Она в самом деле верила в это.
Няня пыталась успокоить ее, но безуспешно. Рафилла была твердо уверена, что если ее мать повторно выйдет замуж, то это будет страшным предательством по отношению к ее бедному погибшему отцу. И никто не мог переубедить ее.
Папа Люсьен. Она часто думала о нем. Кошмар его ужасной смерти постоянно преследовал Рафиллу.
Да разве могла она забыть это? Ведь она видела, как это произошло, она стояла на пороге их дома в Париже и махала отцу на прощание. А в этот самый момент его разорвало на куски взрывом бомбы, подложенной террористами в машину Генри Роне. Планировалось убить Генри Роне, но по трагической случайности в этой же машине оказался и Люсьен Ле Серре.
Звук этого взрыва перевернул всю жизнь Рафиллы. Осколки стекла впились в ноги, вызвав временный паралич и оборвав надежды стать в будущем балериной. Несколько месяцев она пролежала в больнице, перенесла две операции. А когда вернулась домой, мать уже продала дом в Париже, упаковала вещи, и все было готово для переезда в Англию.
— Мы оставим здесь свои воспоминания, — сказала Анна дочери. — Мы должны это сделать, это единственный выход.
Таково было решение матери, но Рафилла считала, что это невозможно. Она никогда не сможет забыть своего замечательного отца и то, что он значил для нее.
С первого же дня Рафилла возненавидела Англию. Холодная, сырая погода. Залитые дождем улицы. Непривычная пища и новый язык, который ей никогда не нравился, хотя с самого детства она говорила и по-французски и по-английски.
Анна определила дочь в частную школу, где девочки насмехались над ней, потому что Рафилла была не такая, как они. Они дразнили ее, называя „хромоножкой“, — она слегка прихрамывала при ходьбе после того несчастного случая. А иногда обзывали ее „чернушкой“ — за оливковый цвет кожи.
Ее няня Нэнни Макди предложила Анне забрать дочь из школы и нанять частных учителей, пока Рафилла не привыкнет как следует к Англии и новому укладу жизни. Анна согласилась, и до одиннадцати лет Рафилла не посещала школу. К этому времени она окрепла, и всем, кто пытался дразнить ее, приходилось худо.
И вот сегодня, когда ей исполнялось двенадцать лет, воспоминания вновь нахлынули на Рафиллу, да еще Анна собралась выходить замуж, а это было так нечестно с ее стороны…
Рафилла вошла в ванную комнату матери, открыла аптечку, опорожнила все бутылочки с таблетками, какие только смогла найти, и проглотила целую горсть.
Скоро она снова будет со своим папой, и ей на самом деле очень хотелось этого.
КРИС ФЕНИКС1973
После драки в придорожном кафе в окрестностях Манчестера, что отнюдь не стало славной страницей их турне, „Дикари“ вынуждены были, к удивлению мистера Теренса, вернуться в Лондон.
У База был сломан нос, что расстроило Терри гораздо больше, чем порезы, ушибы и синяки у остальной троицы. Но тем не менее он пригласил своего домашнего доктора осмотреть всех четверых, и, ко всеобщему огорчению, доктор обнаружил, что у Криса сломано два ребра.
— Я был в горячке, — объяснял Крис, — а когда кровь хлещет, тут, черт возьми, не до переломов.
— Ввязываться в драки просто недопустимо, такое не должно больше повториться, — упрекал их мистер Теренс.
— Это не наша вина, — толковал Олли.
— Да, — поддержал его Раста, — эти громилы сами набросились на нас.
Мистер Теренс отменил оставшиеся гастроли, поселил всех четверых в маленьком домике возле Хампстед-Хит, принадлежащем ему, и сообщил, что сумел заинтересовать звукозаписывающую компанию и вскоре им предстоит студийная запись их первого сингла.
Это „вскоре“ растянулось на три месяца, но в конце концов этот великий день настал, и „Дикари“ были готовы к нему.
Мистер Теренс свел их с молодым продюсером Сэмом Роузеллом, и Сэм загорелся тем же энтузиазмом, что и вся четверка. Материал ему очень понравился, особенно песни, написанные совместно Крисом и Базом. Он пророчил им большой успех.
Но Крис уже не знал, во что верить. Он по-прежнему продолжал любить их группу, особенно теперь, когда они исполняли собственные песни, а не копировали чужие. Но его волновало то, что вокруг было так много отличных групп, певцов, композиторов и гитаристов, а грандиозных хитов было очень мало. Так был ли у „Дикарей“ какой-нибудь шанс в условиях столь жесткой конкуренции?
Вечером накануне записи пластинки Сэм пригласил Криса выпить пива. Они сидели в пивной в районе Килбурна и обсуждали свои дела. Сэм был спокойным человеком, слегка за тридцать, с редкими волосами. Он был женат, имел двух маленьких детей и жену, которая, похоже, была лет на десять старше него. Сэм выглядел по-настоящему счастливым и довольным жизнью человеком, Крису иногда даже казалось, что он просто по ошибке попал в музыкальный бизнес.
— Послушай, Крис, — Сэм поднял свой стакан, как бы провозглашая тост, и обвел глазами заполненную людьми пивную. — Пока можешь, наслаждайся тем, что тебя не узнают. Скоро ты будешь скучать по этим временам.
— Да?
— Популярность тебе еще надоест.
Крис даже прыснул от смеха.
— О да, конечно.
— Не стоит недооценивать свое будущее, — совершенно серьезно продолжил Сэм. — Я знаю, что произойдет. Поверь мне, я знаю, что говорю.
Крис попытался обратить предсказание Сэма в шутку.
— Да, дружище, — воскликнул он и весело подмигнул, — я тоже чертовски надеюсь на это. Пора бы уже, мы и так слишком долго ждем.
Вернувшись домой, Крис застал База сидящим на диване. Они вместе с Цветиком и парочкой ее подружек покуривали травку. Олли спал, Расты не было дома.
— Эй, присаживайся и раздели с нами кайф, — пригласил Баз, уставившись в одну точку.
— Да, давай, Крис, — с энтузиазмом поддержала База Цветик. Ее огромные голубые глаза как всегда казались застывшими.
Крис оглядел ее подружек. Обычно он старался держаться подальше от Цветика и ее приятелей, но сегодня Крис был слишком возбужден, и ему был нужен кто-то, чтобы успокоить и помочь расслабиться.
Об одной из подружек и речи быть не могло, потому что на вид ей было не больше четырнадцати. Вторая, пожалуй, подошла бы на одну ночку. Ее звали Уиллоу, ей было девятнадцать лет, она работала младшим продавцом в том же магазине одежды, что и Цветик.
Присев рядом с ней, Крис принялся наезжать на Уиллоу, это не заняло у него много времени, и через полчаса она была уже в его постели. К своему изумлению, Крис обнаружил, что она была девственницей. Такое случилось с ним впервые, раньше у него никогда не было девственниц.
— Тебе надо было сказать мне об этом, — сказал Крис, почувствовав сопротивление девственной плевы.
— Зачем? — дрожа, прошептала Уиллоу. — Что бы это изменило?
Крис задумался. А действительно? Если уж Крис Феникс хотел кого-то трахнуть, то ничто не смогло бы остановить его.
— Не знаю, — ответил Крис и, помолчав, добавил: — Так, может, не стоит?
— Нет, — быстро ответила Уиллоу. — Возьми меня.
Возьми меня! О, это было чудесно, по-настоящему романтично. И внезапно ему больше всего захотелось спать.
— Послушай, милая, — сказал Крис, отодвигаясь, — я думаю, тебе лучше пойти домой.
Уиллоу расплакалась.
— Я тебе не понравилась, да? — спросила она сквозь слезы.
Да, эта девушка определенно отличалась от других. Крис привык иметь дело с глупыми фанатками во время гастролей и прочими шлюхами, которых было полно вокруг. Но эта девушка была совсем иной. У нее были чувства.
— Успокойся, не плачь, — извиняющимся тоном произнес он, — ты тут ни при чем.
Уиллоу робко дотронулась до его опавшего члена и начала медленно поглаживать его.
— Может быть, попробуем еще раз? — застенчиво спросила она.
С чего бы ему было отказываться?
Они вновь занялись любовью, и на этот раз все было просто чудесно. Когда они достигли пика блаженства, из груди Уиллоу вырвался громкий крик, а Крис застонал от удовольствия.
Испытав оргазм, они лежали, тесно обнявшись. Обычно после таких моментов Крису очень хотелось, чтобы девица побыстрее оделась и ушла. Но с Уиллоу он и не подумал об этом. Она так уютно устроилась в его объятиях, и Крису очень нравилось ощущать ее упругие груди.
Удовлетворенно вздохнув, он уснул и не просыпался до самого утра, а проснувшись, с удивлением обнаружил рядом с собой Уиллоу.
Глядя на спящую девушку, Крис почувствовал, что им снова овладевает желание, стараясь не разбудить Уиллоу, он потихоньку вошел в нее.
Уиллоу проснулась с легким вздохом и улыбнулась.
— По-моему, кто-то забыл уйти домой. — Крис медленно вводил и выводил член, поддразнивая ее. При дневном свете, без макияжа, она оказалась даже симпатичнее, чем он думал. А еще ему очень нравилось, что она не обычная шлюха.
— Я специально осталась, чтобы пожелать тебе удачи, — застенчиво прошептала Уиллоу. — Баз сказал, что у вас сегодня очень важный день.
— Да. — Крис кивнул, поглаживая манящие соски, потом перевернулся на спину и Уиллоу очутилась сверху.
Щеки у Уиллоу покраснели, учащенно дыша, она делала все, о чем просил Крис.
— Раздвинь ноги, — сказал он.
Она так и сделала, сразу же испытав при этом оргазм. Они слились в единой пляске, никогда в жизни Крису не было так хорошо.
Сегодняшний день предвещал удачу!
— Меня уже достал этот гребаный гомик со своими похотливыми взглядами, — пожаловался Крису Баз. — Я ему морду набью, если он не отвяжется.
Крис оторвал голову от газеты.
— Что случилось?
— Я сегодня пошел к нему домой… Он сказал, что хочет поговорить со мной.
Крис отложил газету. Это ему не нравилось, ведь он говорил и Расте, и Олли, и Базу, что все переговоры должен вести только он. У группы должен быть лидер, и Крису казалось, что все поняли — таковым является именно он.
— Зачем ты это сделал? — резко спросил он.
— Черт! Не знаю. Он сказал, что это личный разговор.
— И что же?
— Все та же старая чепуха о скором выходе пластинки, о популярности. А еще, по его мнению, я должен порвать с Цветиком. Она якобы портит мой имидж. — Баз злобно сверкнул глазами. — Какой еще, к черту, имидж?