Звонок Дашкову, впрочем, ни к чему не привёл. Тот не собирался уступать, говорил весело и высокомерно и явно считал раскрученный бренд своим достижением.
На несколько долгих дней Илья выпал из жизни. За это время Кира утрясла вопросы со студией, с продюсером и с издательством, отвечавшим за отпечатку всех оформительских материалов. «Агония» стала «А-Гонией», от чего Илью всё ещё трясло. Однако предложить ничего другого он не мог и был вынужден смириться.
Второй сюрприз был совсем уж не сюрпризом. Новый продюсер старался изо всех сил, и название вроде бы оставалось узнаваемым, да и альбом вышел, по мнению Ильи, куда круче, чем все предыдущие. И тем не менее, продажи хоть и были хорошими, но пока не собирались бить рекордов. Если в прошлом году Дашков организовывал по шестьдесят концертов в месяц – чем иногда доводил до исступления половину группы, в которую, конечно, не входил Илья, готовый играть двадцать часов в сутки хоть на сцене, хоть без – то теперь их стало по десять. Поначалу Виталик и Марат вздохнули свободно, но очень скоро выяснилось, что в шесть раз меньше концертов, это ещё и в шесть раз меньше денег. Парни только-только начавшие привыкать к разгульной жизни рок-звёзд, внезапно оказались на мели. Выяснилось, что Дашков платил не так уж и мало – по крайней мере, существовали на свете цифры и куда меньше.
Ближе к лету всё это снова поставило перед группой вопрос о распаде.
Денег не было, зато было имя. Причём не коллективное, а у каждого своё. В то время как «Агония» под патронажем Дашкова блистала новой вокалисткой, музыкантов из «А-Гонии» готовы были принять в другие коллективы, причём иногда даже полным комплектом. Всем троим гитаристам предложили контракт в Европе. Правда, вокалистка у тамошнего продюсера была своя, и Кира вроде как выпадала из обоймы, но обсуждая этот вопрос за её спиной, Виталик и Марат говорили, что как только закрепятся там – вытащат её с собой.
Кира об этих планах ничего не знала, иначе уже тогда бы максимально доступно объяснила ребятам, что по-английски не может связать два слова, не то что спеть целую песню. И учиться не собирается.
Илье идея тоже не понравилась. И в итоге, Марат и Виталик уехали вдвоём. Расстались на этот раз без скандалов. Кира и Илья довольно быстро нашли им замену… а вот дальше начался коллапс. Нужно было отыгрывать запланированные концерты, а новые музыканты так мандражили перед тысячной аудиторией, что Кире поминутно хотелось зажать уши. Илья стоял на сцене с мертвенным выражением лица и играл свою партию, так что оставалось лишь предполагать, что он думает обо всём происходящем. Даже Лёхе, который ещё не так свыкся со старым составом, становилось плохо. Дважды группу уговорили выйти под фонограмму, и когда это случилось в первый раз, покерфейс Ильи пошёл трещинами. Однако отступать было некуда.
На следующий вечер Илья напился. Стоял жаркий август, и вся группа находилась в очередном разъезде. Номер у Ильи и Киры на сей раз был общий, потому как жить с новыми коллегами никто особо не рвался. До следующего выступления оставалось два дня, но утром уже предстояло вылетать. Кира вернулась в гостиницу около десяти вечера, но за окнами ещё только начинало темнеть. Увидела Илью, развалившегося на диване в обнимку с бутылкой, и ей стало страшно.
Кира не хотела ничего менять. Она не уставала от концертов, её всё устраивало, кроме того, что группа постоянно распадалась. Она сама не знала, что делать, но во всём происходящем кругом хаосе Илья оставался единственной неизменной величиной, и это всегда придавало Кире уверенности в завтрашнем дне. Теперь, когда Илья, похоже, собирался впасть в отчаянье, Кира вообще не знала, чего ждать.
– Перестань, – попросила она и, прикрыв за собой дверь, подошла вплотную, чтобы отобрать у Ильи бутылку. Остановилась между его широко расставленных ног. Илья смотрел на неё снизу-вверх. Бутылку он отдал неожиданно легко – и Кира не сразу сообразила, что это только потому, что она уже пуста. – Кира… – Илья собирался произнести какую-то прочувствованную и успокаивающую речь. Они, к слову, получались у него неплохо, но прямо сейчас ничего не шло на ум. А в следующее мгновение Илья качнулся вперёд и обхватил её за бёдра, так что Кира только вскрикнула и выронила бутылку на пол. Она обнаружила, что падает грудью Илье на живот, а потом губы Ильи жадно приникли к её губам, язык требовательно ворвался в её рот.
Кира растерянно и сладко застонала. Краем сознания ощутила, как член Ильи напрягается и упирается ей в бедро. Чувствует это пьяный Илья или нет, и понимает ли вообще, что делает, оставалось только гадать, но на размышления времени не было, потому что, не переставая целовать её, Илья одной рукой задрал подол футболки. От прикосновений его шершавых, изрезанных струнами пальцев к обнажённой пояснице всё тело запылало огнём.
– Илюх! – сзади хлопнула дверь. Киру на два шага ветром отнесло. Она стояла, тяжело дыша и глядела то на Илью, то на застывшего на пороге Лёху.
– Что? – промычал Илья.
– Пьяный он! – буркнула Кира. – Нечего с ним сейчас обсуждать!
Шагнув к барабанщику, она взяла его за локоть и поспешно вывела в коридор.
В двадцатых числах августа раздался звонок Виталика. Он умолял забрать его из Финляндии назад.
Глава 14
Ту новогоднюю ночь Кира запомнила надолго. А началось всё ещё в августе, когда вопреки всем ожиданиям не только музыкантов, но и аналитиков, грянул знаменитый дефолт.
Концерты, которых и в первом полугодии было не так чтобы много, во втором отменялись пачками. Может рок и слушали в эти дни с удовольствием, но никто не собирался за него платить, когда цены на продовольствие в считанные дни увеличились вдвое.
Новый продюсер группы был на грани паники. Илья предчувствовал возвращение к прежнему образу жизни – в родительской квартире с гитарой под кроватью. Киру такой поворот пугал не меньше, чем его. Она уже привыкла к вольной жизни и не горела желанием поворачивать назад. Оба почти жалели, что не поехали с друзьями в Финляндию.
Тем временем Марат и Виталик жалели как раз о том, что поехали. Проект, на который они подписались, оказался доморощенным и заведомо провальным. Никаким роком там и не пахло, играть предстояло в аккомпанементе у немолодой блондинки, то ли продюсерской жены, то ли любовницы, и по всему выходило, что те немногие зрители, которые всё же покупают билеты на её концерты, приходят посмотреть на двух знаменитых русских гитаристов, а не на её разукрашенную мордашку. Условия проживания тоже были ниже плинтуса, денег, по обыкновению, не платили.
У обоих было большое желание сбежать обратно в Москву, не доигрывая контракта. Но, во-первых, просто не пускали – заметив намерения наёмных работников, продюсер выделил им хорошую охрану. Во-вторых, Кира очень не советовала. Что с ними делать в Москве – тоже не знали.
К концу ноября, однако, развязка ситуации была неизбежна, просто потому что контракт подходил к концу, и никто, и никакими уговорами не смог бы убедить парней остаться «на второй срок».
А когда они, наконец, благополучно высадились в Шеремтьево, их почти что сразу же обрадовали сомнительной новостью – Дашков предложил за хорошие деньги отыграть на каком-то мощном корпоративе.
– На самом деле, это не совсем корпоратив, – пояснила Кира, которая взяла на себя роль связующего звена между Дашковым, который никому уже не казался олицетворением мирового зла, и обнищавшими музыкантами. – Это какая-то частная вечеринка, одна большая шишка устраивает для своего сына. Сын очень хочет нас послушать и именно в нормальном составе. Дашков сначала хотел туда сплавить свою Нину, но тот не купился. А бабок нашему старому другу хочется. Поэтому он решил сосватать нас.
Всех немного смущала перспектива играть на вечеринке, «Агония» редко играла даже просто в клубах, уже к выходу второго альбома она благополучно собирала ДК. Но сейчас никаких ДК не намечалось, а за этот проект платили как за полгода концертов. Решение было принято практически единогласно.
К делу подошли серьёзно, весь декабрь репетировали – не то чтобы рассчитывали, что на вечеринке большое внимание будет уделяться качеству исполнения, просто соскучились по совместной работе и хотели восстановить навык. Дело шло гладко, свои роли все давно уже знали.
О случае, произошедшем в августе между Ильёй и Кирой, никто из них не вспоминал, Кира сделала вид, что ничего не было, и могла только гадать, помнит ли о своей выходке Илья.
Тем временем, подошло время выступать. Под вечеринку сняли крупный и известный клуб, парни благополучно отыграли концертную программу и были приглашены за стол, выпить с именинником. От таких предложений они никогда не отказывались, даже если делали их не большие шишки, а обычные поклонники. Киру сразу усадили за столик к виновнику торжества – было видно, что тот особенно хотел видеть на мероприятии именно её.
Илью немного задел такой поворот, но ему, как и всем, нужны были деньги, так что он смолчал. Только пока остальные восполняли затраты энергии казённым угощением, то и дело бросал в сторону хозяина вечеринки напряжённые взгляды.
Именинника звали Паша. Был он крупным, судя по прикиду, действительно увлекался роком, хоть и разговаривал, скорее как любер. Вдумываться в его идейные предпочтения Кире не хотелось – она предпочитала держаться от подобных заморочек в стороне. Паша всё время подливал, Кира быстро хмелела. В середине вечера она поднялась из-за стола и, пошатываясь, направилась в туалет. Илья проводил её недовольным взглядом, а Паша встал и направился следом за ней.
Едва дверь туалета оказалась закрыта за спиной, Кира с удивлением обнаружила, что она не одна. А в следующую секунду массивное тяжёлое тело прижало её щекой к кафельной стене.
– Эй! – только и смогла возмутиться Кира. Руки и ноги были ватными после выпитого, но ясности ума ещё хватило, чтобы определить: сильные мужские руки нащупывают пряжку её ремня. – Паша, ты охренел? – вяло возмутилась она.