— Нет, — решительно возразила она, — я этого не позволю.
— Тогда это разрешит суд, — не сдавался Крис.
— Подавай в суд, — ответила покрасневшая, но уверенная в себе Уиллоу. — Посмотрим, что скажет судья.
Пойти на это Крис не мог, ему вовсе не нужен был публичный скандал. Ладно, возможно, он займется этим, когда ребенок подрастет.
Криса постоянно одолевали фанатки, они просто ему шагу не давали ступить, собираясь толпами возле недавно купленного им домика на тихой улочке вблизи Хампстед-Хит, постоянно звоня днем и ночью по телефону, что вынуждало его каждые две недели менять номер. Тащились за ним по улице, куда бы он ни шел, присылали любовные записки с перечислением всех сексуальных желаний.
Базу и Расте нравилось такое внимание.
А Крис и Олли ненавидели это.
Олли собирался жениться на своей подружке-виолончелистке.
— Женись! — настаивал Крис, потому что в глубине души понимал, что рок-н-ролл и связанная с ним жизнь — это не совсем то, что нужно Олли, а его подружка очень подходила ему.
— Ты рехнулся? — взорвался Баз.
— Не хватает нам еще одной жены, которую придется скрывать, — простонал мистер Теренс.
Но Олли все-таки женился летом. Свадьба состоялась за городом в присутствии только самых близких родственников и друзей. Тем не менее эта новость спустя два дня попала в газеты, вызвав настоящую бурю. Ведь „Дикари“ принадлежали всему женскому населению Англии, а женитьба была просто враждебным актом по отношению к нему. Поклонницы пришли в ярость, ведь и Олли с его спокойной манерой поведения был чрезвычайно популярен у них.
Письма с проклятиями буквально дождем посыпались на жену Олли и ее скромных родителей.
Через неделю Олли принял важное решение — он ушел из группы.
Это событие потрясло всех, за исключением Криса, который спокойно отнесся к тому, что Олли предпочел нормальную жизнь звездной суматохе.
Через десять дней после ухода Олли „Дикари“ устроили прослушивание, чтобы подобрать себе нового клавишника и бас-гитариста. И тут в их жизнь случайно ворвался Доктор Хед, и Америка стала для „Дикарей“ более реальной.
РАФИЛЛА1979
— Иди сюда, сука.
— Эдди, ты пьян. Оставь меня в покое.
— Я сказал: иди сюда. Живее!
Он кричал, прищуренные глаза светились злобой, на лице — безобразная гримаса. Эдди развалился на ситцевом диване, стоявшем в гостиной дома его матери, в руке он с трудом удерживал полный стакан водки.
Рафилла неохотно подошла к дивану. Она ненавидела пьяного Эдди, в такие моменты он превращался просто в грубое животное, и она не знала, как вести себя с ним.
Как только она подошла на расстояние вытянутой руки, Эдди схватил ее за запястье и вонзил ногти в ее нежную руку.
— Привет, шлюха, — промямлил он с идиотской ухмылкой. — Ну, что ты мне сегодня покажешь?
— Эдди, — в голосе Рафиллы прозвучали просительные нотки, и она презирала себя за это, — почему бы тебе не пойти спать? Уже поздно, скоро вернется домой твоя мать. Ты ведь не хочешь, чтобы она увидела тебя в таком виде, правда?
Эдди засмеялся, смех его был полон злобы.
— Да плевать мне на вас обеих. Меня не интересует, что вы, шлюхи, думаете обо мне.
— Прошу тебя, Эдди, — прошептала Рафилла, — не говори так…
Резким рывком он опрокинул ее на себя, грубым движением задрал юбку и разорвал трусы.
— Раздвигай ноги, — холодным тоном приказал он.
— Нет, Эдди! Не надо так! Нет!
Но ее сопротивление только больше распалило его. Он опрокинул Рафиллу на спину, стащил с себя брюки и навалился на нее.
Некоторое время Рафилла еще продолжала сопротивляться, но в конце концов сдалась. Эдди дернулся несколько раз, но член у него упал, и он в раздражении столкнул Рафиллу на пол. А потом заплакал. Как всегда, Рафилле стало жалко его, она с трудом стащила его с дивана, поддерживая, отвела по коридору в их комнату, уложила на кровать, и Эдди моментально заснул.
Укрыв его одеялом, Рафилла поспешила назад в гостиную, чтобы навести там порядок. И как раз вовремя, потому что у входа раздались голоса. Это вернулась домой леди Мафэр в сопровождении своего нынешнего любовника — бывшего члена парламента.
— Ну! — воскликнула леди Мафэр, с трудом скрывая раздражение. — Оказывается, ты еще не в постели.
— Я как раз собиралась идти спать, — быстро ответила Рафилла.
— Не спеши, дорогая, — сказал бывший политик, наливая себе большой бокал бренди.
— Она устала, — возразила леди Мафэр, — пусть идет к себе.
— Да, я очень устала, — согласилась Рафилла. — Прошу извинить меня.
Быстро направившись к себе в комнату, Рафилла подумала, что во всем виновата только сама. Она со вздохом вспомнила о событиях двух последних лет и с чувством глубокого отчаяния осознала, что винить во всем этом ей абсолютно некого, кроме самой себя.
В тот самый день, когда в „Таймс“ появилось объявление о помолвке Эдди Мафэра и Фионы Рипли-Хеджез, Рафилла обнаружила, что она беременна.
После первоначального испуга и шока до нее дошло, что она носит в себе ребенка Эдди Мафэра, а поэтому они должны быть вместе, и никто и ничто не сможет разлучить их.
Несколько дней она строго хранила свою тайну, не делясь ею даже с Одиль и Фенеллой, но потом все рассказала матери.
Анна пришла в ужас.
— Но тебе ведь только-только исполнилось восемнадцать. Ты еще совсем ребенок. И кто такой этот Эдди Мафэр? Что он за негодяй, если соблазнил ребенка?
— Я уже не ребенок, — твердо заявила Рафилла. — И он меня не соблазнял. Я люблю Эдди Мафэра и хочу выйти за него замуж.
Эти слова еще более ужаснули Анну.
— Замуж! В твоем-то возрасте! Я не могу дать на это своего согласия.
— Мама, восемнадцать лет — нормальный возраст для замужества. В некоторых странах девушки выходят замуж в тринадцать.
— Это в нецивилизованных странах.
— Похоже, ты не поняла меня. Я не собираюсь делать аборт. Поэтому… понимаешь… замужество — это единственный выход.
У Рафиллы не было ни малейшего сомнения в том, что именно этого она и хочет. Выйти замуж. Эдди женится на ней… должен жениться. И они заживут счастливой жизнью.
Анна и отчим Рафиллы лорд Эгертон встретились с матерью Эдди леди Элизабет Мафэр, вдовой лорда Мафэра. Это была грозного вида женщина лет около шестидесяти. Когда-то она была очень красива, за плечами у леди Мафэр был скандальный развод, хотя, надо сказать, что она до сих пор была еще привлекательна: крашеные волосы цвета воронова крыла, ярко-красные губы и пронзительные глаза.
— Я не могу приказывать Эдди, как ему поступать, — недовольно заявила она. — Он уже совершеннолетний, а кроме того, он обручен с другой девушкой.
— Но все-таки вы можете повлиять на него, не так ли? — сказал Сайрус. Он привык всегда действовать собственными методами и сейчас уже определил для себя линию поведения в разговоре с леди Мафэр.
Леди Элизабет взяла сигарету и наклонилась к Сайрусу, чтобы он дал ей прикурить. При этом довольно смело обнажилась ее грудь.
Анна отвернулась. Ей противно было смотреть, как эта женщина кокетничает с ее мужем.
— Возможно, — небрежно бросила леди Элизабет, глубоко затягиваясь сигаретой.
— Я тут провел небольшое расследование, — начал Сайрус. Он поднялся и принялся расхаживать по комнате. — Похоже, ваш сын проиграл все свое наследство и не получит больше ни пенни, пока вы — прошу извинить меня за эти слова — не умрете. К счастью, — добавил он со смехом, — на мой взгляд, здоровье у вас превосходное.
— Так оно и есть, — согласилась леди Элизабет, — к несчастью для бедного Эдди. Но он обручился с девушкой из очень состоятельной семьи.
— Полагаю, это и есть главная причина помолвки.
— Гм, чувствуется, что вы очень хорошо осведомлены, лорд Эгертон. Странно, что мы не встречались с вами раньше.
— Видите ли, дело в том, что, когда вы впервые выехали в свет…
— Только, прошу вас, не упоминайте, в каком это было году, — оборвала леди Элизабет, сухо улыбнувшись.
— Я и подумать не смел об этом, — ответил Сайрус, всеми силами стараясь быть галантным, потому что Анна просила его непременно уладить это дело, а просьба жены была для него законом. — Так вот, как я уже сказал, когда вы впервые появились в свете, я был простым посыльным и бегал с поручениями по всем редакциям, расположенным на Флит-стрит.
— Высоко же вы взлетели с тех пор, — заметила леди Элизабет, выпуская ему в лицо струйку дыма.
— Это стоило мне многих лет напряженной работы.
— Не сомневаюсь.
Анна поднялась с дивана.
— Давайте перейдем к делу, — решительно заявила она.
Сайрус бросил удивленный взгляд на жену. Такое поведение было совсем несвойственно его милой жене. И тут он догадался, что она ревнует, это обрадовало и еще больше воодушевило Сайруса.
— Все дело в деньгах, — начал он, переходя на деловой тон. — Если Эдди пожелает жениться на нашей дочери, то я немедленно учреждаю трастовый фонд в миллион фунтов на имя их будущего ребенка. Кроме того, я предоставлю Эдди высокооплачиваемую работу, и в течение следующих пяти лет помимо прочего он будет ежегодно получать двести пятьдесят тысяч фунтов в качестве премиальных.
— Солидно, — заметила леди Элизабет. — Наверное, ваша дочь действительно любит его.
— Да, любит, — ответила Анна, — и только поэтому ему удалось соблазнить такую молоденькую и невинную девушку.
Леди Элизабет вскинула бровь и язвительно усмехнулась.
— Мы живем в семидесятые годы, леди Эгертон. Сомневаюсь, что Эдди приходится кого-то соблазнять. Судя по тому, что я читала о современных девушках, дело здесь обстоит как раз наоборот.
Анна вспыхнула от гнева, ее бледные щеки покрылись румянцем.
— Чушь! — сердито воскликнула она.
— Леди, — вмешался Сайрус, — не вернуться ли нам к цели нашей встречи? К свадьбе нашей дочери и вашего сына. Не будем зря терять время. Мы договорились, не так ли?