Спид понимал, что он неотразим. Еще он понимал, что эта менсиканочка — проститутка, но вот никак не мог сообразить, почему она занимается своим делом в таком респектабельном квартале, да еще прямо среди дня.
— Сколько? — поинтересовался Спид, еще не решив для себя, стоит ли доводить дело до конца.
— Смотря сколько тебе понадобится времени, — промурлыкала мексиканка, призывно поглаживая пальцами соски.
— А минет?
— Что?
— Ну, в рот.
— А-а… — Она провела пальцами по губам и облизнула их языком. — Двадцать долларов.
— И разговора быть не может.
— Пятнадцать, — от прикосновения пальцев соски ее набухли.
Спид ухмыльнулся, он всегда был охоч до больших сисек.
— Забирайся на заднее сиденье, — резко бросил он, открывая дверцу.
— Тебе понравится.
Спид быстро вылез из машины и оглядел улицу. Вокруг никого не было. Уже готовый побаловаться с девицей, он тоже залез на заднее сиденье.
— Деньги, — сказала мексиканка, протягивая руку ладонью вверх.
Забравшись в задний карман брюк, Спид вытащил оттуда три бумажки по пять долларов и сунул ей в руку.
— Спокойно! — воскликнула девица. Мексиканского акцента в ее голосе как не бывало, а в руке словно по волшебству появилась полицейская бляха. — Ты арестован, развратник.
Лимузин, в котором ехал Бобби Монделла, приблизился к первому контрольному пункту перед огромным поместьем, раскинувшимся на берегу океана. Охранник поговорил с водителем и заглянул внутрь машины.
— Что там происходит? — спросил Бобби. Он терпеть не мог, что в нынешнем положении ему приходилось задавать подобные вопросы по малейшему поводу.
Сара взяла его за руку, чтобы успокоить.
— Обычная проверка, это охрана.
— Зачем?
— Не знаю. Наверное, так всегда делается на подобных мероприятиях.
— Это точно, — язвительно заметил Бобби, — кто-нибудь может попытаться разнести в клочья задницу Маркуса Ситроена… поскорее бы.
— Бобби! Не говори так.
Да что Сара знала? Абсолютно ничего. Она даже понятия не имела, насколько мерзок этот человек — Маркус Ситроен.
Лимузин медленно двинулся вперед, поднимаясь по узкой частной дороге, прямиком ведущей в поместье Новарон.
Бобби перевел дыхание и вспомнил Нову Ситроен. Самую гадкую суку.
„Я вам не служанка, черт побери“, — хотела заявить Вики Фокс грудастой домоправительнице, которая на полном серьезе считала, что она пуп земли. Однако подобного Вики заявить не могла, потому что как раз сейчас она была именно служанкой, или, по крайней мере, играла эту роль. Вместо этого она сказала:
— Да, миссис Айворс, я займусь этим сразу, как только закончу чистить серебряные ведерки для шампанского, их принесли из дома для гостей.
— Миссис Ситроен именно сегодня требует от слуг максимального внимания, — недовольно заметила миссис Айворс, женщина с ярко накрашенными красной помадой губами и густыми бровями. — Эти ведерки должны были быть вычищены еще несколько дней назад. Не понимаю, чем только вы все занимаетесь.
Вики промолчала. Слава Богу, она здесь сегодня последний день, и больше ей не придется выслушивать эту нудную чепуху.
— Отправляйся к миссис Ситроен. Прямо сейчас, — приказала миссис Айворс. — А когда она тебя отпустит, возвращайся сюда. И никаких шашней с охранниками, а то ты слишком много кокетничаешь. Подумай об этом, если намерена оставаться работать у нас.
Как же Вики хотелось ответить ей: „Заткнись, старая глупая корова. Можешь засунуть себе эту идиотскую работу прямо в задницу, чтобы она вылезла у тебя из глотки“. Но, безмятежно улыбнувшись, Вики вымолвила:
— Да, миссис Айворс. Я вернусь сразу, как только мадам отпустит меня.
Мадам! Это произвело впечатление даже на миссис Айворс, и та замолчала.
Вики направилась вверх по лестнице в комнату хозяйки, тихонько напевая про себя. Через несколько часов все будет закончено. Ждать осталось немного.
— Добрый день, мистер Ситроен.
— Здравствуйте, мистер Ситроен.
— Рады вас видеть, мистер Ситроен.
Подхалимы. Все как один. Рабочие, охранники, садовники, прислуга. Повсюду суетились люди. Вообще-то Маркус считал, что глупо устраивать подобные приемы в доме.
— Но ведь поместье не является нашим домом, — пренебрежительным тоном напомнила ему Нова, когда он попытался возразить. — Это просто лачуга для уик-эндов. Так что если я намерена устроить прием там, то так оно и будет.
Иногда Нова позволяла себе подобные покушения на власть мужа. Но не часто. Она прекрасно понимала, что может зайти в этом настолько далеко, насколько ей позволит сам Маркус. А если перейдет границы, то он поставит ее на место. И накажет.
Никто не подвергался таким наказаниям, как Нова. Никто…
Но Маркус считал, что это только улучшает их отношения.
На минуту он задумался о Рафилле. Такая молодая… такая одухотворенная.
Давно уже ему не приходилось так долго добиваться женщины и ждать. Но Рафилла стоила этого. В этом Маркус был абсолютно уверен.
Нова Ситроен бросила взгляд на служанку, которая вошла в комнату, предварительно постучав.
— Почему так долго? — с раздражением спросила Нова.
— Миссис Айворс только что сказала мне…
— Ладно, — резко оборвала Нова, — найди мое кольцо. Я думаю, оно закатилось под кровать.
„Вот и искала бы сама, сука поганая“, — подумала Вики, покорно опускаясь на колени и заглядывая под огромную, сделанную на заказ кровать супругов Ситроен. Кольцо она увидела сразу — огромный бриллиант. А если спрятать его потихоньку и заявить, что не нашла? Мысль неплохая, но слишком рискованная именно для сегодняшнего, самого решающего дня.
— Вот оно, миссис Ситроен! — радостно воскликнула Вики, протягивая кольцо.
Нова взяла кольцо и надела на палец.
Служанка внимательно разглядывала ее. А Нова терпеть этого не могла. Она понимала, что вблизи выглядит не так уж великолепно.
— Можешь идти, — резко бросила Нова. „Ну что за дура. Прекрати пялиться на меня“. Нова чувствовала, что слишком похудела, поэтому кольцо соскользнуло с пальца и упало. С годами стройность и гибкость превращаются в костлявость и сухопарость, а уж если кольца начинают слетать с пальцев, то явно пора принимать какие-то меры.
— Спасибо, миссис Ситроен. — Вики сделала книксен, ее даже начала забавлять эта ситуация.
Как только служанка ушла, Нова успокоилась. Покрутив на пальце огромный бриллиант, она вспомнила его историю. Его купил ей Маркус. Кровавый подарок, и только она знала его тайну.
КРИС ФЕНИКС1977
Стоял просто оглушительный шум. Какофония восторженных возгласов.
КРИС! КРИС! КРИС!
БАЗ! БАЗ! БАЗ!
Один из администраторов сообщил Крису, что в зале яблоку негде упасть, ну прямо как на выступлении „Битлз“.
И вот „Дикари“ все вместе, вчетвером двинулись на сцену, окруженные толпой приближенных: гримершей, парикмахершей, мистером Теренсом, несколькими телохранителями и неизменно присутствующей Цветиком.
Баз оторвался от бутылки шотландского виски, протянул ее Крису, и тот отхлебнул свою порцию, прежде чем передать бутылку Олли и Расте.
— Хотим „Дикарей“, — бушевала публика, — хотим „Дикарей“!
— Ладно, — пробормотал Крис, — вы их получите.
Когда они подошли уже к самой сцене, Цветик протянула Базу сигарету с травкой. Сделав пару глубоких затяжек, он машинально протянул ее Крису, который последовал его примеру.
Мистер Теренс сделал вид, что не заметил этого.
Крис помахал окурком перед Олли и Растой.
— Будете?
— Нет, — отказался Раста, — я и так торчу.
— Тогда вперед! — воскликнул Крис, поправляя гитару. — Потрясем их хорошенько, чтобы из них дерьмо повываливалось!
— Да нас посадят за убийство! — крикнул Баз.
И все четверо выбежали на сцену, а крики и вопли публики стали еще громче.
КРИС, МЫ ТЕБЯ ЛЮБИМ!
БАЗ! БАЗ! БАЗ!
КРИ-И-И-С!
И так было всегда с момента невероятного взлета их прерванной карьеры. В течение восемнадцати месяцев „Дикари“ превратились в концертных суперзвезд, они были на пути к славе и успеху, и уже ничто не могло остановить их.
„Дикари“. Заводные, сексуальные, талантливые — четверка фаворитов в скачках рок-звезд.
Олли и Раста были достаточно обаятельны, что необходимо для общего имиджа группы, и главное внимание публики притягивали, конечно же, Крис и Баз.
Крис Феникс. Как же любили его девчонки-хиппи. Они буквально сходили с ума от его презрительных взглядов, растрепанных пепельно-белых волос, холодных голубых глаз и гибкого тела. Особенно им нравилось гибкое тело.
Баз привлекал тех, кто чуть постарше. Его загар уже давно сошел, и сейчас его кожа была, как обычно, белее белого. В сочетании с длинными темными волосами, мрачным, неулыбчивым выражением лица, узкими гибкими бедрами это определенно придавало его образу что-то сатанинское. Взрослые, солидные люди со страхом и презрением относились к такой молодежи, а вот мятежные подростки буквально боготворили его.
Крис Феникс и Баз Дарк. Два новых английских кумира семидесятых годов, поднявшихся над безумной музыкой панков, которая становилась все более популярной в исполнении таких групп, как „Секс пистолс“, „Джем“ и Дэмнд“.
Но „Дикари“ не были подвержены влиянию музыки панков. Все четверо просто ненавидели песни музыкантов-панков, в которых отсутствовала мелодия, а слова сводились к строчкам типа „пошел к черту“. „Дикарей“ привлекали комбинации мелодий раннего стиля ритм-н-блюза в исполнении таких мастеров, как Бадди Холли, Чак Берри, Сэм Кук и Отис Реддинг. Они добавили в этот стиль немного динамичности „Роллинг стоунз“, мелодичности „Битлз“, резкости вокала Джо Кокера и гениального сольного звучания гитары Эрика Клептона.
И звучало подобное сочетание просто великолепно, особенно когда они исполняли только собственные композиции.
Всего этого „Дикари“ достигли за восемнадцать месяцев — довольно короткий срок, чтобы добиться внимания прессы, отметившей их мгновенный успех.