После подписания контракта мать с сыном отправились в пивную отметить это событие. Мистер Теренс предлагал им остаться в офисе и раздавить бутылочку шампанского, но Эйвис потянула Криса за рукав и хрипло прошептала ему в ухо:
— Я буду уютнее чувствовать себя в пивной, сынок. — И они отправились в пивную.
Они просидели там часа два, наслаждаясь обществом друг друга и пивом. Это был один из лучших моментов, которые Крис когда-либо проводил с матерью. О Брайане она упомянула всего четыре раза.
— Я куплю тебе норковое пальто, мама, — пообещал Крис, когда они вышли из пивной в вечернюю прохладу. — Ты заслужила это.
Эйвис рассмеялась таким знакомым грубым смехом:
— Да ладно тебе! Кто ты такой, черт побери, принц Филипп, что ли?
„Дикари“ гастролировали целый год, объездив всю страну, Англию, Уэльс и Шотландию. Они разъезжали с севера на юг и с юга на север в потрепанном микроавтобусе марки „Фольксваген“, забитом аппаратурой. Ночевали в том же автобусе, на задних сиденьях, умудряясь при этом еще и заниматься там любовью с девушками, некоторые из которых были совсем подростками. Баз называл их „детки-фанатки“.
Однажды на их выступление приехал посмотреть мистер Теренс. Он отметил восторженный прием публики, внимательно прослушал новый репертуар, сделал несколько критических замечаний и уехал.
— А когда мы поедем в Лондон? — несколько раз спрашивал его Крис.
— Как только будете готовы. Я дам вам знать. — Это был обычный ответ мистера Терри.
Все участники ансамбля были уставшими и измотанными. Где обещанное мистером Теренсом признание? Где контракт со студией звукозаписи? Где Слава, Деньги и Сладкая Жизнь?
Если выразить их состояние предельно мягко, скажем, что они были крайне разочарованы и расстроены.
— Мы побывали в каждой дыре в Англии, — мрачно заметил как-то Крис, когда они в один из вечеров сидели в придорожном кафе в окрестностях Манчестера, а перед ними стояла плохо помытая тарелка с сосисками и чипсами. — Мы забрались в самую задницу Англии.
— Так напиши об этом песню, — предложил Баз, зевая, — вообще, старайся писать обо всем подряд.
— Да, это здорово. „Задница Англии“, автор Крис Феникс Представляю, какой это будет популярный хит Наверняка побьет „Роллинг стоунз“ во всех хит-парадах!
Раста принялся отстукивать ритм на столе, а Олли — подражать звукам бас-гитары.
Я встретил девушку. А звали ее Салли.
Мы целовались и любить друг друга стали, — запел Баз.
Но я и знать не знал,
Где жил мой идеал.
Вам адресок такой небось понравится? — А теперь все вместе, давайте громче.
Это Англия, самая задница! — заорали они хором, заливаясь истерическим смехом.
— Эй, вы, потише, — проворчал толстяк-продавец в грязном фартуке, подходя к их столику. — От вас слишком много шума.
— Да пошел ты! — огрызнулся Баз. — Уж и повеселиться нельзя.
— Тебе еще до веселья? — устало поинтересовался Крис.
— А ты хотел бы сейчас потрахаться в нормальной постели, а не, как обычно, в автобусе за этим чертовым усилителем? — спросил Раста.
— Не знаю. — Крис вздохнул. — Я слишком устал. Я просто хочу вернуться в Лондон.
— Тогда позвони этому гомику, — предложил Баз, — и скажи, что ему пора выполнять свои гребаные обещания. Если я еще хоть одну ночь проведу, утыкаясь мордой в твою волосатую задницу, то я смоюсь от вас.
— Вот сам и позвони ему, — парировал Крис, — ведь ты же его голубоглазый мальчик.
Приняв напыщенный вид, Баз жеманно спросил:
— Ты действительно так думаешь, дорогой?
— Неважная из тебя получилась бы девочка, — заметил Олли, — худая и бледная!
— Да, ты бы на меня не позарился, — пошутил Баз, — но уж точно не отказался бы, чтобы я тебя трахнул, не правда ли, дорогой?
— Ничего подобного, — возмутился Олли.
— Да ладно тебе, — продолжал дразнить его Баз, — не скромничай, знаем мы, как развлекаются в ваших музыкальных академиях. Готов поспорить, ты попробовал пару раз.
Покрасневший от возмущения Олли вскочил из-за стола.
— Не смей даже шутить об этом, гребаный онанист.
Баз прищурился.
— Сам успокоишься или мне тебя успокоить?
— Да заткнитесь вы оба! — крикнул Крис, швырнув чипс в лицо Базу.
— Да, заткнитесь, — поддержал его Раста, тоже хватая горсть чипсов и швыряя их в База и Олли.
— Ах так! — завопил Баз, схватил сосиску, разорвал ее на куски и запустил в Криса и Расту.
Крис брызнул на него кетчупом, а Олли горчицей. Через несколько секунд уже все четверо орали, давая выход накопившемуся напряжению, и швыряли друг в друга чем попало.
— Эй, сопляки, прекратите. Я сказал — прекратите! — рявкнул толстяк-продавец, вновь приближаясь к их столику.
Не обращая на него внимания, они продолжали забавляться.
— Да вышвырни ты этих подонков отсюда, Берт, — зычным голосом посоветовал грузный водитель грузовика, сидевший неподалеку. — Вышвырни эту гребаную длинноволосую шпану. А мы с ребятами поможем тебе.
Берт промолчал. Водитель грузовика и его приятели были бы только рады подраться. Они-то пищей не швырялись, их оружием были кулаки, которыми они с радостью отмолотили бы этих мальчишек.
— Давай-ка дадим этим гребаным педикам хороший урок, — закричал толстяк-водитель, подстегивая своих приятелей на драку.
— Ох… черт, — застонал Крис, когда один из громил схватил его за длинные волосы и попытался оттащить к двери. Но Крису удалось вырваться, и он залепил громиле в промежность.
— Ах ты, гребаный ублюдок! — завопил тот, согнувшись пополам.
Крис быстро смекнул, что силы неравные. Пять здоровых водителей и четверо худеньких будущих рок-звезд. Без вариантов.
— Смываемся! — закричал он.
Но было уже поздно. Драка началась.
БОББИ МОНДЕЛЛА1972
— С днем рождения, дорогой, — проворковала Шарлин с очаровательной улыбкой, ставя перед Бобби соблазнительного вида шоколадный торт.
— Да, парень, поздравляю, — поддержал ее подошедший Рокет. — Может быть, этот год принесет нам удачу?
— Не возражаю против этого, — ответил Бобби. Новый Бобби, похудевший вариант бывшего толстяка. Сейчас, в свои двадцать два года, Бобби Монделла был высоким, стройным, симпатичным. Никто не узнал бы в нем того толстого юношу, которого четыре года назад увезли из дома его двоюродной сестры Фанни на машине „скорой помощи“ в больницу, где он чуть не умер.
Два санитара „скорой помощи“ едва не надорвались, поднимая и таща носилки, на которых лежал Бобби. У него оказался приступ острого аппендицита, и оперировавший его хирург сказал, что помедли они какой-нибудь час, то спасти Бобби уже не удалось бы. Несколько дней он находился в критическом состоянии.
— Пробраться внутрь сквозь твой жир было очень сложно, это едва не стоило тебе жизни, — грубо сообщил Бобби хирург, когда пришел снимать швы. — Тебе следует похудеть, или надо быть готовым к тому, что тебя скоро выпишут.
— Выпишут из больницы? — наивно поинтересовался Бобби.
— Нет. Выпишут из жизни, молодой человек.
Спустя неделю после операции его пришла навестить Фанни. Она принесла журнал „Плейбой“ и три плитки шоколада. „Видно, так уж суждено мне — не делать резких движений и толстеть“, — подумал Бобби.
— Ты позвонила в „Цепную пилу“? — с тревогой спросил ее Бобби.
— Зачем? Разве надо было?
— Да ведь я же потеряю работу, — простонал он. — Позвони обязательно.
— Да они и так поймут.
Но они не поняли. Когда спустя четыре недели Бобби, похудевший на двадцать фунтов, появился в „Цепной пиле“, Николс Клайн встретил его отнюдь не любезно.
— Твое место занято, Монделла. Ты уволен.
Бобби решил подождать Шарлин или Рокета. Первой появилась Шарлин, она чуть было не проскочила мимо, но Бобби схватил ее за руку и напомнил, кто он такой.
Глаза Шарлин вспыхнули гневом.
— Где моя пленка?
— Она у меня.
— Да? А можно узнать, где именно?
— Дома.
— А почему ты не передал ее Маркусу Ситроену?
— Он так и не появился в тот вечер, — объяснил Бобби. — А ночью меня увезли в больницу с приступом острого аппендицита. Я чуть не умер, приступ был очень серьезный.
Шарлин это ничуть не тронуло.
— Верни мне пленку, — равнодушно сказала она.
Бобби замялся, чувствуя себя как-то неуютно.
— Знаешь что? Я ее прослушал. Уверен, ты можешь звучать гораздо лучше.
Шарлин возмущенно посмотрела на него.
— А ты откуда знаешь?
— В молодости я занимался музыкой. — Поколебавшись немного, Бобби решил, что ничего не теряет, и добавил: — Я… гм… записал несколько пластинок, написал кое-какие песни.
— Когда тебе было двенадцать лет, малыш? — с сарказмом поддела Шарлин.
— Да, я был очень молод, но это правда… клянусь тебе.
Шарлин уже начала скучать от этого разговора.
— Ну ладно, ладно.
— Я напишу для тебя песню! — решительно заявил Бобби.
— Ох, малыш, я прямо сгораю от нетерпения.
— Послушай, не смейся. Я могу помочь тебе звучать на пленке гораздо лучше.
— Просто верни мне пленку, сынок.
Шарлин была упрямой, но Бобби решил, что сможет убедить ее, если у него появится хоть малейший шанс.
— Когда тебе вернуть ее? — спросил он.
— Завтра.
— Но меня здесь не будет. Николс уволил меня. Давай я завтра принесу ее тебе домой.
Прикусив нижнюю губу, Шарлин задумалась на секунду, потом сказала:
— Какого черта! — Но все же она достала простенькую карточку, на которой было написано „Шарлин — певица“, нацарапала на ней адрес и протянула Бобби. — В десять часов. Но не рассчитывай задержаться надолго.
— И не собираюсь, — огрызнулся Бобби, наблюдая, как она спешит к боковому входу в клуб.
А через десять минут появился Рокет.
— Бог ты мой, Бобби! А я уже не надеялся снова увидеть тебя. Думал, ты просто смылся со всеми денежками, своими и моими.
— Благодарю за такое лестное мнение обо мне.