Де Бер заерзал на стуле, но Дон опустила ладонь ему на колено и сама подняла руку. Только ждать разрешения Паркера заговорить она не стала.
– ЦУП планировал распределить состав не так. Де Бер должен был перейти на борт «Ниньи» и присоединиться к отряду для высадки на Марс.
Ага. Так вот в чем дело. Меня пробила холодная дрожь. Опять я заняла чье-то место, а у де Бера нет никаких оснований идти на попятный.
Бенкоски шагнул вперед, резко махнув ладонью.
– На данный момент ЦУП не владеет информацией в полной мере, так что состав будет именно таким.
– Верно, – Паркер хищно улыбнулся и повернулся к де Беру. – После собрания у нас будет встреча пилотов и штурманов. Нужно обсудить предстоящую корректировку курса. Де Бер… Ты будешь конспектировать. Я теперь знаю, что у тебя хороший почерк.
Отталкиваясь ногами, я плыла по круговому коридору «Ниньи» в сторону капитанского мостика. В руках у меня был пакетик с куском шахматного пирога. Когда передо мной возник коммуникационный модуль, я ухватилась за поручень и по инерции скользнула внутрь. Флоренс парила в невесомости в своем спальном мешке. Она переместила мешок сюда на тот случай, если с Земли придет какой-то сигнал, чего не было вот уже три недели и один день.
Она продолжала вышивать, и теперь на звездном поле ее работы угадывалось созвездие Ориона. Флоренс вставила иголку в уголок.
– Чем обязана?
– Принесла тебе немного пирога.
Я подтолкнула пакетик в ее сторону, и он, вращаясь, поплыл через модуль.
Флоренс, широко улыбаясь, подхватила его.
– Я тебя обожаю.
Я фыркнула.
– По крайней мере, прямо сейчас, – она подмигнула, – если и дальше будешь привлекать меня своим пирогом…
– Пирог привлек.
– И нет тревог… – она открыла пакет и втянула ноздрями запах, – хотя я серьезно. Можешь считать, что тебе удалось меня умаслить. Чего надо?
– Ничего, – я осеклась, когда она одарила меня многозначительным Взглядом с заглавной буквы. – Ладно, раскусила. Ты прогоняла мой план по корректировке курса через компьютер?
– Каждый раз это делаю, все по протоколу. Кстати, ему ни разу не удалось тебя подловить, – она прищурилась: – А что?
– Просто… для подстраховки? Приходится работать без всех этих цифр с Земли…
– Все хорошо, Эльма. Ошибок нет.
Я сглотнула.
– Спасибо. Может, тебе как-нибудь помочь? А то ты тут в заточении.
Она пожала плечами, словно ей было все равно до изменения графика дежурств, согласно которому в коммуникационном модуле теперь всегда должен был находиться член экипажа.
– Хм. Зато мне теперь не нужно заниматься стиркой. И Паркер организовал мне сменщиков в лице Рафаэля и Леонарда.
– Все равно… Ничего не нужно?
Флоренс мягко похлопала ладонью по интеркому.
– Если что, я позову. И как только от них будет весточка, тоже.
Чем дольше сохранялось молчание, тем больше мы все переживали. Но вместе со страхом, растущим в груди, расцветала и доброта. Точно так же люди сплотились после падения метеорита.
Господи, пожалуйста. Пожалуйста, только бы не очередной метеорит.
– Ладно. Мне пора на мостик. Просто хотела занести тебе по пути пирог.
– Я тебе очень признательна, – она прицепила пакетик к стене. – Порадую себя, как закончу шить этот кусок.
Махнув рукой, я оттолкнулась и вылетела из коммуникационного модуля. Потом ухватилась за поручень, чтобы подняться на мостик. Мне хотелось там оказаться раньше Паркера, чтобы он не смог меня упрекнуть за опоздание.
Я влетела в люк командного модуля и остановилась, кусая нижнюю губу изнутри. Занять кресло второго пилота на мостике было не так уж страшно. Оно располагалось всего через сиденье от места штурмана. Но все-таки я остро ощутила отсутствие Терразаса. Я вцепилась руками в спинку его кресла. Что бы он сказал?
– В этом выпуске наши бесстрашные искатели приключений…
За моей спиной послышался вздох Паркера. Я застыла на месте, залившись румянцем, потому что он стал свидетелем того, как я занимаюсь глупостями. Он прочистил горло.
– Наши бесстрашные искатели приключений приближаются к Марсу… Он был хорошим парнем.
– Ага.
Паркер положил руку мне на плечо.
– Ты справишься, Йорк.
И конечно, глаза у меня тут же наполнились слезами. Я вытерла их рукавом, пока они меня не ослепили.
– Ну, у меня нет такого актерского таланта, – я обогнула сиденье и уселась на него. Всего на метр левее моего привычного места, а словно совсем другой мир. – Ты видел план корректировки?
Ну, разумеется, он его видел. Вопрос был почти оскорбительным, но мне нужно было чем-то заполнить повисшую тишину. Паркер опустился в свое кресло и пристегнулся.
– Вроде все в порядке. Просто немного отличается от первоначального плана полета.
Чего и следовало ожидать, и все же… Я не привыкла переживать за свои расчеты.
Рафаэль немного изменил конфигурацию командного модуля, чтобы мои штурманские приборы оказались в пределах досягаемости с кресла второго пилота. В числе прочего, он подключил карданный стабилизатор моего секстанта к разъему широкоугольного датчика. Так прибор был у меня под рукой, но мне не нужно было его держать. Это было скорее просто для удобства, потому что мы с Хайди уже рассчитали необходимые параметры для импульса, а Флоренс и Дон ввели эти данные в компьютеры на борту «Санта-Марии», которой предстояло произвести импульс автоматически, без человеческого участия.
Но что, если я опиралась в своих расчетах на ошибочные данные? Как в тот раз, когда во время тренировки я неправильно идентифицировала Алкаид и обрекла всех на верную смерть. Да, да, я знаю, что у нас были средства для подстраховки, но я терпеть не могу заниматься вычислениями, не имея возможности свериться с точными данными.
– Так, ладно… Установи крен на 198,6, тангаж на 130,7 и рыскание на 340.
Паркер потянулся к соответствующим переключателям. Моя работа в качестве второго пилота заключалась лишь в том, чтобы удостовериться, что все настройки выставлены правильно. Прямо сейчас от меня больше ничего не требовалось, но я пристально наблюдала за тем, как Паркер готовится к выполнению маневра.
Таймер отсчитывал секунды, приближая импульс. Я облизала пересохшие губы и придвинула к себе микрофон.
– Приготовиться к маневру. Десять, девять, восемь… – в этот момент все уже были готовы, – семь, шесть, пять… – рядом со мной Паркер обхватил рукой рычажный пульт управления. – Четыре, три, два, один…
Он запустил двигатели. Спинка сиденья бросилась мне в спину, и за стеклом иллюминатора показалось пламя, вырвавшееся из двигателей «Пинты».
Я с трудом втягивала в легкие воздух, преодолевая навалившуюся на грудь тяжесть. Отличное напоминание, что во вращающейся секции «Ниньи» гравитация была всего лишь на уровне марсианской, то есть, не слишком сильной. Десять секунд. Или целая вечность. Порой их не отличить.
Десять секунд, и все изменилось. Мы начали сбрасывать скорость, приближаясь к Марсу.
Глава тридцатая
Бортовой журнал первой марсианской экспедиции, командир Стетсон Паркер.
Экипажи «Ниньи» и «Пинты» завершили подготовку к выведению кораблей на орбиту Марса. 53-й день отсутствия связи с МАК.
Сперва я решила, что это сон. Я парила в темноте жилого отсека, когда послышался очень спокойный голос Флоренс.
– Паркер, ты мне нужен в коммуникационном модуле. Повторяю: Паркер в коммуникационный модуль.
Она была так спокойна, что я почти сразу заснула опять. Не было никаких сигналов тревоги. Никаких сирен. Ничего чрезвычайного, и голос у Флоренс был такой мягкий. Кэм прошептала:
– Это ЦУП?
Тут уж я проснулась. Я развернулась в своем спальном мешке и выглянула из своей капсулы.
Паркер парил посреди жилого отсека, натягивая поверх нижнего белья летный комбинезон.
– Пока не знаю. Оставайтесь здесь.
Я уже расстегивала ремни, не дававшие спальному мешку открыться, но замерла, когда мой мозг еще больше проснулся. Ну да. Не надо, чтобы все там толпились. Хотя заснуть я уже не смогу, терзаясь мыслями о том, что же происходит. Может, это просто звонок с «Пинты», хотя звонки посреди ночи редко бывают безобидны.
Все еще застегивая молнию на комбинезоне, Паркер оттолкнулся и подплыл ко мне.
– Йорк, – прошептал он, – ты идешь со мной.
Остатки сна как рукой сняло. Ему нужен был второй пилот на случай, если нам придется совершать какой-то маневр или бог знает что еще.
Я раскрыла мешок до конца и выскользнула из него. Подхватив комбинезон, я кивнула.
– Уже иду.
Он не стал ждать. Вместо этого развернулся в воздухе и направился к люку, ведущему в круговой коридор. Пока я натягивала летный комбинезон, остальные члены экипажа высунулись из своих капсул как суслики из норок.
В тусклом свете блеснули зубы Леонарда.
– Ты знаешь, в чем дело?
– Не больше тебя, – я застегнула комбинезон и тоже повернулась к люку. – Паркер сделает доклад об обстановке, как только что-то прояснится.
Доклад об обстановке. Сколько же в этих словах напряжения. Я направилась вниз по коридору к коммуникационному модулю, когда Паркер выскочил из-за угла и исчез в люке. Когда я подобралась ближе, извечный гул вентиляторов, казалось, стих, и на его фоне послышался грохот клавиш телетайпа – как хор ангелов, поющих осанну[85].
Baruch ata Adonai, Eloheinu, melekh ha’olam, hagomel lahayavim tovot, sheg’molani kol tov. У меня невольно вырвалась благодарственная молитва, хотя переживаний все еще хватало[86].
Когда я ухватилась за край люка и вплыла в коммуникационный модуль, на лице Флоренс были написаны ответы на бо́льшую часть моих вопросов. Или же вопросов стало только больше. Или и то, и другое одновременно. Она улыбалась, но глаза у нее были красными, как будто она плакала.