Баз вел машину, словно сумасшедший, дряхлый джип летел по старым, мощенным булыжником улицам на полной скорости, а он все продолжал давить на газ.
Побледневшая Уиллоу сжалась в комочек на заднем сиденье рядом с вещами, а ребенок подпрыгивал у нее на коленях.
— Ты не мог бы ехать помедленнее? — несколько раз просила она База, но ни он, ни Крис не слышали ее, и джип продолжал мчаться по разбитой дороге на полной скорости.
Дом, где им предстояло провести свой отпуск, оказался захудалой, запыленной виллой на берегу моря, но они оказались там не единственными жильцами. Вместе с Базом и Цветиком там жили: Инга — крупная блондинка из Швеции, Клаус — бородатый немец, не говоривший по-английски, и двадцатилетние двойняшки-американки, которых звали Чик и Чики.
— Почему ты не сказал мне, что здесь будут жить еще другие люди? — сердито прошептала Уиллоу.
— А откуда я мог это знать? — ответил Крис, с тревогой думая о том, что произойдет, когда Уиллоу поймет, что здесь происходит на самом деле. Когда Уиллоу с Бо отвели в мрачную спальню со старым матрасом на полу и видом на море, Баз сразу же проинформировал Криса о царившей на вилле обстановке.
— У нас тут свободная любовь, — сообщил он и многозначительно подмигнул. — Кого захотел, тот и твой.
Базу всегда нравился стиль жизни хиппи, а у Цветика тем более не было никаких возражений на этот счет.
Крис понял, что рано или поздно неприятностей не избежать.
— У тебя прекрасное тело, — прошептала Чики в ухо Крису.
— И гладкая кожа, — промурлыкала Чик.
— А когда мы займемся любовью? — с надеждой спросили обе.
Крис почувствовал, что возбужден, ощутил эрекцию. Боже! Где же Уиллоу, ее сейчас так не хватает!
Он перевернулся на горячем песке на живот, незаметно оглянувшись вокруг. Баз лежал неподалеку — между шведкой Ингой и Цветиком. Живописная картинка, особенно если учесть, что на обеих девушках была только нижняя часть бикини. Громадная грудь Инги контрастировала с маленькими грудками Цветика.
Уиллоу с ребенком нигде не было видно.
— Ну так как? — продолжали дразнить Криса Чик и Чики, водя пальцами вверх и вниз по его спине.
Это была настоящая пытка! Все, чего ему хотелось в этот момент, так это повернуться и трахнуть обеих, сначала одну, потом другую. Эрекция была настолько сильной, что даже причиняла ему боль.
Да и кто бы на его месте удержался? Они провели на острове уже более двух недель, и Уиллоу постоянно гневно жаловалась Крису на оргии, на полуголых гостей, на еду, да и вообще на все, что ей приходило в голову.
— Я не скажу твоей женушке, — прошептала Чик, наклоняясь к его уху, при этом прикосновение ее голой груди мучительным огнем обожгло ему спину.
— И я тоже, — поддержала сестру Чики.
Подобного не смог бы выдержать ни один мужчина.
— Я иду купаться, — пролепетал Крис, поднялся и как сумасшедший рванулся к воде.
Он нырнул, холодная вода несколько сняла возбуждение. Но не совсем. Тем более что Чик и Чики с голыми подрагивающими грудями, хихикая, кинулись по песку вслед за ним.
Боже! Что же ему делать? Они приставали и нему с самого первого дня. С одной стороны, Крису нравилась идея переспать с этим энергичным дуэтом, но, с другой стороны, он был женатым мужчиной, и его старомодные понятия удерживали его от этого, даже несмотря на то что Уиллоу продолжала отказывать ему в близости.
Чик поплыла к нему, по пятам за ней следовала Чики, настроены обе они были очень решительно.
Облегчение в этой ситуации могла дать ему только жена. „Уиллоу, любимая, — мрачно подумал Крис, — тебе надо просто быть поласковей со мной“.
С этими мыслями Крис увернулся от настырных двойняшек, выплыл на берег и направился по пляжу к вилле.
— Ты куда? — окликнул его Баз.
Крис не остановился. Чем бы сейчас ни была занята Уиллоу, она обязана все бросить и удовлетворить его желание. Ведь он ее муж. И имеет на это право.
На вилле стояла тишина, а это означало, что малыш Бо спит. Отлично. Может быть, Уиллоу тоже отдыхает, тогда он сможет удовлетворить свое желание прежде, чем она поймет, что происходит.
Тихо ступая, Крис вошел в их комнату. Бо спал в своей люльке, укрытый толстым муслиновым покрывалом, защищавшим его от назойливых насекомых и москитов. Ребенок выглядел просто великолепно — загорелый, здоровый. „Он даже немного похож на меня“, — с гордостью подумал Крис. Да, Уиллоу подстроила ему ловушку, но он забывал об этом, когда видел своего сына.
Крис решил, что жена, наверное, на кухне. Много времени она проводила и за стиркой, стирая все, что попадалось под руку. Не успевал он снять джинсы, как она тут же выхватывала их, чтобы постирать.
Однако Уиллоу не было ни на кухне, ни в большой пыльной гостиной. У Криса закралось подозрение, что жена в комнате База и Цветика, она всегда отличалась неодолимой страстью знать все обо всех. „Она просто маленькая любопытная нахалка, не так ли?“ — сказала как-то о ней Эйвис, когда во время одного из семейных воскресных обедов засекла Уиллоу за обыскиванием шкафчика в ванной.
Но и в комнате База и Цветика Уиллоу не было тоже, пуста была и комната Чин и Чини. А поскольку Инга спала на диване в гостиной, то оставалась только комната Клауса, дверь в которую была закрыта.
Крис постучал, но, не дождавшись ответа, толкнул дверь.
На кровати, раскинув ноги, обнаженная снизу до пояса, лежала Уиллоу. Ее лицо закрывала подушка, но Крис без сомнения узнал ее бедра и лобок.
Между ее ног на коленях стоял немец Клаус, уткнувшись бородатым лицом между ляжек Уиллоу.
РАФИЛЛА1976
Как ни жаль, Эдди Мафэр так и не удосужился позвонить Рафилле. И только почти год спустя она случайно встретилась с ним на свадьбе дочери подруги ее матери. Он был шафером и находился уже порядочно навеселе.
— Привет, — сердито бросила она, когда Эдди, не замечая Рафиллы, попытался проскочить мимо ее столика.
Недоуменно глянув на нее, Эдди сказал:
— Ну-ка, напомни мне, крошка. Я что-то не могу вспомнить тебя.
— Естественно, — холодно ответила Рафилла, хотя ей внезапно до боли захотелось снова очутиться в его объятиях, пусть даже среди танцующей толпы в „Аннабел“.
Эдди пристально уставился на нее.
— Сюзанна?
— Нет.
— Диана?
— Нет.
— А кто ты?
— Рафилла.
Ее имя явно ничего ему не говорило.
— Рад тебя видеть, — пробормотал Эдди и удалился.
Вот и весь разговор. А она-то думала, что понравилась ему, придумывала тысячи объяснений, почему он не позвонил. Но теперь ей было совершенно ясно, что Эдди просто забыл ее.
И все же… Рафилла не собиралась сдаваться. В конце концов, ей было уже шестнадцать, она не была той глупой пятнадцатилетней девчонкой, растаявшей под влиянием шарма Эдди. За этот год у Рафиллы было несколько поклонников: Стефан — двадцатидвухлетний брат милосердия, с которым она случайно оказалась рядом в кино и к которому потом несколько недель тайком бегала на свидания, пока он не попытался зайти слишком далеко; Джимми — молодой студент-американец, который водил ее на танцы и научил искусству минета, потому что никаких иных сенсуальных отношений Рафилла не допускала, и Марсель — молодой официант-француз, работавший в местном ресторане. Марсель водил ее на прогулки в лес, где целовал и часами ласкал груди, что доставляло ей огромное удовольствие. После нескольких недель настойчивых просьб Рафилла наконец согласилась сделать ему минет, которому научил ее Джимми. Марсель пришел к экстаз и был очень благодарен ей.
Рафилле хотелось доставить такое же удовольствие и Эдди. Это дало бы ей власть над ним, но одновременно позволило бы сохранить девственность, которой она намеревалась лишиться только после замужества. Они с Одиль много раз обсуждали эту проблему и пришли к выводу, что можно позволять мальчикам все, кроме последнего. Потому что, во-первых, лишаться девственности было слишком опасно, а во-вторых, в этом не было необходимости. Мальчиков вполне удовлетворяли и другие варианты.
Свадьба протекала бурно, на ней присутствовали и молодежь — друзья жениха и невесты, — и более пожилая публика — родственники и близкие друзья семьи. Рафилла знала всего нескольких присутствующих, но ей пришлось танцевать с несколькими восторженными поклонниками. Изредка она бросала взгляды в сторону Эдди, который, казалось, прилип к яркой блондинке в мини, почти такой же пьяной, как и он сам.
Рафилла внимательно посмотрела на Мафэра. Она не привыкла к тому, чтобы ее игнорировали. Ее длинные темные волосы, экзотические черты лица и стройная фигура обычно притягивали внимание многих. Да как посмел Эдди Мафэр даже не вспомнить ее?
По просьбе невесты оркестр начал исполнять песни „Битлз“: „Yellow Submarine“, „Eleanor Rigby“, „She Loves You“.
Эдди с блондинкой, обнявшись, пошатывались на площадке для танцев.
Чувствуя настоятельное желание заставить Эдди обратить на себя внимание, Рафилла решительно подошла к руководителю оркестра.
— Вы можете исполнить „Yesterday“? — спросила она.
— Конечно.
— А можно мне спеть?
— А сумеете? — руководитель оркестра вопросительно посмотрел на нее.
— Разумеется, — уверенно ответила Рафилла.
— Ну хорошо, дорогая, прошу. — Он протянул ей микрофон.
О Господи! Что она делает! Рафилла любила петь, но только одна, для души, в которой чудесное эхо заставляло прекрасно звучать каждую ноту. Вот это да! Да как же она решилась?
„Yesterday, — голос ее слегка дрогнул, — all my troubles seemed so far away, — все смотрели на нее, ей удалось привлечь их внимание. — Now it looks as though they’re here to stay. Oh, I believe in yesterday“.
У нее получилось! Голос звучал прекрасно. Публика внимательно слушала ее, включая мать, которая действительно изумилась тому, что дочь решилась выйти на сцену.
У Рафиллы был приятный низкий голос, пожалуй, даже взрослый, не свойственный ее возрасту. Рафилла пела, устремив взгляд на Эдди Мафэра, и наконец… да… он обратил на нее внимание. Теперь-то уж он наверняка вспомнит ее.