Мара Тайфол почти неслышно вышла из дома. Под глазами женщины залегли тени, прошлая ночь для всех была тяжёлой. Первая ночь после битвы. Наполненная стонами раненых, криками спящих и собственными тяжелыми воспоминаниями. На лице у женщины отразилась мука, при виде увечья любимого человека.
— Все время поражаюсь, как тихо после, — произнес Бран, смотря в небо. — Словно кто-то выключает все громкие звуки.
Мара подошла к мужу и обняла его сзади, прижавшись лбом к широкой мужской спине.
— Как выросли наши дети, Мар, — снова заговорил мужчина и в его голосе зазвучали одновременно грусть и гордость. — Они будто разом стали взрослее, сильнее.
— Чему ты удивляешься, муж мой? — тихо откликнулась женщина. — Разве не ты вкладывал в мальчиков себя? Они такие же, как и ты.
Невольно ее взгляд опять упал на пустой рукав. И Мара глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Нельзя показывать слабость. Даже в такой ситуации. Потом, в спальне, она отпустит себя. Стиснет в объятиях этого дурака, который и сейчас все такой же, как и в молодости. Прошедшие года научили его тому, что нужно думать не только о себе, но и о семье. Именно из-за этого он все же оглядывается… иногда. Вспоминает, что он нужен. Им.
А мужчина все смотрел на высившийся вдали острый конус мертвой матки. И ощущал, как в его душе подвелась черта под целым периодом жизни. За эти почти десять лет Грег из пухловатого мальчишки, стал статным, рослым и сильным рыцарем. Осуществилась мечта Саятаны о ребенке. Был у нее такой пунктик. Это сейчас она такая вся изящно опасная. А Бран помнил ее растерянной девчонкой, которая только что закончила Академию. И приехала (в качестве «пленницы») из имения имперского аристократа, в недостроенный замок в диком краю. А ведь именно глядя на нее, он окончательно утвердился со своей мечтой…
Мужчина сощурил глаза, его верхняя губа дрогнула в намеке на оскал. Он вытянул вперед руку и сжал кулак, будто схватив что-то.
Мечта. Дикая, невозможная, несбыточная. Далекая, на пути к которой было столько потерь. А сейчас осталось только взять ее. Сделать последний шаг. В груди толкнулась волна гордости и по губам мужчины скользнула злая, радостная улыбка.
Отполыхал погребальный костер, оставив на поляне, возле ворот громадное черное пятно. Вместе с погибшими в Рогатке, число павших защитников баронства достигло почти двух сотен. Цифра огромная для баронства. И если бы не умения мастера Цевитоса, эта цифра была бы как минимум в два раза больше. А если прибавить сюда и тех, кто остался бы калеками, то есть, фактически, стали бы едоками, чем добытчиками, то и вовсе печально бы все вышло. Но целитель, несмотря на то, что даже когда они вчера уезжали, выглядел, как раб после галер, прямо-таки излучал довольство. Видимо, батя не обидел эскулапа.
И да, Аринэль сбежал. Ему вовсе не обязательно было ехать в Арантон (столица марки Эйхол). Но за эти дни учитель Хаймар его натурально достал. Мага очень интересовал способ, которым парень завалил три тарана. Еще бы Аринэль мог объяснить, как это получилось. Он рассказал про тепло в груди, но это оказалась стандартная метода по активации магических действий. Учитель Хаймар только удивлялся, что Аринэль мог ее вообще использовать, этому, оказывается, специально учат.
Так вот, не мог парень повторить. Не получалось и все тут. Стрелы лишь втыкались в мертвые туши жуков. Да, довольно глубоко, иногда по самое оперение, но и только. Хаймар даже лук выпросил у эльфов. Ну как выпросил. Даиэля способность Аринэля интересовала не меньше. А парень лишь повторял рассказ о том, что он почувствовал, что сможет попасть и убить. В этом была железобетонная уверенность, точно такая, которая появлялась, когда стреляешь на расстояния, на которых просто невозможно просчитать выстрел. Хаймар, слушая парня, начинал что-то бубнить про предрасположенность. Помимо практических занятий, маг сцедил чуть не литр крови, заставил несколько часов лежать голым на столе, причем на животе, а сам чем-то активно занимался, бегая вокруг. Когда он немного удовлетворился пытками Аринэля, то переключился на Саманту. Сестренка выдержала два дня, потом засадила Хаймару пощечину (которую тот, похоже, не сильно и заметил) и в ультимативной форме потребовала взять ее с собой в Арантон.
Интересным было то, что Аринэлю не хотелось ночевать в замке. Почему-то в шатре ему было удобнее. И это не из-за того, что вместе с ним в нем спали три девушки, их можно было и в своей комнате устроить. Правда не в той, которая была до нападения антов. Главное здание потеряло существенную часть себя (Аринэль больше всего жалел о библиотеке) и поэтому всем пришлось немного ужаться… Поэтому он и не стал оставаться. В шатре он был сам себе хозяин. Причем… Аринэль хмыкнул. В буквальном смысле.
Оказывается у орков не было какой-то церемонии заключения брака. Что немудрено, с церквями и вообще религией у местных было туго. Но об этом позже. А так, если орк и орчанка решали жить вместе, то, собственно, они начинали это делать. Две семьи ставили им малый шатер и вперед. В смысле ячейка общества готова. С другой стороны, блуд у степняков прямо-таки жестко осуждался. То есть кувыркание с чужой женщиной было деянием весьма аморальным. А вот со свободной наоборот… Вот только она после этого приходила жить в твой шатер. И теперь, получается, в глазах орков Аринэль был женатым. Вождь, в смысле отец Дары и Таши только слегка ворчал, что больно они торопятся, еще молоды… Не заметив, как перекосило зятя от таких новостей. А потом парень поразмыслил, кушая вместе с новоявленным тестем мясо… И знаете, подумал, а что, собственно, страшного-то? Он вспомнил, как на празднике говорили про семь жен старосты деревни, кто-то рассказывал про одиннадцать у кого-то. Ну и да, пример бати. От орочьей браги, предложенной Таром Хейгаром Аринэль мягко отказался, сославшись на проблемы с даром, но наелся от пуза, отдавая должное мастерству старшей жены тестя, Зарины. Кстати, Дара и Таша были именно ее дочери.
Так вот, религия. До этого Аринэль как-то не обращал внимания на этот аспект. Наверное из-за того, что он жил в обществе, где эта тема тоже не особо педалируется.
На роль чего-то божественного у местных была определена магия. Именно ее упоминали, когда на что-то надеялись. Ее же ставили вместо судьбы, когда что-то не удается. Этот практичный подход уже реально поражает. И опять наталкивает на весьма интересные выводы.
Один ребенок. Как такое вообще получается? Это же вообще и никак не может быть естественным явлением. Как природа или эволюция разумных, могли прийти к такому положению вещей? Если бы это было нормой для этого мира, то тогда точно такое же наблюдалось бы и у животных. Но (Аринэль специально спрашивал) у лошадей, к примеру, такого ограничения по количеству приплода не наблюдалось. Оставалось только одно более-менее правдоподобное объяснение. Точнее, фактор, который был парнем почти не изучен. Именно, опять магия.
Аринэль видел, что делал мастер Цевитос. Когда он сращивал отрубленные конечности и лечил такие ранения, которые даже на Земле считались смертельными. Например, когда у бойца уже кишки вывалились. И размышляя о том, что маги могли вмешаться и в то же ДНК (тут Аринэль понимал лишь приблизительно, на уровне школьного образования), парень задал этот вопрос целителю. Честно говоря, он опять ожидал ответа в духе «так было всегда». А нарвался на вполне обстоятельное объяснение, точнее подтверждение того, что это есть результат деятельности магов древности. Что они, предки, достигли небывалых высот в области медицины… и все эти знания сейчас большей частью утрачены. Мастер Цевитос с горечью посетовал на то, что его умения, по сравнению с искусством древних, выглядят грубым горшком, по сравнению с изящной вазой. Именно благодаря искусству древних ученых, разумные сейчас живут в среднем лет по двести. А долгожители эльфов нередко дотягивают до трехсот.
Тут Аринэль стал складывать свои наблюдения. Один, максимум два ребенка. А еще момент, что имелось ограничение не только на количество детей, но и на время зачатия. В смысле, что женщина может забеременеть лишь тогда, когда достигнет возраста двадцати-двадцати пяти лет!
Отец, выступая на поминках, сказал, что они вернули часть земель, которые принадлежали предкам. Вернули, а не завоевали.
Матка. Хаймар, осматривая эту громаду, с печалью в голосе произнес, что разумные еще очень долго не смогут повторить того, что умели предки. То есть местные ЗНАЛИ, что анты не какие-то монстры, а Творения.
Мастер Цевитос не скрывающий, что очень хотел бы приобщиться к утраченным знаниям.
Магия, рыцари, стрелы с луками, мечи. Опять земной опыт сыграл с Аринэлем злую шутку. А этот мир совсем не средневековье. Мозг просто снова отбросил то, что не встраивалось в его стройную теорию.
Средневековье, да? В котором планету не считали плоской (для начала, вообще имелось знание о планете), имели глубокие знание по анатомии и природе вообще. Пример, учитель Хаймар и его молнии, а точнее как он их вызывал. Или вот колеса кареты, в которой ехали мама Саятана и сестренка Саманта. По идее тратить железо на такие нужды было крайним расточительством. Вот только это Аринэль сам придумал, что с железом напряженка. Когда он спросил об этом Грега, брат с некоторым удивлением отметил, что в кузница в замке является лишь одним ИЗ потребителей железа в баронстве. И добывают руду вовсе не в болоте, а в предгорьях. Аринэлю после этого было несколько… Стыдно что ли, за свою невнимательность. Что стоило заметить, что, например, на кухне пользуются железными ножами и такими же котлами? Да банальные стремена и те были железными. Кстати, забавно, что по развитию конской сбруи в обоих мирах шли настолько похожими путями, что оставалось только удивляться. Сходная задача будет иметь и сходное решение? В том смысле, что без стремян и длинным копьем поработать не удастся, и полуторным мечом не помашешь…