В комнате повисла тишина. Дашков был лет на тридцать старше Ильи, но в это мгновеие как-то успел о разнице в возрасте подзабыть. Зато внезапно вспомнил, что на поясе у сидящего перед ним гитариста висит неприятного вида массивная декоративная цепь.
– Значит так, – продолжил Илья. – Вот это – наш следующий альбом. Мы продолжаем работать над ним. С тобой или без тебя.
На самом деле в глубине души Дашков в этот момент запаниковал. «Агония» уже приносила ему неплохое бабло, и обещала принести ещё больше, так что расставаться с ней было абсолютно не в тему.
– У вас контракт, – тем не менее холодно напомнил он.
– До тридцать первого декабря, – подтвердил Илья и, больше ни говоря ни слова, вышел из офиса директора в коридор.
Третье событие произошло в декабре и органично проистекало из первых двух. Переговорив с остальными музыкантами, Илья заручился их поддержкой в ультиматуме. Получилось у него это куда лучше, чем у Рафика. Настолько хорошо, что когда в декабре Дашков пошёл на попятную и согласился выполнить все условия Ильи, барабанщик так разогнался в своём праведном гневе, что отказался идти на компромисс и подписывать новый контракт.
«Лес рубят – щепки летят», – подумал про себя Илья.
В то время как Илья ещё пытался удержать в принципе устраивавшего его Диму, Кире знакомые уже предложили другого барабанщика. Леша был ещё моложе Димы и Марата, полноват, добродушен и безалаберен. Впрочем, о его недостатках группа узнала много позже. А поначалу Кира и Марат всеми силами старались удержать нового кандидата. К этому времени у Киры уже оформилось некоторое понимание политики в группе. Ей не нравились постоянные разговоры об уходе и распаде. Кира был человеком спокойным и обязательным, ей гораздо больше импонировал флегматичный характер Марата и Лёши, чем взрывные – Димы и Рафа. Она нормально ладила даже с Виталиком, который, в отличии от своего альфа-товарища, никогда не стремился ни отстаивать свою точку зрения, ни устраивать конфликты. Кира понимала, что Илья не просто так мутит воду, и на самом деле, никакой бунт против менеджмента ему не нужен. Илье всегда нужно было только одно – играть свои песни, записывать свои песни, писать свои песни. Однако, те методы, которыми он решил добиваться своего, Киру всё больше раздражали.
Вводить в коллектив нового человека следовало осторожно, так, чтобы бомба замедленного действия в лице Ильи не рванула когда не надо. К тому моменту она уже плюнула на Диму и, прослушав шестерых кандидатов на должность, всех их послала к чёртовой бабушке. Причины каждый раз были разные.
Однако, уже на прослушивании Лёха завоевал горячую любовь Ильи тем, что с разбегу сыграл три его композиции. Как выяснилось в последующие полчаса, он наизусть знал всю опубликованную музыку Ильи. Ну, вообще-то, он знал вообще все песни «Агонии», но Илье решили этого не говорить.
Весь январь продолжались переговоры с Дашковым. Дашков убеждал Илью в том, что тот не сможет сам организовать концерты и даже столь дорогую его сердцу запись. Илья это понимал, но идти на уступки не хотел. Кира напротив, не хотела никуда уходить. Ей нравились и баллады, которые предлагал играть Дашков, и деньги, которые можно было за это получать. У неё отлично получалось исполнять и забойные тяжёлые композиции, которые так любил писать Илья, но особой любви она к ним не испытывала – по крайней мере, так ей казалось, когда она вспоминала все события того года лет десять спустя.
Конфликт с Дашковым, в котором Илья и Кира оказались по разные стороны, неизбежно перетёк на поля их съёмной квартиры. Вопросы о том, что делать дальше, нет-нет да и вставали за ужином, а то и во время готовки, когда в руках у кого-то из ребят была горячая сковородка.
Илья был недоволен не только тем, что Дашков лез в творческий процесс – это вообще сделало директора его кровным врагом. Как иногда подозревала Кира, Илья в этом вопросе конкуренции не терпел ни в каком виде. Однако, Илью не устраивали и более земные аспекты их сотрудничества, а именно – процент, который выплачивал им Дашков. Кира закономерно пыталась указать на то, что Дашков обеспечивает им лучшее оборудование, хорошие условия проживания в поездках… Да и прямые выплаты в итоге очень неплохи для начинающей команды.
Однако, любое упоминание о поездках, и особенно – об условиях проживания, приводило Илью в неконтролируемую ярость.
Упрямство Ильи всё больше бесило Киру. Хлопнув дверью, она уходила в комнату и, сидя там, тихо ненавидела своего соседа. С кухни доносилось негромкое и раздражающее бренчание гитары.
В конце концов, Кира засыпала под эти монотонные звуки и ей снились очень нехорошие сны, где Илья играл одну из главных ролей. Они боролись на земле, со всей яростью Кира пыталась нанести Илье максимальный ущерб. Пока тот не переворачивал её на живот… И она не просыпалась в холодном поту.
– Что б ты сдох… – шептала она. Убеждалась, что Илья мирно сопит на другой кровати, и только после этого снова погружалась в сон.
В феврале дело об уходе от директора было решено. Нового продюсера нашли ещё быстрей, чем барабанщика. На волне энтузиазма от перемен группа за месяц записала очередной альбом.
Глава 13
Запись шла быстро. Весь материал уже был готов. Решение писать альбом было утверждено так внезапно, что ни Кира, ни Марат ничего своего предложить не смогли. Только задним числом Кира задумалась о том, почему Марат не предложил вернуть на альбом свою песню о дружбе – но как ей стало ясно уже позже, Марат был не из тех, кто предлагал дважды. Марат был тихим, всегда был готов помочь и вперёд если и лез, то только во время концертов, чтобы создать подвижный антураж вокалистке.
Продвигать свои песни с тем упорством, с которым делал это Илья, он не хотел, хотя временами во время гастролей его и замечали наигрывающим на гитаре что-то никому неизвестное. Иногда эти обрывки даже нравились Илье, но стоило предложить Марату пристроить их к чьему-то чужому куплету, разговор обрывался едва начавшись.
Лёха и Виталик тоже права особо не качали – по крайней мере, не в пределах группы. Лёха достаточно быстро сдружился с Кирой и Маратом, Илье он тоже нравился, но амбиций особых не проявлял, и никто не пытался из него их выжать.
Виталик оставался тенью Ильи, чем время от времени мощно раздражал Киру, которая ещё не раз заговаривала о том, что если они так друг другу нужны, то Илья вполне мог бы съехаться и с ней.
К тому времени группа уже приносила достаточно денег, чтобы никому не приходилось жить с родителями. Совместная квартира Киры и Ильи продолжала существовать по инерции, просто потому что уже была. Даже если не говорить о полном разъезде, у обоих уже мелькали мысли о том, что неплохо бы найти место попросторней – но стоило начать обсуждать нечто подобное, как снова вылезал вопрос о том, что Илье, по всему, было бы комфортнее с Виталиком.
Виталик тоже был не против такой рокировки, и с точки зрения творческого процесса это было бы оптимально для всех, но Илью что-то удерживало. Он был не силён в вербальном выражении мыслей, но смутно ощущал собственное нежелание отпускать Киру куда-то далеко.
В предыдущем, в основном гастрольном, году фанаты сделали Кире подарок – концертную нарезку видео, которую можно было выдать за клип. Не долго думая, парни так и сделали и с удивлением обнаружили, что «это» иногда даже крутят по ТВ. Так у нового продюсера появилась мысль снять второй, уже нормальный клип.
Денег на это толком не было, декорации – копеечные, а из костюмов – в основном косухи, которые и так носились ночью и днём. Оставалось брать личной харизмой.
За этим в принципе дела не стало – её хватало у всех участников группы. Когда Илья, первым из всех, просматривал смонтированный материал, он тихо хихикал, наблюдая, как трясёт хаером Виталик, пока кадр не сменился, и на экране не появилась Кира.
Волосы у неё отросли и теперь опускались далеко на спину. Из всех участников группы она одна знала, чем бальзам отличается от кондиционера, но тайны этой никому, конечно, не раскрывала. Поэтому на фоне лохматой гитарной братии, как и опасалась, всем походила на эльфа.
Илья никогда не увлекался фэнтези. Но в данном конкретном случае почему-то изменил своему вкусу. Он пересматривал клип раз двадцать, всё пытаясь поймать короткие отрывки, когда в кадре была Кира, и всё больше чувствовал себя фанатом собственной группы, причём вопреки любым собственным принципам – не из-за музыки, а из-за вокалистки.
Кира пела мощно. Трудно было поверить, что в этой девушке, чьё лицо к тому времени стало для Ильи уже настолько привычно, живёт такой сильный голос. Для женского вокала он был достаточно низким, но Илья на тот момент не очень-то задумывался о том, чем различаются вокалы. Так случилось, что с самого начала он нашёл для себя ровно то, что искал. Ровно то, что идеально сочеталось с тональностью его музыки. И не задумывался о том, насколько ему повезло, пока не потерял.
Гром грянул по обыкновению внезапно – хотя первые его раскаты Илья и мог бы легко предсказать. Запись альбома уже подходила к концу, и встал вопрос об обложке, когда выяснилось, что авторские права на название «Агония» закреплены за Дашковым. Узнали об этом Кира и Илья из утреннего выпуска новостей, в котором говорилось, что «Агония» уже приехала на гастроли в Волгоград. Подавившись бутербродом, Кира оглянулась на Илью, в надежде, что тот сумеет прояснить ситуацию, но тот сидел мрачный как туча и слепо таращился в экран телевизора. Проследив за его взглядом, Кира увидела хорошую девочку Нину, стоявшую в эпатажно-рокерском прикиде на фоне троих парней в коже, и жизнерадостно рассказывающую о планах обновлённого состава группы.
Кира выпала в осадок вслед за Ильёй. Какое-то время оба сидели молча. Потом Илья взял со стола сахарницу и с размаха швырнул в телевизор. К счастью, промахнулся. Кира успела закрыться от летящих осколков рукой.
– Надо ему позвонить, – негромко предложила она, искренне опасаясь, что любая искра спровоцирует повторный взрыв.