— А можно я приеду вместе с Брайаном и его семьей? — попросила мать. После несчастного случая с Бо братья вроде бы помирились.
— Зачем?
— Но тебе же это ничего не стоит, сынок. У тебя есть все, а у Брайана нет. Он совсем замучился на работе, ему нужно отдохнуть.
Брайан, еще более напыщенный, чем всегда, приехал со всем семейством — с Дженнифер, которая превратилась в типичную сварливую жену, и двумя хныкающими детьми. Брайан решил не терять времени даром и захотел, что называется, сразу же взять быка за рога.
— Ты знаешь, я ушел из банка, — важно заявил он. — И я подумал, что теперь, когда ты выступаешь самостоятельно, тебе понадобится новый менеджер.
— Но Доктор Хед остался со мной.
— Нет, нет. Тебе нужен новый представитель. И я решил помочь тебе.
— Каким образом?
— Я буду твоим новым менеджером, — великодушно заявил Брайан.
Крис рассмеялся.
— Ты? — весело воскликнул он. — Вот это да, черт побери!
— Естественно, — продолжил Брайан, не обращая внимания на реакцию Криса, — это большая жертва с моей стороны. Но я подумал, что родная кровь — это все-таки родная кровь. Кто лучше меня сможет вести твои дела?
— Боже мой! Ты это серьезно, да?
— Разумеется, мне надо будет кое-чему подучиться в плане музыкального бизнеса, но ведь я последние девять лет проработал в банке, так что хорошо знаю, как вести дела с людьми.
— Прекрати, а то я лопну от смеха.
Брайан обиделся, что Крис не запрыгал от радости в ответ на его предложение. Он пожаловался Эйвис, которая, в свою очередь, пожаловалась младшему сыну.
— Ну уж если ты не хочешь дать работу собственному брату, у меня просто нет слов, — обиженно заявила она.
Они пользовались гостеприимством Криса две недели, потом вернулись в Англию, хотя Крису и хотелось, чтобы Брайан убрался бы пораньше. Позже Крис услышал от одной из сестер, что Брайан обвинил Криса, будто бы тот сам уговорил его уйти из банка и перейти на работу к нему, а потом передумал. Так что в глазах семьи Крис теперь выглядел настоящим злодеем. Прекрасно!
Наконец, когда все уехали, включая Бо, а Крис остался один, он начал сочинять новые песни.
Дело у него шло настолько хорошо, что ему захотелось разделить с кем-нибудь свою радость. Однажды он вспомнил об Астрид, выяснил, где она находится, и позвонил ей в Париж.
— Ты все еще обручена? — спросил он.
— Да, — ответила Астрид.
— Мне нужны брюки.
— Я сошью. Какого цвета?
— Так не пойдет. Я поправился на пару фунтов, так что потребуется примерка.
— Вот как?
— Ладно, кроме шуток. Я на юге Франции. Ты можешь прилететь сюда?
Долгая, выжидательная пауза.
— Хорошо.
— Я пришлю тебе билет. Захвати бикини.
— Я не смогу там остаться.
— Все равно захвати бикини. Неужели не найдешь время поплавать?
Астрид приехала на один день, но провела у Криса все лето. С этого времени они не расставались. Сейчас она жила в Лондоне, в его квартире на Гросвенор-Сквер, и следила за перестройкой загородного дома, который Крис недавно купил.
Астрид действовала на Криса успокаивающе. Так приятно было иметь рядом надежного человека, с которым можно было бы поговорить обо всем. А в постели она оказалась самой настоящей маленькой распутницей.
Весть о распаде „Дикарей“ заполонила страницы газет всего мира, вызвав настоящее отчаяние у массы поклонников. Крис отказывался давать интервью и вообще говорить об этом, и, когда журналисты начали обивать порог его дома во Франции, он просто выгнал их.
Однажды на выходные к нему приехал Доктор Хед с новостью о переговорах с „Блю кадиллак“.
— Только никаких долговременных контрактов, — предупредил Крис. — Договорись на один альбом, а там посмотрим, понравится ли мне это.
Ему понравилось. „Эротика“ стала его первым альбомом в „Блю кадиллак“. Он принес не только коммерческий успех, но и восторженные отклики критиков.
Да, Крис Феникс, безусловно, был счастлив.
Обед Нова Ситроен устроила в своем громадном особняке „Бель Эр“, где целая армия челяди обслуживала шестнадцать гостей. Маркус на обеде не присутствовал.
— Он в Лондоне, — пояснила Нова, когда Крис приехал на обед. — Как всегда, дела.
Она представила его гостям, среди которых были две кинозвезды, писатель, пара известных продюсеров, личный менеджер Хоукинс Ламонт и несколько хорошеньких, явно незамужних блондинок. Когда Нова сказала Крису, что подберет для него кого-нибудь, она, безусловно, знала, о чем говорила.
Одна из блондинок — в коротком кожаном платье — сразу же подскочила к Крису.
— Привет! — Она радушно улыбнулась. — Мы не встречались на прошлой неделе в „Аллан Каррз“?
— На прошлой неделе я был в Лондоне, — ответил Крис, размышляя про себя, а не силиконовые ли ее пышные груди?
— Жалко! Мы могли бы отлично повеселиться!
И, хотя она выглядела очень соблазнительно в своем кожаном мини, именно оно и оттолкнуло Криса, потому что напомнило об Астрид, которая терпеливо ждала его в Лондоне. Они пообещали друг другу не иметь любовных связей на стороне — это было опасно, учитывая разгул венерических заболеваний. Конечно, никто из гостей Новы не вызывал подозрений в плане болезней, но этот чертов СПИД вообще никак нельзя было распознать. Сейчас любовные связи с незнакомыми людьми равносильны игре в русскую рулетку.
Две симпатичные официантки подали напитки, Нова расхаживала среди гостей. Крис заговорил с мужчиной, кинообраз которого был идеалом его детства. У бывшего символа мужественности начали желтеть зубы, волосы поседели, появилось солидное брюшко, но все равно он оставался еще очень обаятельным, особенно когда заговорил о том, как ему нравится музыка Криса.
Вот интересно, Крис никогда и не думал о том, что его музыка может нравиться и немолодым людям.
„Эй, посмотри-ка на себя, — вмешался внезапно его внутренний голос. — Что значит немолодой? Тебе самому, черт побери, уже тридцать шесть“.
Господи! Тридцать шесть. Мысль об этом может довести до нервного срыва. Ведь он всегда думал, что, когда ему исполнится сорок, он уйдет со сцены. Но сорок неумолимо надвигались с каждым днем, а он никак не хотел бросать любимое дело. Посмотри на Мика Джаггера — ему за сорок, а все еще скачет, как мальчишка. А Род Стюарт — он тоже близок к роковой отметке сорок, а Пол Маккартни, Пит Тауненд, а еще целая куча стареющих рокеров…
— Я, пожалуй, еще выпью, — сказал Крис и взял бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта.
Перед тем как гости отправились в столовую, к Ирису тихонько подошла Нова.
— Справа от вас я посадила Хоукинса Ламонта. Он самый интересный человек и уж, безусловно, самый подходящий для вас менеджер. К сожалению, сейчас он не берет новых клиентов, но я чувствую, что вам следует с ним познакомиться. Кого бы вы хотели видеть слева от себя?
— Вас, — не задумываясь, ответил Крис.
По лицу Новы промелькнула легкая тень улыбки.
— Я надеялась, что вы именно так и ответите.
РАФИЛЛА1984
Любовь пришла — и нет ее сильнее.
Любовь явилась с мукою сердечной.
Любовь пришла — ведь это неизбежно.
Любовь пришла — и знаю, что навечно…
Рафилла исполняла печальную песню Сэмми Кана и Джула Стайна. В маленьком, уютном ночном клубе, который она уже начала называть вторым домом, было необычно тихо. Поначалу Рафилла выступала здесь раз в неделю, а теперь уже каждую ночь пела — от популярных американских классических шлягеров до волнующих импровизаций, сочетающих и джаз, и ритмы самбы.
На ней было простое белое платье, длинные распущенные волосы обрамляли экзотически прекрасное лицо. Рафилла пела о жгучей тоске и всепоглощающей страсти. Ее низкий, чуть хрипловатый голос был полон горя и радости.
Выступая профессионально всего год, она уже успела завоевать популярность. И на каком бы языке ни звучали ее песни — на португальском ли (его она выучила в Бразилии), на английском ли, — бразильцы любили ее.
Недавно ей предложили контракт на выпуск пластинки и постоянный номер в популярном телешоу. Рафилла с трудом верила в свою удачу, которая так скоро ей улыбнулась.
Хотя Жоржи упорно пытался воспрепятствовать всему этому, у него ничего не вышло, его невеста предпочла ему карьеру певицы. Месяц назад Рафилла уехала из его особняка, забрав с собой Джон Джона.
— Я могу и подождать, — не сдавался Жоржи. — Ты вернешься ко мне.
Рафилла покачала головой и нежно поцеловала его. Этот поцелуй означал: „Ты найдешь кого-нибудь, кто будет любить тебя сильнее. Чем смогла бы любить я“.
Уходя, она оставила кольцо с громадным бриллиантом и вообще все, что подарил ей Жоржи. Джон Джон воспринял их переезд вполне спокойно. Сейчас ему было почти семь. В нем отразились лучшие черты обоих родителей: высокий для своего возраста, он унаследовал оливковую кожу и высокие скулы Рафиллы, голубые глаза и вихрастые белокурые волосы Криса Феникса.
— Ты такой симпатичный ребенок, — сказала как-то Рафилла, крепко прижав сына к груди. — Почему я такая счастливая?
— Потому что у тебя есть я, я, я! — радостно закричал Джон Джон.
Да, у нее был Джон Джон. И карьера. И агент-менеджер Тинто Рубен, который успешно вел все ее дела. Жизнь поистине была прекрасна.
Каждую неделю из Англии звонила мать.
— Когда ты приедешь навестить нас, дорогая?
— Скоро, — серьезно обещала Рафилла.
И так каждый раз, но Рафилле не хотелось ехать домой. Ведь там она могла встретить Эдди Мафэра, и, не дай Бог, он попытается предъявить свои права на Джон Джона, хотя до сих пор он не предпринимал никаких попыток в этом деле. Одиль как-то столкнулась с ним в „Аннабел“, но Эдди не задал никаких вопросов ни о бывшей жене, ни о сыне. Ну и чудесно! Рафилла будет только счастлива, если они больше никогда не увидятся.
Ее менеджер ждал, пока она закончит выступление. Рубен был низеньким, веселым человеком лет пятидесяти, с пухлыми, как у бурундучка, щеками. Рафилле его порекомендовала ее преподавательница пения. С Тинто они быстро подружились. Он был женат, имел семерых детей. Когда-то был певцом, поэтому прекрасно знал этот бизнес. Нельзя сказать, что Тинто был крупным агентом-менеджером, но определенно пользовался любовью и уважением. Его клиентами были певцы среднего уровня. Тинто понимал, что Рафиллу ждет большое будущее. Когда она впервые пришла к нему, красота молодой девушки превзошла все его ожидания. И вот теперь, спустя год, Рафилла была готова начать свой путь к вершинам славы.