Но прошло уже две недели с тех пор, как пропала связь с Землей, и мне нужно было что-то приготовить.
Мало что доставляет больше удовольствия, чем запах свежеиспеченного печенья. Учитывая, что в составе у него были сухое молоко, обезвоженные яйца и искусственное масло, получилось неплохо. Маму бы привели в ужас мизерное количество слоев и несколько медовый вкус, но для нас такой расклад в какой-то момент превратился в норму.
Паркер и Бенкоски соскользнули по лестнице на кухню один за другим, словно катаясь на аттракционе в парке развлечений.
Бенкоски поднял голову и принюхался.
– Ну, не знаю, Стетсон… Я могу и передумать насчет разделения.
– Ты ее не получишь, – Паркер подошел к доске. – Но мы будем высылать гуманитарную помощь.
– Разделения?
Я ополоснула в раковине миску, в которой замешивала тесто.
– На собрании это обсудим, – Паркер взял тряпку и бросил мне: – Можешь намочить?
Тряпка шлепнулась на чистый рабочий стол, оставив на нержавеющей стали сероватое пятно.
– Конечно. – Я отставила миску и полностью посвятила себя заботе о нуждах нашего командира, прости господи. Выжимая тряпку, я ухитрилась ничего не сказать вслух. Хотя я, возможно, слишком сильно ее скрутила. – Держи.
Должна признать, в глубине души я надеялась, что попаду тряпкой в Паркера, но он ловко поймал ее в воздухе как ракета-перехватчик. Повернувшись к доске, он стер написанное.
– Бенкоски, устрой встречу для пилотов и штурманов после общего собрания.
– Я тебе секретарша, что ли?
– Ты мне второй пилот.
– Я бы мог возразить, что, раз уж ты на моем корабле, то это ты мой второй пилот.
– Тогда заместитель? Помощник командира? Правая рука? Да без разницы, – Паркер бросил ему ручку. – Это значит, что ты занимаешься документами.
Так вот зачем Паркеру второй пилот! Я покачала головой и вернулась к мытью посуды. Я так яростно терла миску губкой, что ее шуршание соперничало со скрипом маркера по пластиковой доске. Поставив миску на решетку УФ-стерилизатора, я вытерла рабочую поверхность. Даже удивительно, насколько мне становится лучше, когда на кухне чисто.
Я открыла дверцу духовки и проверила печенье. Хотя в теории духовки на двух кораблях были идентичны, на практике оказалось, что у нас, на борту «Ниньи», духовка грела сильнее, и на «Пинте» я все еще пыталась приноровиться. В кухню вырвались клубы горячего пара, наполняя воздух ароматом сдобного теста и масляной сладости. Сверху печенье подрумянилось и обрело красивый золотисто-коричневый цвет. Принято к сведению. Как выяснилось, более медленный и слабый нагрев хорошо сказывался на моей выпечке.
Я взяла прихватку и вытащила противень из духовки. А потом, то ли из щедрости, то ли из желания получить похвалу, я повернулась с печеньем к Паркеру и Бенкоски.
Паркер писал на доске штатное расписание. Как это часто бывает, первым делом я заметила свое имя. Напротив него были слова: «штурман-вычислитель/второй пилот».
Каким-то чудом мне удалось не уронить противень. Но из меня все равно вырвался писк.
Бенкоски обернулся.
– Ух ты… Ты просто ангел.
– Гм. Спасибо. – Я подошла с печеньем поближе, не сводя глаз с доски. Команды снова были разделены, и, кажется, нам предстояло вернуться на свой корабль. – Осторожно. Противень горячий.
Паркер сунул блокнот под мышку и взял печенье.
– Благодарю, мэм.
– Мэм? С каких это пор я стала мэм?
– Это только когда ты готовишь, – он помахал печеньем у меня перед лицом, а затем поднес к носу, с удовольствием вдыхая аромат: – Место женщины на кухне и все такое.
Я закатила глаза.
– Ну конечно. Эту работу я легко получила.
– А в остальное время ты штурман.
Я указала подбородком на доску.
– Или второй пилот?..
Бенкоски одной рукой хлопнул меня по плечу, а другой ухватил с противня печенье.
– Поздравляю с повышением.
– Погодите… Это насовсем?
Паркер пожал плечами, как будто ничего особенного не происходило.
– Тебе нужно расписание, где мы тасуем команды и ставим де Бера на один корабль с Фланнери и Грей?
Не может быть, чтобы он всерьез хотел сделать меня вторым пилотом. Женщин все еще не набирали для пилотирования больших ракет. Даже для спуска на Землю с «Лунетты». Даже в качестве вторых пилотов.
– А что с Авелино?
Паркер, не отрывая от меня взгляда, откусил кусок печенья и медленно разжевал. Проглотив, он большим пальцем убрал с губы крошку.
– Я в журнале ему одни хвалебные оды пою. Как думаешь, сейчас это справедливо?
Когда мы закончили с ремонтом антенны и сняли скафандры, один глаз Рафаэля был покрыт слезами. Он ничего нам даже не сказал. Если бы он не вел себя так тихо и периодически не застывал посреди какого-то действия, никто бы и не догадался, что его что-то беспокоит. Но второй пилот не мог себе позволить замереть, пусть даже на мгновенье.
А что насчет моей собственной тревоги? Я подошла к стойке и поставила на нее противень. С минуты на минуту начнут приходить остальные.
– Можно с тобой поговорить?
Паркер вздохнул и передал блокнот Бенкоски.
– Запиши все остальное.
– Я не секретарь.
– Не заставляй меня включать босса, приятель. – Паркер подошел ко мне и, опершись о стойку, откусил еще кусок печенья. С набитым ртом он спросил: – Ну?
– Я понимаю твое беспокойство по поводу Рафаэля, но… ты же знаешь мою историю.
– Думаешь, у нас тут сейчас найдется кто-то без тревоги? У нас уже две недели нет связи с Землей.
Я подвинула противень, выравнивая его по краю стойки, чтобы не смотреть на Паркера.
– Я к тому, что если ты доверяешь мне, то можешь доверять и ему.
– Что такое? А куда делось это твое «женщины столь же квалифицированны, как и мужчины»? «Моя тревога не представляет проблем»? А еще «ракеты достаточно безопасны, даже для дам»? Хочешь сказать, что ошибалась? Хочешь сказать, что ни на что, кроме готовки и стирки, не годишься?
– Нет. – Боже, ну какой же он мудак. Атакует меня моими же словами. – Я просто не понимаю, почему ты выбрал меня вместо Рафаэля.
– Значит, ты ставишь под сомнение мои решения? Впрочем, чему я удивляюсь?
– Видишь! – я развернулась на пятках и посмотрела ему в глаза. – Мы с тобой все время ругаемся. Почему ты хочешь, чтобы я стала твоим вторым пилотом?
Он наклонился вперед.
– Потому что ты не из тех, кто просто стерпит мои шутки. Потому что я видел тебя в кризисной ситуации, и ты до жути организованна. Потому что ты капец какой хороший пилот. Потому что я командир миссии, и это мой приказ. Есть еще вопросы, черт побери?
Все мое тело гудело, словно сердце превратилось в неисправный двигатель. Не знаю как, но мне удалось поднять подбородок.
– Да. Это что, комплименты?
Паркер рассмеялся, и, черт бы все побрал, у него был приятный смех. Он запрокинул голову, а на щеках у него выступили ямочки. Но потом смех резко оборвался, и он выпрямился.
– Нет. Это были критические оценки, – он показал мне остатки печенья. – А вот тебе комплимент: печенье чертовски вкусное.
Он закинул последний кусок в рот и как ни в чем не бывало вернулся к доске.
Я не успела еще толком справиться с потрясением, как на кухню из садового модуля пришли де Бер и Хайди. Я встряхнула головой, чтобы немного прийти в себя, и открыла ящик. Хотела взять лопатку, вот только оказалось, что это ящик для полотенец. Зачем хранить кухонные полотенца рядом с плитой? Но раз уж я наткнулась на них, то взяла одно и бросила в миску для подачи печенья. За моей спиной подтягивались на собрание остальные члены экипажей двух кораблей. По кухне неслись обрывки разговоров.
– …лучшая опера Россини…
– …а потом главный герой умирает в середине книги…
– …думаю, джин уже должен быть готов…
– Джин? Я могу выступить в качестве добровольца… – я оглянулась через плечо и увидела Кэм. Она разговаривала с Леонардом: – Ты подстриглась!
Я знаю, это глупо. Но она отрезала свои длинные темные волосы, которые спускались до середины спины, и подстриглась под машинку, так что ее новый имидж первым бросился мне в глаза.
Она зарделась и провела рукой по темному бархатному ежику. Теперь, когда вокруг нее не было облака волос, глаза у нее казались огромными.
– Я просто устала с ними бороться в невесомости.
– Может, мне тоже стоит об этом подумать. Хотя вряд ли Натаниэлю понравится.
Внутри у меня все сжалось. Все вокруг, даже такие мелочи, напоминало мне о том, что мы не имеем ни малейшего понятия о происходящем на Земле. Во Вселенной не хватает печенья. Я открыла непонятно расположенный ящик, в котором на «Пинте» хранили кухонную утварь, вытащила лопаточку и стала перекладывать печенье в миску.
Когда я закончила, все уже были в сборе, в разной степени готовности к собранию. Витавшие в воздухе ароматы кофе и печенья напоминали о доме. Я уселась рядом с Леонардом, который потянулся за печеньем с широкой улыбкой.
Де Бер двинулся было к миске с печеньем, но вдруг остановился. Уголки его рта опустились. Он сел рядом с Хайди с одной лишь чашкой кофе. Ну и зря.
– Ну что, ребята, – Паркер постучал по маркерной доске. – Вы можете обратить внимание, что мы снова делим экипажи по первоначальной схеме, но с парой корректировок. Йорк возьмет на себя обязанности второго пилота на «Нинье», а здесь Фёгели будет тренироваться с Шамун, чтобы освежить свои медицинские навыки. Шамун по-прежнему будет сюда прилетать в случае чего-то серьезного, но, надеюсь, нам удастся немного сократить количество вылетов на «пчелке».
Грэм поднял руку.
Паркер дернул подбородком.
– Говори.
– Мне просто интересно, если мы преследуем цель снизить количество вылетов на «пчелке», почему мы снова разделяем экипажи? Разве не лучше всем остаться здесь? Особенно учитывая обстоятельства.
– Наша цель заключается в том, чтобы все добрались до Марса, а потом вернулись на Землю в целости и сохранности, – Паркер постучал по доске: – До потери связи ЦУП хотел, чтобы «Нинья» снова полностью функционировала и была укомплектована экипажем, поэтому так мы и сделаем.