Когда песня подошла к концу, она ещё какое-то время стояла, глядя перед собой и не осознавая, что наступила тишина. Илья тоже молчал, просто смотрел на неё.
– Ну как? – наконец спросил он.
– Ты отвратительно поёшь, – честно ответила Кира.
– Ага, – согласился Илья. – Поэтому я и хочу тебя.
Кира собиралась ответить, но в это время над сквером разнёсся колокольный звон, и вместо слов она тихонько выругалась вполголоса.
– Три часа, – торопливо бросила она. – Мне пора.
Кира развернулась и поспешила в сторону консерватории.
– Так ты придёшь? – донеслось со спины.
Кира лишь чуть повернула голову и коротко бросила:
– Я позвоню!
– У тебя же моего телефона нет… – тихо проговорил Илья, устало глядя ей вслед.
Вначале, когда он только увидел эту девчонку, сильно сомневался, что она подойдёт. Слишком слащавая на вид и, как будто бы, не из его круга. Но сегодня, когда Кира не появилась на репетиции, испытал вдруг неприятное чувство – как будто лишился самого желанного подарка на свете. Вопреки всем своим принципам, он распустил парней и отправился в клуб, а потом сюда. И только тут, в сквере, наблюдая за тем, как изменилось лицо Киры, когда он заиграл, Илья вдруг внезапно, остро и отчётливо понял: это то. Именно то, что он всегда искал.
Глава 3
Медленные, болезненные аккорды, всё никак не шли у Киры из головы. Они не вязались с тем наглым и развязным образом, который сложился у неё в голове после первой встречи с Ильёй. И в то же время, они были им. Его глазами, опущенными уголками его губ, его тонкими пальцами на гитарном грифе.
Вечером Кира сидела на подоконнике в трёхкомнатной маминой квартире и смотрела, как шелестят увядающей листвой кроны деревьев. Двор у них был тихий. Даже не двор, а полоска зелени, отделявшая дом от широкого проспекта. Район – самый обычный, почти спальный, так что на все окрестности был только один бар, да и то у большинства не хватало денег туда пойти. Поэтому молодёжь в основном сидела на скамейках перед подъездами. Из полумрака доносились негромкий смех и иногда осипшие напевные голоса.
Кира на такие тусовки не ходила с тех пор, как поступила в универ. Просто не хватало времени. Но сейчас, глядя в полумрак и вспоминая неторопливый перебор, и хриплый голос, пробиравшийся в самое сердце, она вдруг необыкновенно остро ощутила собственное одиночество. Там внизу размеренно и неторопливо текла жизнь, но эта жизнь была вроде как не её. И она не хотела туда. А чего хотела – Кира не знала. До недавних пор.
– Я хочу к Илье… – удивляясь самой себе прошептала она. – Хочу ещё раз услышать, как он поёт. И плевать, что с точки зрения гармонии голос у него – полное дерьмо.
Занятия музыкой приучили Киру быстро запоминать новые мелодии и сразу же в уме разбирать их на ноты. Она спрыгнула с подоконника, подошла к пианино, которое мама купила ей лет в десять. Села за него, открыла крышку и принялась медленно перебирать клавиши. Кира была почти уверена, что всё запомнила правильно, но получалось всё равно что-то не то. И откуда взялась эта мелодия она тоже не знала.
Вздохнув, она закрыла крышку, стянула через голову домашнюю футболку и стала укладываться спать.
Ей снились длинные пальцы с неаккуратными, обгрызанными ногтями, с морщинками на сгибах и сухой пористой кожей. Просыпаясь, она думала, что прикосновения этих пальцев должны быть неприятны. Слишком они сухие, слишком резкие… И в то же время, почему-то мучительно хотела эти прикосновения испытать.
«Так, Кира, ты сходишь с ума», – резюмировала она, лёжа в кровати и глядя в потолок. Судя по тому, что уже рассвело, было уже около восьми часов и должен был вот-вот зазвонить будильник.
В такое время Кира могла позволить себе полежать минут десять, собираясь с мыслями и вспоминая, что должна сегодня сделать.
Так она вспомнила, что на дворе стоит воскресенье, и ни у кого нет на неё никаких особых планов. А следом – что мама на выходные собиралась в Ярославль с новым «сердечным другом». Отец не бывал в этой квартире никогда, они с матерью переехали от него, когда Кире было тринадцать. Он продолжал принимать в судьбе дочери деятельное участие, но общества бывшей жены старался избегать. Если Кира спрашивала его «почему», то отвечал коротко: «Мне с ней тяжело». Кире оставалось только догадываться, что он имеет в виду. Характер у матери был ещё тот.
Зевнув, она сползла с кровати, потянулась. Вышла на кухню, достала из холодильника пару яиц, и разбив их в сковородку, стала ждать результата. Мысли постепенно сползали в сторону вчерашнего знакомства. И Кира, к своему удивлению, через некоторое время обнаружила, что хочет поговорить с Ильёй ещё раз. Желание было странное, но к тому времени, когда яйца оказались съедены, Кира уже не сомневалась, что нужно ей именно это. Поэтому она вернулась в комнату, надела джинсы и футболку, натянула сверху косуху и направилась к выходу. О том, что записка с адресом лежит именно в кармане этой куртки, она помнила довольно хорошо. А вот то, что сегодня Ильи в этом гараже может и не быть, пришло ей в голову далеко не сразу, только когда она уже стояла перед дверью.
На мгновение Кира запаниковала, хотела было развернуться и ехать домой… Но вместо этого сделала глубокий вдох и толкнула дверь.
Раньше, чем глаза привыкли к царившему внутри полумраку, она встретилась со взглядом чёрных глаз, глядевших прямо на неё.
У Киры остановилось дыхание. Этот взгляд был таким пристальным, таким внимательным, как будто его обладатель вот ни капли не сомневался, что Кира сейчас войдёт в эту дверь, прямо сидел тут и этого ждал.
– Привет, – тихо произнёс Илья. Голос у него был ещё более хриплым, чем вчера, когда он пел.
– Привет, – опомнившись, отозвалась Кира и снова замолкла, по-новому разглядывая парня, который сидел перед ней. Илья выглядел усталым. Он сутулился, прижимаясь к гитаре, почти обнимая её. Волосы его не стали более расчёсанными, но оказались собраны в хвост – наверное имелось в виду, что так они не будут падать на глаза, но чёлка всё ещё закрывала лоб, так что Кира сомневалась, что эта манипуляция может ей помочь.
– Ты что, не спал? – сама не зная, почему эту вдруг её заинтересовало, спросила Кира. «Небось бухал всю ночь…» – мысленно предположила она.
– Я со смены, – сказал Илья коротко и тихо, и голос у него при этом действительно был такой, как будто он всю ночь пил. – Ты садись. Чаю налить?
Кира огляделась по сторонам, пытаясь понять, где же тут может прятаться чай. А обнаружив в углу старый обшарпанный стол и на нём помутневший чайник, ответила:
– Спасибо, не надо. Если что я сама.
– Ты рановато. Парни скоро придут.
Кира с удивлением воззрилась на гитариста.
– Ты что… правда меня ждал?
Илья неопределённо повёл плечом.
– А если бы я не пришла?
– Я бы поехал за тобой. Как вчера.
Кира стояла, в недоумении глядя на него. В первый момент Илья абсолютно не произвёл на неё впечатление человека, который действительно в чём-то нуждался. Особенно – в ней. Но в таком случае она не понимала, откуда такое упорство.
– Твой голос, – спокойно ответил Илья, словно прочитал невысказанную Кирину мысль. – Это то, что мне было нужно.
Слова были довольно сухие, но прозвучали они так, как будто Илья говорил: «Это то, о чём я мечтал».
Кира удивилась. Не тому, что её голос так кого-то поразил. Она знала, что неплохо поёт, а вкупе с яркой внешностью это уже подарило ей парочку поклонников, которые готовы были напропалую нахваливать своего кумира.
Киру удивило то, как Илья говорил. Как будто бы теперь, и как накануне, за каждым его словом скрывалось нечто большее. Огромная мощная энергия, которая, по какой-то причине, не находила выхода наружу, не могла облечься в слова.
– Давай всё же выпьем… чайку, – ещё раз предложил Илья, отодвигая в сторону гитару и подсаживаясь ближе к гостье. Включил электрическую плитку, и пока грелась вода, заговорил – вроде как о том, что они играли, только из вороха терминов, сравнений и примеров Кира не поняла ничего. Говорил Илья напряжённо, но всё время как будто спотыкался, так что Кира без особого труда догадалась:
– Слушай, шёл бы ты спать.
Илья упрямо покачал головой и продолжил рассказ.
Вскоре появился ударник, крупный и очень лохматый парень, которого Илья самодовольно окрестил Михой. За ним последовали два гитариста – оба подтянутые, оба с длинными волосами. Один в кожаной жилетке и линялой футболке, его звали Раф.
– Рафаэль, – пояснил он.
Другого Илья назвал Димой.
Вся компания расселась по местам, только Миха пристроился в стороне.
– Миха, садись! – голос Ильи прозвучал напряжённо и хлёстко, так, что Кира встрепенулась и не поверила, что это мог произнести тот самый человек, с которым она только что говорила.
Миха хотел было что-то возразить, но покосился на Киру и почему-то промолчал. Прошёл к ударной установке и приготовился считать.
Все разом посмотрели на Киру, но Кира заметила только один взгляд – пристальный и напряжённый, тот, что принадлежал Илье.
– Я послушать пришла, – соврала она, хотя, откровенно говоря, её больше интересовала возможность просто увидеться с Ильёй ещё раз.
– Нет уж. Раз пришла, то пой, – резко произнёс тот, и снова Кира удивилась, что это говорит тот самый сонный и усталый парень, с которым она только что пила чай. В присутствии своей команды Илья мгновенно подтянулся, от вчерашнего романтика не осталось и следа. «Вожак», – подумала Кира и по позвоночнику пробежали мурашки. «Вожак в окружении своей стаи».
– Слова? – коротко поинтересовалась она, тоже подбираясь и переходя в тот напряжённо равнодушный образ, который обычно держала в обществе чужих.
Кире показалось, что Илья на мгновение стушевался. Всего на секунду.
– Слов нет, – спокойно заявил он.
– Ты стебёшься? – Кира не поверила своим ушам.
– Нет, – Илья пожал плечами. – Пой так.