Во время первых полетов на Луну у нас были врачи на Земле, с которыми мы могли обсудить вопросы здоровья. Их было куда проще избегать, чем врача, который находился с тобой на одном корабле.
– Как я? Я управляю кораблем в открытом космосе. – Я активировала тормозные двигатели, и небольшой тягой нас вдавило в плечевые ремни. Я бы предпочла вообще обойтись без этого разговора, но меньше всего мне хотелось обсуждать это сейчас, во время полета. Хотя нет. Это неправда. Было бы хуже, если бы Камила подняла тему за ужином. Но она ведь всего лишь выполняла свою работу. – Я расстроена и подавлена, но все стабильно.
– Это хорошо, – Камила повернулась немного в своем кресле, заглядывая мне в лицо. – А что бывает, когда ты… нестабильна?
Зубы у меня, казалось, заскрежетали сами собой.
– Я не могу спать. Меня тошнит. Я потею.
Расстояние между «пчелкой» и «Ниньей» росло. Скоро весь борт большого корабля залил резкий белый свет, и на нем пролегли длинные тени. Полет до «Пинты» занимал около двадцати минут. Судя по всему, это будут очень долгие двадцать минут.
– Когда у тебя в последний раз были такие симптомы?
Если начистоту, у меня и сейчас бывали проблемы со сном, но далеко не каждую ночь. Да и кошмары меня не мучили, просто я никак не могла угомонить свой мозг. В голове у меня крутились случайные мысли и не давали мне покоя.
– Давненько.
– До или после отлета с Земли?
– После. Но такое было только один раз. – Тот факт, что я вообще отвечала на ее вопросы, я считала победой. Было ли мне неприятно? Да, весьма, но было бы глупо полагать, что она мне поверит, если я солгу. Когда-то я бы так и поступила, но мы всегда были друг у друга на виду, поэтому сложно было бы не заметить даже небольшие изменения в поведении. Блин, какая-то старомодная и закостенелая часть меня даже была почти уверена, что Терразас с Рафаэлем… состояли в некоторых отношениях. – Камила, у меня правда все в порядке. Не могу сказать, что все чудесно, но я справлюсь.
– Знаешь что: я тебе поверю, но только если ты пообещаешь, что придешь в медмодуль и дашь мне провести парочку простых тестов на стрессоустойчивость. – Она склонила голову набок: – Паркер за тебя переживает.
Я рассмеялась, и звуки моего смеха отскочили от иллюминатора как камень.
– Ого. Ну, если уж Паркер переживает. – С другой стороны, он ведь сделал так, чтобы я устроила настоящий седер, так что, может, он и правда переживал. – Седер очень помог.
– Хорошо. Хорошо… Рада слышать.
Я с запозданием поняла, что понятия не имею, каких святых праздников здесь не хватает Камиле.
– А ты как? Тебе как-нибудь помочь? Провести какие-нибудь… обряды?
Она покачала головой.
– Погоди. На самом деле есть кое-что. Можешь звать меня просто Кэм? Не Камила?
– Кэм. Принято. А еще что-нибудь…
– Только не думай, будто бы я не заметила, что ты поменяла тему.
Я наклонилась вперед. Мое внимание привлекло белое облако у топливных отсеков.
– Что это?
– Эльма…
Кэм проследила за моим взглядом и резко втянула в легкие воздух. Из корпуса «Ниньи» что-то просачивалось, образуя широкий конус тумана. Он застыл снежинками в космическом вакууме и поплыл в нашу сторону.
Я включила микрофон.
– «Нинья», говорит «Пчелка». С левого борта рядом с топливными отсеками что-то выделяется. Я сейчас развернусь, чтобы получше рассмотреть.
– «Пчелка», говорит «Нинья». Что выделяется?
Я была на все сто процентов уверена, что Терразас уже был в состоянии повышенной готовности, но голос у него оставался таким же ровным.
– Белый шлейф. Похоже, из одного источника. Секунду, я сейчас подойду поближе.
Я подтолкнула челнок вперед, легонько активировав двигатели. Подобравшись к топливным отсекам, я старалась держаться от тумана подальше и развернула корабль так, чтобы из иллюминатора хорошо было видно белый столб.
Кэм повисла на своих плечевых ремнях, тоже пытаясь получше разглядеть, что происходит. Мне приходилось быть очень внимательной, чтобы сохранять одно и то же положение по отношению к «Нинье», но это не мешало мне доложить обстановку.
– «Нинья», говорит «Пчелка». Похоже, вытекает все из маленького прокола. Такого маленького, что мне отсюда отверстия не видно.
– Принято, «Пчелка», – на этот раз мне ответил Паркер. Очевидно, Терразас связался с ним сразу после того, как мы обнаружили проблему. – Я отправил Авелино вниз посмотреть на приборы. Надо понять, откуда утечка.
Я немного изменила положение челнока в пространстве. Теперь мы оказались перпендикулярно «Нинье» и смотрели на нее спереди. Я надеялась, что так смогу разглядеть, в чем дело. Это могла быть вода из топливных отсеков, кислород из этого модуля или охлаждающий состав. Ни от одного из этих вариантов не приходилось ждать ничего хорошего. Топливные отсеки решеткой опутывали трубы. Эти трубы охлаждали отсеки, когда на них падал прямой солнечный свет. Шлейф начинался тоненькой ниточкой на стыке одной из труб. Я посмотрела, куда эта труба вела. О, проклятье.
– Это система охлаждения. У нас утечка аммиака.
Глава двадцать пятая
РАННИЙ ПРИХОД УРАГАНА ТРЕВОЖИТ ЖИТЕЛЕЙ ФЛОРИДЫ
Метеорологическое бюро готовится к урагану при помощи «Лунетты»
Автор: Р. Харт Филлипс
Специально для «Нэшнл Таймс» Майами, штат Флорида, 7 мая 1963 г.
Замеченные на прошлой неделе мощные погодные аномалии вблизи Французских Антильских островов, в 2 400 километрах от Майами, вновь привлекли внимание жителей Флориды к деятельности Метеорологического бюро США в области наблюдения за ураганами. Благодаря совместной работе с сотрудниками обсерватории на космической станции «Лунетта» синоптики могут точно прогнозировать и контролировать поведение этого необычайно раннего урагана.
Никто не паниковал. В этом было огромное преимущество в командной работе МАК. Мы так много времени посвятили тренировкам, готовясь к столкновению с различными проблемами, что в нужный момент могли легко отбросить все лишнее и сосредоточиться на работе.
Я села за кухонный стол с бумагой и карандашами наготове. Передо мной громоздилась стопка справочников. Рафаэль, Леонард и Паркер стояли у маркерной доски. К ней была приклеена скотчем схема системы охлаждения. В коммуникационном модуле Флоренс слушала нас по интеркому и передавала разговоры в ЦУП. Еще она открыла канал связи с «Пинтой», чтобы наши коллеги с другого корабля тоже могли все слышать.
Терразас сидел в командном модуле на тот случай, если нам понадобится вывести корабль на свет или наоборот. А Кэм подготовила скафандры для выхода в открытый космос. К счастью, мы поддерживали на кораблях уровень давления в 0,34 бара, как в лунной колонии и в скафандрах для выхода в космос, так что нашим космонавтам не нужно было тратить несколько часов на декомпрессию.
– Думаю, придется заменить этот участок трубы. – Рафаэль ткнул в то место, где я обнаружила утечку. – При таких температурах на заплатку рассчитывать не приходится.
Леонард кивнул и тоже поставил палец на этот участок схемы.
– Но в качестве временной меры это был бы оптимальный вариант, пока мы точно не узнаем, в чем в проблема. Если это пробоина от микрометеорита, это одно, а если отказ материальной части – совсем другое.
– Почему другое?
Паркер до этого долго молчал, дав возможность двоим ученым обсудить ситуацию.
– Микрометеорит – штука разовая. Конечно, в нас всегда может еще что-то попасть, но это дело случая. При отказе материальной части ситуация может повториться, и это уже указывает на серьезную комплексную проблему.
От слов «серьезная комплексная проблема» я похолодела. Если у нас в системе охлаждения неисправность, есть шанс, что нам придется поставить на миссии крест и чапать домой. Вот только… мы сейчас находились в той точке, что, вероятно, нам все равно придется сначала лететь к Марсу, откуда можно было совершить гравитационный маневр.
Я с шумом выпустила воздух из легких и начала делать пометки для расчетов на этот случай.
– В чем дело, Йорк?
Слух у Паркера был на зависть острым для человека, который всю жизнь провел в окружении самолетов и ракет.
– Просто делаю расчеты на случай худшего, если нам придется все сворачивать. – Я подняла голову от своих записей, хотя вывела еще только половину уравнений, и пояснила: – Гравитационный маневр.
Паркер коротко кивнул, сигнализируя, что понял меня. Во время подготовки мы не раз прорабатывали такой сценарий.
– «Пинта», говорит «Нинья». У вас системы в порядке?
– Так точно. – По межбортовой связи до нас с треском донесся голос Бенкоски. – Я голосую за вариант с микрометеоритом.
«Пинта» немного развернулась, направив на нас свой телескоп, но они все равно не могли разглядеть лучше меня. Мы могли апеллировать только догадками, пока кто-то не увидит проблему собственными глазами.
– Готовимся ко всему, – Паркер изучал схему на доске, уперев руки в бока. – Авелино, соберешь все необходимое для замены трубы. Фланнери, ты подготовь заплатку, вдруг там обнаружится что-то неожиданное. Грей? Сообщи ЦУП, что мы планируем экстренный выход в открытый космос.
– Я уже им вовсю печатаю, – Флоренс фыркнула в микрофон. – Поверить не могу, что получила докторскую степень, чтобы работать машинисткой.
– И прачкой, – Паркер ухмыльнулся. – Дай знать, когда они ответят.
– Ты думаешь, что все, кроме тебя, идиоты?
– Ага, – Паркер повернулся ко мне: – Йорк, подготовь план полета на самый пессимистичный прогноз.
Можно было бы выдать какую-нибудь шутку, но время поджимало, так что я просто кивнула и продолжила работу. Прекрасно, что я могла справиться с такими расчетами, но мне все равно не хватало родных и точных цифр для полной уверенности.
Связь с Землей отставала примерно на пятнадцать минут. Сейчас Натаниэль уже должен быть в центре управления полетами. Они с командой работают над возможными решениями. В одной руке он крепко сжимает карандаш, рукава рубашки закатаны до локтей. Клемонс выпускает облако сигарного дыма, и оно клубится вокруг моего мужа, пока тот измеряет помещение шагами, пытаясь решить проблему.