– Вы ведь знаете, что это правда. Я к тому, что де Бер из кожи лез, чтобы это случилось.
– А почему не ты? М-м? – Леонард сложил газету вдвое, вчетверо, потом еще раз и еще. Каждый раз он проводил по сгибу ногтем большого пальца. – Почему именно я стал «участником заговора», а не ты?
Конечно, я знала ответ. Леонард был чернокожим.
– Ладно. Я понимаю, куда ты клонишь. – Ладони у меня вспотели. Я засунула их поглубже под мышки. – Но ведь ты все равно попал в состав экспедиции. Ты здесь. Разве нет? Значит, никто из нас не обязан быть идеальным.
– Но твое несовершенство у тебя в голове, – Леонард протянул руку, – а мое – вот оно.
– Я не… – 21, 34, 55, 89… Дело было не во мне. Флоренс только что об этом сказала. Это не несовершенство. Ты блестящий специалист и как никто заслуживаешь быть здесь.
– Вот только чем они заставляют нас заниматься? – Флоренс склонила голову: – Чистим переборки. Драим туалеты. Готовим. Стираем.
– Ну, это мы все делаем. Я тут чинила унитаз…
– Эльма, замолчи, – Леонард скомкал телетайпную бумагу: – Ради всего святого, замолчи.
Сердце у меня билось уже с космической скоростью, а на шее под волосами выступили теплые капли пота. Леонард ведь даже голоса никогда не повышал.
– Я просто…
– Я стараюсь помнить о том, что ты хочешь как лучше. Но прямо сейчас я не могу слушать торжественные заверения белой женщины с добрыми намерениями. У меня нет сил тебя переубеждать, равно как и притворяться, будто бы я счастлив и доволен своей жизнью.
– Прости, – я впилась пальцами в бока: – Прости. Я ведь только пытаюсь помочь.
– Помочь? – Флоренс сложила шитье. – Ты можешь помочь, если заткнешься вместо того, чтобы демонстрировать откровенное невежество.
Терразас хмыкнул.
– Ты так говоришь, как будто она де Бер. Если вы вдруг не заметили, уборка корабля входит в наши обязанности.
– И ты туда же? А ты приглядись в понедельник к списку дежурств. И попробуй мне сказать, что в нем нет никакой несправедливости, – она засунула шитье в сумку на талии: – А теперь прошу меня извинить, мне нужно идти в прачечную.
Это уже просто смешно. На корабле нас было всего семь человек. У нас не было уборщика, который делал бы все это за нас.
– Но мы все занимаемся уборкой. Это часть технического обслуживания.
– Да, – Леонард ударил сложенной газетой по ладони: – Да. Мы все занимаемся уборкой. Но вы все выполняете и другие задачи, связанные с обслуживанием корабля. А мы с Флоренс – нет.
Рафаэль сказал:
– Он прав. Леонард проходил подготовку, чтобы помогать мне в техработах, но ЦУП каждый раз пихает в список дежурств Эстевана, который сам учился у Леонарда.
Терразас повернулся к нему, удивленно подняв брови.
– Я думал, тебе нравится со мной работать.
– Нравится, – уши у Рафаэля залились краской, – но дело не в этом. Этим должен заниматься Леонард.
– Спасибо.
Леонард хмуро взглянул на смятые страницы.
Я повернулась к Рафаэлю и Терразасу. Уж не знаю, чего я от них ждала. Заверения в том, что я вовсе не ужасный человек? Подтверждения того, что все-таки ужасный? Лицо у Рафаэля было таким уставшим, словно он весь день провел в лаборатории нулевой плавучести. Он сжал губы, повернулся к Терразасу и улыбнулся. Вроде бы. Во всяком случае, уголки рта у него поползли вверх.
– Ты хотел, чтобы я что-то выучил. Что там была за песня?
Дышать было больно. Я закусила щеку. А потом развернулась, оттолкнулась и вылетела в коридор.
И поскольку я все-таки была профессионалом, то успела добраться до гравитационного туалета в кольце, прежде чем меня вырвало.
Из туалета я поднялась по коридору к коммуникационному модулю. Я сочла, что шансы обнаружить там Паркера или Камилу невелики, и мне правда повезло: в модуле было пусто и темно. Закусив нижнюю губу изнутри, я на минуту зависла в дверном проеме. Здесь был телетайп. Ниточка, связывавшая меня с Натаниэлем. Мне хотелось ему все рассказать, но еще мне не хотелось его тревожить. Но ведь… я обещала быть с ним честной, и тот факт, что нас разделяло 97 миллионов километров, не отменял моей клятвы.
Я пролетела в проем и подплыла к устройству, заняв удобное для работы положение. Вытянула ноги и зацепилась ими за поручень, чтобы оставаться на месте.
Книги Киплинга у меня с собой не было, поэтому я использовала слово, которое мы использовали в прошлый раз. «Носорог».
щцэв яяыячя зхы улупсыс. пахупмх кн эшфющо. хи дци, ъстиэююи, пщфиш ввгяно с «ющуравх», е чявсэящ цьяьлъсох щяо тэясотэг ф ябхеыфюм. шцюрнбф тыхэвш гхпа. р фцщсыг, дгю еюц нхы хреъя ясфсфл, х эхрм овс ьявумвыс. н аюхыэ агффюеыб ъгчщь-хы ясуншюп юухоюр ъ уафррх. вхмдсб в ачх рыбьгшнэс юцсв ддтфяугб. м шэгл, гл рт аюетбшый, юю фнэ дгчг, зхы р виоц юд кгюп эсбфчсчюпсо, зыьциъ гхдм дбтыыюлян. ьсуцв, шыгп ди игхй-игхй? юрзтпбя, кгю рт аюеяяалявп. дычх. знуэс щцэв ясъ рт бтгшя. эи щяуц ьятиэщвя, дгю унюмыт овс ьбюлюжюзхью утфгомбэс. ъя п е ьяавсых, тэстзн. р виоц юд кгюп эсбфчсчюпсо хыьмны аюхыэг, ъяя юдткрон.
Перевод:
Меня только что вырвало. Впервые за миссию. Ты уже, наверное, видел статью о «Сигнусе», в которой упоминают мою проблему с тревогой. Леонард поднял тему. Я думала, что все это давно позади, и меня это потрясло. А потом разговор каким-то образом свелся к ругани. Сейчас я уже нормально себя чувствую. Я знаю, ты не поверишь, но сам факт, что я тебе об этом рассказываю, должен тебя успокоить. Может, хотя бы чуть-чуть? Надеюсь, это не повторится. Боже. Давно меня так не рвало. Не могу поверить, что раньше это происходило регулярно. Но я в порядке, правда. Я тебе об этом рассказываю только потому, что обещала.
Дорогой Натаниэль!
Новости с Земли приходят порой весьма мрачные. Мне ужасно жаль людей, которые пострадали от тайфунов в Индийском океане. Мне приходится напоминать себе, что цель нашей миссии – подарить надежду тем, кто оказался на Земле в сложной ситуации. Погода ухудшается, но мы стремимся создать новый плацдарм для человечества среди звезд.
Я сейчас читаю «Боги Марса», и мне очень нравится абсурдность всей этой истории. Первая книга серии на «Пинте», так что я попросила Камилу ее прихватить, когда она в следующий раз полетит к ребятам с медосмотром. Со здоровьем у всех по-прежнему все хорошо, слава богу.
Как успехи с поиском квартиры?
С любовью,
Эльма
бщчлдцбныц чзыбюейц г еюце е ъяапт, уъолирв щцэв, н уюх ъцаеи юрнньхри хю тэцфишс. сюпсох щяьиъгл, ныффг щюх ннчххюр, зхы ьгъец тсытйи ъц ясшдзгян элчсълв ухфяцщ лф хюпн, юх фдщвгм ашфтэ юх эяфриж ш дшщчнхж. ясусыццввг, ьбюзыьцгц ээи ьщбгян. п цусбры аю хттх фчдзгл.
Перевод:
Физическое здоровье у всех в норме, включая меня, а вот нервы накалены до предела. Бывают моменты, когда мне кажется, что лучше вообще не получать никаких вестей с Земли, не считая писем от родных и близких. Пожалуйста, продолжай мне писать. Я ужасно по тебе скучаю.
В Канзасе уже было поздно, да и выходной. Как бы мне ни хотелось получить сейчас весточку от Натаниэля, я все-таки надеялась, что он не торчит до сих пор на работе. Хотя, зная моего мужа… исключить я это не могла. С другой стороны, сегодняшний вечер он должен был проводить за игрой в покер. Я вздохнула, пытаясь унять боль в груди, и отправилась на поиски Леонарда.
Я его обнаружила в садовом модуле. Он сидел на скамейке посреди гидропонных грядок с помидорами. Полагаю, что изначально в проекте не было предусмотрено никаких сидений, но довольно быстро стало ясно, насколько сильно люди скучают по зелени в космосе. Войдя в модуль, я зашаркала ногами по металлическим решеткам на полу, чтобы привлечь его внимание.
Леонард сидел, сцепив руки. Он поднял глаза и вздохнул.
– Эльма… Прости, что на тебя наорал.
Я остановилась как вкопанная.
– Ты не… Вообще-то это я пришла перед тобой извиниться. Я была не права.
Он фыркнул.
– Мама мне однажды сказала, что извинения нужны не для того, чтобы показать, кто прав, а кто нет, а чтобы показать, что отношения важнее какой-то проблемы. К тому же проблема не в тебе.
– Но и я внесла свою лепту. И я была не права. И ты для меня очень важен.
– Я это ценю. – Он вытянул руки, широко расправив пальцы. – Но я объяснил, почему сам извинился.
– Ой. – Я стояла на одной ноге. Ощущение было такое, будто я разочаровала отца. Листья помидоров колыхались от гоняемого вентиляторами воздуха, и по модулю распространялся их землистый аромат. Я протянула руку и провела пальцем по прожилкам на листе. – Ты… Тогда на «Лунетте» вы с Флоренс просили меня не вмешиваться, но, если хочешь, я могу пнуть Натаниэля, чтобы он пнул еще кого-нибудь по поводу списка дежурств. Но только если хочешь.
Леонард покачал головой и со стоном поднялся на ноги.
– Спасибо. Я ценю предложение и твой пыл. Но все-таки нет. Думаю, Рафаэль и сам теперь может меня позвать, и так будет куда лучше, чем делать что-то еще. Наверное, мне стоило раньше с ним поговорить.
– Я могу хоть что-нибудь сделать?
Леонард пожал плечами.
– Нет. Спасибо тебе. – Он направился к выходу из модуля, но остановился в конце грядки, обрамленной юными кустиками. Обернувшись, он поднял палец. – Вот что. Не пытайся объяснить мне мой же опыт. Это капец как раздражает.
Я вздрогнула, потому что именно это я и делала неоднократно. Начиная от заверений, что мы все занимаемся уборкой, до заявлений, что его опыт ничем не отличается от опыта остальных. И я ведь прекрасно знала, как это раздражает, потому что Паркер постоянно докучал этим мне.
– Вас понял. Никаких объяснений.
– Принято, – он подмигнул. – Увидимся за ужином.
Когда Леонард ушел, я уселась на освободившуюся скамейку. И только полностью расслабившись в окружении зелени, я вдруг поняла, что успешно выдворила его из садового модуля.