«Ага» — Аринэль почти сразу увидел то, что было нужно.
Магазин был явно для богатых людей. На большой витрине висели платья, не предназначенные не то что для обывателя, а вообще для повседневной носки. Когда Аринэль толкнул дверь, в магазине раздался приятный перезвон колокольчика.
— Добрый день! — радушно улыбаясь, откуда из-за прилавка выплыла миловидная среднего роста женщина в возрасте. — Добро пожаловать в магазин Мельсины Раданы!
Она скользнула взглядом по гербу, ее улыбка стала еще шире, а еще она точно не случайно как-то так сделала, что ее объемная грудь в довольно смелом декольте синего платья заколыхалась, словно студень. Одаренная дама, наверняка нет отбоя от желающих подержать в руках такое богатство. Даже Аринэль почувствовал, как пришло одобрительное чувство при виде аппетитных форм.
«Странно, раньше вроде меня так не заводили пухленькие. Или этот организм сейчас заводит все, что женского пола?»
— Добрый, госпожа Радана, — ответил Аринэль, слегка натянуто улыбаясь в ответ. — Мне бы хотелось приодеть вот эту девушку. Вы можете мне с этим помочь?
— Безусловно, господин… — женщина сделала паузу, предлагая парню сказать, как ей называть его.
— Аринэль Тайфол, — вежливо представился тот.
— Господин Тайфол, не сочтите за дерзость, — продолжила женщина. — Но могу я спросить, какой вы бы хотели увидеть вашу девушку?
— В смысле? — не понял Аринэль, наморщив лоб и потерев большим пальцем левой руки навершие рукояти меча. — Вы простите, я в моде не разбираюсь…
— Как и большинство мужчин, господин Тайфол! — женщина улыбнулась, на этот раз искренне, а не дежурно. — Но будьте уверены, мы подберем для вашей девушки именно то, что вы хотели увидеть!..
… Аринэль, сидя в кресле, смотрел через окно на улицу. И отмечал, что народ тут явно не бедствует. В смысле, в этой части города. Мимо магазина проходили степенные мужчины в костюмах спокойных, неброских расцветок, с женщинами под ручку, которые тоже были одеты соотвественно. Тот молодой сноб продефилировал, с такой рожей, словно по конюшне шел.
Хозяйка увела Цеси после очередного показа наряда, который парень опять одобрил. Оказывается, пять золотых, которые ему выделила мама Саятана, это таки довольно внушительная сумма. Мельсина Радана еще в самом начале аккуратно (чувствуется, что женщина часто имеет дело с аристо) и как бы невзначай озвучила ценник. Наряд стоил в среднем два-три серебряных. Судя по довольным ноткам, которые проскальзывали в голосе женщины, она гордится качеством своего товара. То есть, одежда у нее не дешевая, но именно потому, что хорошая.
Так то да, по пути они платили за нормальный и даже обильный стол по медному за едока. В одном серебряном тут десять медяков. А золотой, соответственно, десять серебряных. То есть на ту сумму, которую парень собрался отдать за платья (а набежало уже почти два золотых, а парень собрался еще один наряд взять) можно прокормить… Что-то около ста, может чуть меньше, человек. Причем это будет завтрак, обед и ужин.
«Но, мы мажоры, нам пофиг! — ухмыльнулся Аринэль. — Покататься может по городу на коняшке?»
Наконец, вышла Цеси. На ней было красивое приталенное легкое бежевое платье, по местной моде для молодых девушек под горло (да-да, тут юные девы не стремились раздеться), с рукавами чуть ниже локтя и подолом немного ниже коленок. На ногах у девушки были сандалии, за которыми бегала куда-то одна из помощниц хозяйки. Они представляли собой этакое переплетение ремешков, каким-то чудом держащееся на ногах. На плечах у Цеси накинута… как ее. Называла же Радана… Накидка, короче, белая, из чего-то полупрозрачного и воздушного. Цеси выглядела сейчас, как молоденькая учительница из города. То есть интеллигенция на фоне сельской местности, недоступная и прекрасная, как богиня.
«Моё!» — Аринэль понимал, что на его лицо сейчас выползает выражение мужика в острой фазе собственнического припадка.
Хозяйка магазина, смотря на парня, довольно улыбалась. Тот же, не сводя глаз с Цеси, выложил на прилавок три золотых монеты.
— Госпожа Радана, — произнес он. — Просто нет слов. Вы прямо-таки осуществили мои фантазии.
Аринэль жестом остановил женщину, которая обошла стойку и выдвинула ящик. Это движение сопровождалось характерным позвякиванием монет.
— Позвольте мне выразить свое восхищение хотя бы низменным металлом, — улыбнулся парень.
«Братан, сегодня мы что-то прямо жжем!»
Женщина при этих словах чуть приподняла бровь.
— Если вам понадобится… что-то еще… господин… Аринэль, — голос женщины сделался почему-то ласковым. — В любое время.
«Чегой?»
— Да… Спасибо, — парень выдавил улыбку. — Цеси, пойдем, чего-нибудь поедим. Проголодался я что-то.
— Ваши покупки доставят прямо в замок! — произнесла хозяйка. — Не беспокойтесь!
Место проживания дама выведала тоже так ловко, что парень понял, что рассказал, только тогда, когда, собственно, это сделал. Теперь понятно, почему Мельсина Радана имеет магазин на центральной площади Арантона.
— Благодарю, — Аринэль оттопырил руку.
Цеси положила на сгиб локтя свою ручку.
— Рекомендую заведение господина Арро, — выдала совет госпожа Радана. — Как выйдете, направо, шагов сто и увидите вывеску «Тассита». Там подают блюда, которые достойны даже Церантона!
— Еще раз спасибо, госпожа Радана, — кивнул Аринэль.
— Ох, называйте меня просто Мельсина, господин Аринэль!
Идя по дому дварфов, высокий Ремулус Аванти постоянно подавлял желание пригибаться. Дварфы никогда не делали высоких потолков, даже в этом они были чрезвычайно практичны. Также в доме было минимум украшений, фактически лишь серые стены. Но в то же время дварфы прямо-таки фанатели от ковров, видимо сказывалось подземное прошлое их народа. А еще они очень любили магические светильники. Поэтому этот коридор, который сделан в традиционном стиле дварфов, то есть без окон, был ярко освещен. И звуков шагов тоже не было слышно.
— Прошу вас, — пробасил слуга, с аккуратной седой борой, заплетенной в косички, открывая дверь в кабинет.
Кабинет Дорина Гростайра был оформлен более человечно, если так можно выразиться. И это тоже было частью практичности. Главе Семьи часто приходиться иметь дело с людьми. Довольно большое помещение, с камином, где даже сейчас, в летнее время, тлели угли. В торце прямоугольной комнаты имелись два больших (для дварфов) окна, возле которых стоял массивный, даже монументальный деревянный письменный стол, поверхность столешницы которого была каменной. Именно так, поверх дерева имелся полированный чуть не до зеркала серый камень. Перед столом стояла пара кресел для гостей, словно для контраста довольно изящной конструкции. На полу, естественно, ковры, хозяин кабинета предпочитал темно-рыжий цвет. Дверь была в торце кабинета, напротив окон, так что гость сразу представал перед взором хозяина. Кроме вышеупомянутой мебели для сидения больше не было. Практичность дварфов проскальзывала и в этом, в кабинете человека здесь, в углу имелся бы этакий приватный уголок, с диванами, где ведут доверительные беседы, ну и еще как-нибудь используют. Но в этом кабинете угол занимали массивные, как и вся мебель, книжные шкафы, которые использовали для размещения бумаг.
Когда Ремулус Аванти вошел в кабинет, Дорин Гростайр, рыже-седо-бородый дварф, сидящий на своем месте за столом, поднял на графа тяжелый взор. Аванти подошел к столу.
— Прости, Ремулус, — произнес глава и в его голосе проскользнули нотки боли.
Аванти приподнял в удивлении бровь. И тут из двери в соседнюю комнату вышел молодой дварф, одетый по последней имперской моде, то есть в белые камзол и штаны, а поверх светло-синий, с темным подкладом длинный плащ. На голове миниатюрная красная треуголка, угол которой смотрел назад. В руках у нового участника сцены была короткая трость из дорогого белого дерева (на такую не предполагалось опираться, а только носить в руках), навершием которой была искусно исполненная змеиная голова. А еще лицо представителя этого народа была вызывающе (для дварфов) чистая. В смысле, парень был гладко выбрит.
— Маркграф, — насмешливо произнес молодой дварф, не исполнив правила этикета, по которым ему надо было поклониться.
Граф несколько мгновений смотрел на юношу.
— И что это значит, Дорин? — проигнорировал сына, среднего сына своего давнего партнера Ремулус.
— А это значит, маркграф! — в голосе Батрина Гростайра звучало прямо-таки веселье. — Что вы пришли не в то место и не в то время! Впрочем, в этом вы не виноваты. Это же я вас сюда вызвал!
Двери, в которые вошел маркграф рывком распахнулись. Из-за спины Батрина в кабинет тоже вбежали несколько… человек? Все появившиеся сжимали в руках обнаженное оружие. Аванти отреагировал моментально, он шагнул к столу главы Семьи, его рука метнулась к груди и сжала висящий на груди небольшой прозрачный шарик.
— Знаменитое Стеклянное Яйцо, — Батрин подошел к слегка мерцающей сфере, примерно двух метров в диаметре и постучал по ней навершием трости. — Как все предсказуемо! Вы, старые подпорки, всегда действуете одинаково!
— Объясни, Дорин, — коротко бросил Аванти.
— Позвольте я расскажу, отец, — на последнем слове Батрин сделал издевательски уважительный акцент. — Сейчас в городе начинают действовать несколько групп, которые не дадут закрыть городские ворота. Ваши стражи, граф, естественно, ринутся на помощь… и попадут в засады. Далее ваш тупоголовый сынок кинет уже им на подмогу воинов из замка. А далее мы войдем в замок. И к вечеру, самое большое к утру, мы добьем разрозненные и поредевшие группы ваших…. Хотя, какое к тебе уважение, старик. Твоих воинов перебьют, как болотников на мостовой!
Граф выслушал Батрина, при этом на его лице не отразилось ни одной эмоции. Затем он подошел к уцелевшему креслу (второе было располовинено Яйцом) сел в него.
— Пустую жилу наполнили породой? — произнес он, обращаясь к Дорину, который так и сидел, словно статуя, не шевелясь.