая-то мистическая сила, и я невольно сделала шаг назад.
«Колдун!» – испуганно подумала я.
Рок отвел взгляд от неба, посмотрел на меня и, как будто прочитав мои мысли, рассмеялся – тихо и беззлобно. Щеки вспыхнули румянцем, я еще никогда не чувствовала себя так глупо.
– Так значит, – медленно проговорила я, стараясь забыть о неловкости, – наш брак – это ваше условие?
– Это единственное условие, которое я вам когда-либо поставлю.
– А если я откажусь?
– Вы лишитесь моей помощи. Поверьте, Кара, в играх с судьбой вам необходима моя поддержка.
Я так сильно закусила губу, что во рту появился слабый солоноватый привкус.
«Будь проклята эта корона!»
– Будьте осторожны в своих желаниях, Кара.
Мои губы потрясенно приоткрылись.
– Вы читаете мысли?
– Ваши – написаны у вас на лбу.
– Разве?
– О да. Вы подвержены страстям сильнее, чем кажется на первый взгляд. На вашем лице легко проступают те чувства, что вас обуревают. Главное – быть внимательным. Ну это всегда хорошо мне давалось.
Несмотря на злость, которая горячила кровь, я смутилась. Было до странного сокровенно услышать что-то подобное из уст мужчины. Тем более что в словах Рока сквозило плохо скрываемое одобрение.
Его привлекает чужая несдержанность?
– Так вы принимаете мое предложение, Кара?
Часто-часто дыша – так, что даже груди стало тесно в корсете, – я смотрела на Рока, протянувшего мне руку, и кажется, прошла вечность, прежде чем я вложила в его ладонь свои дрожащие пальцы.
Он сжал их так сильно, до боли, что инстинктивно я попыталась отдернуть руку, и тогда его хватка ослабла. Мне показалось, что Рок бросил на меня смущенный и извиняющийся взгляд, но не могла ручаться за то, что истолковала его правильно, – лед в голубых глазах моего спутника по-прежнему скрывал все эмоции их обладателя.
Рок потянул меня к себе. Будь движение более порывистым, я бы упала ему на грудь, стукнувшись о нее носом, но жест вышел мягким и плавным, и я сама не поняла, как оказалась перед спутником так близко, что ощутила исходящий от него аромат дикой мяты.
Я застыла, понимая, что нужно поднять голову и встретить взгляд Рока, как это подобает наследнице Рыжего Льва, – гордо и даже надменно, но вместо этого рассматривала влажную от ночной росы траву. Под носком моей туфли, смятый, но еще пока не уничтоженный, алел крохотный цветок Ночного Огня. Я торопливо сделала шаг назад, не желая стать виновницей чужой смерти.
Видимо, Рок воспринял этот жест на свой счет. Он крепко обхватил мое запястье, будто в попытке удержать меня на месте (моя рука все еще была в его руке), а затем медленно положил мою раскрытую ладонь на морщинистую кору дуба. Рок по-прежнему опирался спиной о дерево, и наши лица оказались друг напротив друга.
– Вы хотели урока, Кара? Можем считать, что он начался.
– О чем вы?
Мой голос дрогнул. Его губы были слишком близко, но я занервничала не из-за этого. Интонация Рока, тембр его голоса – глубокий и мягкий – придавали словам какой-то дополнительный смысл. Я невольно опустила взгляд, не в силах выдержать странной завораживающей силы своего спутника, но вместо того, чтобы вновь начать изучать землю под ногами, рассматривала его подбородок (узкий и совершенно не мужественный). Какая-то часть меня, более смелая и до этого молчавшая, шепнула, что я могу посмотреть на губы Рока прямо, не таясь, если таково мое желание. Жар снова опалил щеки, и, уверена, я вспыхнула до самых корней волос – румянец на моей бледной коже всегда был ярок.
– Сосредоточьтесь, Кара. Очистите голову от мыслей, даже если они волнуют вас и льстят мне. Если захотите, мы обсудим их позднее.
«Колдун!» – снова подумала я и с трудом подавила желание потянуться к оберегу.
Над ухом раздалось легкое хмыканье, и я поежилась.
– Вы много раз выдергивали нож из плоти, так попробуйте вонзить его в нее.
– Простите?
– Закройте глаза, Кара. Ну же, перестаньте колебаться и доверьтесь мне.
Прошло, должно быть, не меньше минуты, прежде чем я с бешено колотящимся сердцем последовала его совету. В присутствии Рока мне меньше всего хотелось чувствовать себя беззащитной.
Как только я закрыла глаза, все прочие чувства обострились. Слух уловил не только стрекот сверчков и далекое уханье полевой совы, но и дыхание стоящего рядом мужчины – оно лишь казалось спокойным, на самом деле в его выверенности чувствовалось напряжение.
– Хорошо. Теперь посмотрите на дерево своим внутренним взором. Что вы видите?
Я видела жизнь. Бесконечное множество троп жизни разбегалось от самого корня дерева, расходилось по мощному стволу, устремлялось ввысь в ветви и заканчивалось в зеленых листьях с едва заметно пульсирующими жилками. Дуб, внешне неподвижный, внутри сотрясался от брызжущей в нем силы. Эта сила была не мертвая, а самая что ни на есть живая – горячая, острая, кипучая.
– Кара, что вы видите?
Вопрос Рока вернул меня в реальность. Хрупкое чувство счастья и трепет перед чем-то по-настоящему прекрасным рассыпались, как стекло под сапогом солдата. Чувство потери прокатилось по душе, и я разозлилась.
– Вы не поймете.
Я не хотела грубить. Это вышло случайно. Впрочем, Рок едва ли обиделся. Я даже не успела испугаться резкости своего ответа, как уха коснулся шепот:
– Вы первый раз выпустили когти, Кара. Пожалуй, я буду считать это маленькой победой.
Я хотела спросить, что привлекательного в наглости, но поостереглась так откровенно провоцировать своего нового союзника. Что бы он ни говорил, я чувствовала себя мышью, угодившей в лапы к лисе. Со мной играли, давали ложное ощущение свободы, но конец был уже предрешен, и я не хотела ускорять его приход.
Я смотрела на нити жизни, поэтому не видела Рока, да и, признаться, в этот момент не хотела видеть – одним своим присутствием он привносил хаос в идеальную картину мира. Того мира, что нельзя было увидеть глазами, – только почувствовать.
– Вернемся к нашему уроку, Кара. – Рок сделал паузу, а затем спокойно сказал, даже приказал: – Высушите этот дуб.
– Что? – Я все еще видела иным зрением, поэтому обернулась в темноту. Из чернеющей пустоты вновь раздался бархатистый голос моего спутника:
– Вы слышали.
– Зачем? – Губы слушались с большим трудом, я почти шептала. – Что он вам сделал?
– Дуб? Кара, не глупите.
Потребовалось тринадцать ударов сердца (я считала), чтобы восстановить самообладание. Я знала, как глупо выглядит мое сопротивление со стороны. Еще в детстве я поняла, что слишком чувствительна. Надо мной смеялись даже дети слуг, когда я отворачивалась и плакала при виде заколотого поросенка. Весь мир был пронизан нитями жизни, и я, даже не соприкасаясь с ними напрямую, ощущала их жар. Он становился невыносимым, когда нити рвались и сгорали, превращаясь в черный пепел.
Прошло немало времени, прежде чем я научилась хотя бы немного отстраняться от этого чувства. Оно больше не приносило физической боли, но все еще наводило ужас, пробирало до дрожи, заставляло падать в неизвестную мне тьму и бродить там в поисках выхода.
– Как вы хотите убить моего брата, если не в силах отнять жизнь даже у дерева?
Рок был прав, и понимание этого приводило меня в отчаяние. Я знала настоящую цену жизни. Я видела ее святость.
А теперь сама собиралась растоптать то, что прежде оберегала как святыню.
Повернувшись обратно к вековому дубу, я прислонила лоб к его теплой коре, всем существом чувствуя бурлящую под ней жизнь. Я медленно провела ладонью по стволу дерева, пальцы подрагивали. Жилки, тонкой паутинкой просвечивающие на зеленых листьях, забились, словно моля о пощаде. Глазам стало колко, а щекам – мокро. Я беззвучно плакала.