– Я люблю тебя, и… – он осекся и закрыл глаза, тяжело сглотнув, – и поэтому я не хочу об этом разговаривать. Потому что я не уверен, что смогу поддержать тебя и быть с тобой честным…
Внутри у меня все сжалось от горечи. Все, что я могла сделать, – это притянуть его ближе к себе и постараться не заплакать, потому что меньше всего мне хотелось, чтобы он успокаивал меня в тот момент, когда это он нуждался в поддержке. Мы столько всего проговорили, когда решали, стоит мне лететь на Марс или лучше остаться на Земле, но в уравнении не было этих страхов моего мужа. Это была скрытая переменная, которая теперь нарушала все равновесие.
– Что я могу сделать?
Он, задыхаясь, рассмеялся.
– Не умирай?
– Я постараюсь. – Я начала рисовать пальцем на его руке круги. – Что-нибудь еще?
Натаниэль снова вздохнул.
– Проблема главного инженера, женатого на космонавтке, заключается в том, что я прекрасно знаю, как вы юлите в своих отчетах о здоровье. Ты нарисуешь самую красивую картинку в отношении всего, что не сочтешь критически важным.
Я поморщилась. Не то чтобы он ошибался.
– А как насчет…
Он открыл глаза. Зрачки у него были огромными и черными, как космос.
– Как насчет чего?
– Ладно, это глупости.
– Ты не сильно часто делаешь глупости, если только для этого нет особых причин.
Моя рука скользнула вниз по его брюкам, чтобы проверить, выполнены ли условия пуска. Пока нет. Это означало, что мне нужно подкачать топливо.
– Ну… Ты говорил об отчетах. Что если я буду докладывать тебе лично?
Натаниэль повернулся и оперся на локоть.
– Докладывать лично, говоришь, – но потом он покачал головой: – Бесполезно. Вы будете вещать на таком диапазоне частот, что на Земле каждый будет знать о тебе все.
– Не будет, если мы воспользуемся шифром.
– Как только появляется шифр, находится и расшифровщик.
– Ах… – я приподнялась на локте и поцеловала его. Вот тут-то мой опыт работы вычислителем мне и пригодится, тем более если я разузнаю, как будет работать на марсианской миссии система телетайпной связи. – Но если шифр не виден, никто не догадается, что нужно что-то расшифровать. Скажем, если спрятать его в буквенном мусоре в самом начале и в конце телетайпной передачи.
Какое-то мгновение Натаниэль смотрел на меня… точнее, куда-то в мою сторону. Но учитывая пролегшую между бровей морщину и то, как метались туда-сюда его глаза, как будто он гнался за какой-то мыслью, я с уверенностью могу предположить, что он уже программировал телетайп. Потом он резко вернулся в реальность, улыбнулся и наклонился меня поцеловать. Губы у него были теплыми, и от них все еще немного пахло джином.
А где-то в другом месте ожили двигатели, и все было готово к пуску.
Глава девятая
РАСОВЫЕ РАЗНОГЛАСИЯ В ООН
Канзас-Сити, штат Канзас, 24 марта 1962 г.
Официальные лица США начали сыпать заверениями, пытаясь успокоить азиатских и африканских дипломатов, возмущенных серией неприятных инцидентов, которые произошли в городе из-за расовых споров. Ситуации с участием небелых дипломатов вызвали негодование в международном сообществе. Последним случаем стало нападение на Юсуфа Гуйе, первого секретаря мавританской делегации, произошедшее две недели назад.
К франкоговорящему дипломату, отправившемуся на вечернюю прогулку, подошла группа белых молодых людей. По его словам, они начали на него кричать, а затем ударили его пивной бутылкой. Он получил порезы на лице и нуждается в больничном лечении.
Хелен встретила меня у входной двери. На тело она натянула простое повседневное платье цвета мяты, а на лицо – улыбку.
– Спасибо, что пришла.
Мы не стали обниматься.
– Рада тебя видеть.
Мы, конечно, виделись на работе, но с момента замены мы почти перестали общаться. Приглашение на вечернюю игру в бридж стало для меня приятным сюрпризом.
– Выпьешь что-нибудь?
Она провела меня по короткому коридору в гостиную. На диване сидела и попивала виски с содовой Флоренс Грей.
Как ни странно, я не заметила ни карточного стола, ни стульев. Хелен подошла к буфету из березы. Там на серебряном подносе стояло запотевшее ведерко со льдом.
– Мартини?
– Было бы прекрасно. Если тебе не сложно. – Я положила сумочку на журнальный столик. – Добрый вечер, Флоренс.
– Йорк.
Она взяла свой стакан и глотнула виски, наблюдая за мной через край.
Вечер, судя по всему, будет просто потрясающий. Зазвенел звонок. Наверное, это Ида. Повод сбежать отсюда на мгновение.
– Я открою.
Хелен кивнула со своего места у буфета, где она отмеряла количество вермута, который должен был отправиться в кувшин. Я прошла по коридору и открыла дверь. На маленькой веранде дома Кармушей стояла Ида с широкой улыбкой и корзинкой клубники.
– Эльма! – она быстро меня обняла. – Когда мы наконец снова увидим тебя на аэродроме «Девяносто девять»?[27] Все по тебе соскучились.
– Ты же знаешь, как все обстоит с подготовкой к миссии. – Я выдавила из себя страдальческую улыбку и оглянулась на гостиную. Потом я понизила голос и добавила: – Правда, я не очень хочу говорить про миссию… Ну, понимаешь, Хелен.
Ида скривилась.
– Прости. Я совсем забыла, – потом она снова натянула на лицо улыбку, прошла мимо меня и устремилась по коридору в комнату: – Дамы! Я принесла клубнику и пирожные!
– Ты настоящая богиня.
Флоренс встала из-за столика и, ослепительно улыбаясь, заключила Иду в объятия.
– Клубника! – Хелен мешала мартини в хрустальном кувшине, но она обернулась и тоже одарила Иду улыбкой: – Жалко, что у меня нет к ней шампанского.
– Милая моя, если это у тебя мартини, то больше ничего и не нужно.
Я медленно отошла к краю комнаты. Я только сейчас вдруг осознала, что я единственная белая среди присутствующих. Я убрала руки за спину, как будто могла спрятать цвет своей кожи. Спустя какое-то время Хелен вручила мне мартини, так что мне все равно пришлось расправить руки. Зато теперь мне хотя бы было куда их деть.
2, 3, 5, 7, 9… Все будет хорошо.
– Хотите, я разложу карточный стол?
Как только мы начнем играть, напряжение спадет.
– По правде говоря… – Хелен налила в кувшин очередную порцию джина, – я тебя пригласила обманным путем.
О господи. Я нервно сглотнула, а потом сделала глоток мартини. Вот только чувство, что у меня внутри все свернулось, не проходило.
Хелен налила вермута, а я обменялась взглядами с Идой и Флоренс. Во всяком случае, вид у них был такой же озадаченный.
– Эльма, ты, возможно, уже об этом знаешь, – продолжала Хелен.
– Пока нет. Но продолжай.
– Когда Рейнард с парнями в последний раз играл в покер, губернатор Уоргин упомянул крушение ракеты. – Мы ждали продолжения. Хелен бросила в кувшин несколько кубиков льда и взяла серебряную ложку, чтобы размешать коктейль. – ФБР ведет расследование, пытаясь понять, причастен ли к этому Леонард Фланнери.
Я опустила бокал.
– Меня об этом спрашивали.
Звяканье кубиков льда о стенки кувшина замедлилось. Хелен перестала мешать и повернулась ко мне.
– Кто спрашивал?
– ФБР. Пару недель назад они выдернули меня и Леонарда с тренировки в бассейне нулевой плавучести. Они задали кучу глупейших вопросов, типа мог ли он как-то посадить ракету изнутри. Я им сказала, что не мог, так что он здесь ни при чем.
– Что ж, судя по всему, у них есть свидетель, который утверждает, что при чем.
Хелен постучала ложечкой по краю стакана и отложила ее в сторону.
– Что за черт? – Флоренс выпрямилась на диване. – Кто?
Хелен пожала плечами.
– Рейнард не подумал спросить.
А Натаниэль и вовсе не подумал рассказать мне об этой беседе.
– Когда они меня допрашивали, то сказали, что кто-то сообщил им о разговоре на ракете. Свидетель. То есть… это кто-то, кто был тогда на корабле. Так?
Ида тихо выругалась и подошла к буфету.
– Надо поторопиться с мартини, а то что-то мне подсказывает, что мне не понравится, куда повернет этот разговор.
Я опустилась в одно из кресел.
– Что еще тебе рассказал Рейнард?
Сосредоточенно разливая мартини по бокалам, Хелен поморщилась.
– Судя по всему, губернатор Уоргин опасается, что, если вся эта история с ФБР просочится наружу, Конгресс может снять Леонарда с миссии, – она поставила пустой кувшин на место и повернулась к нам лицом, – вместе с Флоренс.
– Что?!
Мы втроем воскликнули почти одновременно, сопроводив разной степенью ругательств. Флоренс даже пролила часть своего коктейля.
Вытирая пролитое салфеткой, она спросила:
– На каком основании?
– Вы оба являетесь членами Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Членами этого фонда также были и мужчины, которые захватили корабль.
Хелен покачала головой и подошла к нам.
Ида пошла за ней.
– И я тоже. Как и большинство цветных космонавтов.
– Они меня и про пилота спросили, – я поставила бокал с мартини на журнальный столик, рядом со своей сумочкой: – Так. Давайте все обдумаем.
Ида сделала щедрый глоток из своего бокала и ответила вопросом, который неизменно задают космонавты, если в космосе что-то идет не так.
– Да. Что нас теперь может прикончить?
– Я сама кого-нибудь прикончу, точно говорю. – Флоренс снова села на диван. – Вот только полагаю, что мой рот – одна из проблем.
– Общественное мнение, – Хелен села рядом с Флоренс, – вот что нас прикончит.
Оно уже прикончило Хелен. Лишило ее возможности полететь на Марс. Я потянулась к сумке и вызволила блокнот.
– Ладно. Общественное мнение. Что еще?
– Ложь, – Флоренс покачала головой. – Надо выяснить, кто распускает слухи о Леонарде.
Я записала этот пункт, и мы начали составлять список всего того, что может пойти не так. Потом Хелен сделала новую порцию мартини, и мы занялись поиском решений.