[76]так не смог бы! Слышь, давай к нам, а? Десять штук на раз получишь!
Дональд помотал головой.
— Ну, помозгуй пока, — Стоматолог обернулся и внимательно посмотрел в заднее стекло. — Я, блин, вас и так не обижу. Другану твоему на лечение отстегну. Только скажи ему, чтоб не дергался больше. Сам виноват. Ты, рыжий, теперь давай на трассу — и дуй в Питер. Только без пурги, а то я вам костями мозги повышибаю, без всякого ствола...
Братан выкинул вперед окольцованные пальцы, показал, как он осуществит угрозу. Покрутил тяжелой бритой головой, пригнулся, снова выглядывая в окна. Поразмыслил вслух, обращаясь к Дональду, как к своему:
— Как они меня выпасли, гады? Не иначе, на хвост сели еще в Питере... Да, кстати, я там у тебя мобилу видел — дай-ка сюда. Моя, блин, в штанах осталась...
Он приложил трубку к изломанному борцовскому уху, подождал с десяток длинных гудков, набрал другой номер, снова подождал:
— Ну где вы там все?.. Люба, почему нет никого у аппарата?!.. Я сколько раз говорил, чтоб не уходила! Приеду — всем всё пообрываю... И тебе тоже, не хихикай!.. Короче, найди Лысого и пусть гонит мне навстречу по Московской... Я на старой лайбе поносного цвета... Я им мигну. Со мной два ботаника каких-то приблудных. Они меня подвезли малость, пусть бабок для них захватят... Из кассы возьми, поняла?.. И еще, пусть прихватят костюм спортивный, размером побольше, как у Кабаныча... Для меня!.. Да!.. Я голый, блин, еду... Я тебе похихикаю еще!.. И ствол на меня тоже пусть захватят! — Стоматолог выключил телефон. — Я им, блин, устрою Варфоломеевскую ночь с чурекским прононсом!
Он сложил мобильник и преспокойно положил в карман своего пальто.
Андрей надулся. Он платил за переговоры из своего кармана.
— Не огорчайся, рыжий! — братан заметил недовольство оперативника. — Теперь все путем будет. Трубу я тебе потом отдам.
Лехельт не разделял оптимизма рэкетира.
Он знал, что сейчас происходит в городе. Визирь уже передал «три тройки» на свою базу в Полюстрово, а тамошний оперативный дежурный довел сигнал в управение.
В Большом Доме на Литейном в комнате дежурного региональной службы специального назначения заверещал тревожный звонок, замигала лампочка на пульте — и боевая группа «ГрАДа», натянув кевларовые жилеты, расхватала автоматы, и в своих черных комбинезонах и масках несется к лифту, топоча, как стадо разбуженных мамонтов.
Пусть даже лифт, как всегда, сломан — они прыжками спустятся по лестнице, расталкивая встречных сотрудников — и никто, даже генерал-полковник Панин, буде ему наступят тяжелым сапогом на ногу, в эту минуту слова им не скажет.
Градовцы попрыгают в свои микроавтобусы, взвоют сирены, закрутится мигалка на крыше машины сопровождения с координаторами из службы собственной безопасности и штаба РССН — и ворота распахнутся им навстречу.
Все свободные наряды ОПС уже вылетели с баз и прочесывают въезды в город со стороны Колпино. Сан Саныч, наверняка, сидит в своем кресле и напрягает кого только можно.
Потому что разведчик на задании — не остров.
Он, как писал английский классик, часть материка...
Андрюха неспешно шел по трассе к городу, прикидывая некоторые детали будущей развязки, о которой Стоматолог не догадывался.
Чутье, однако, у братана было собачье.
Приглядевшись, он набычился и спросил:
— Че-то тачка у вас странная… Тянет, как зверь... Рация вон… Вы менты, что ли?
Лехельт не отвечал.
В зеркале заднего вида появилась белая машина седьмого отдела, стремительно нагонявшая их.
— Слышь, рыжий! — Стоматолог дружелюбно осклабился. — Вы менты, что ли? Да ты не дрейфь, ответь! Вы мне побоку. Вывезли — и спасибо... Но бабок, если менты, не получите. Вы нас задаром защищать должны. За свою мусорскую зарплату, блин... Которая, между прочим, складывается из наших налогов, — добавил подкованный браток.
«Наша, кстати, тоже...» — мысленно согласился с ним Андрей.
Внезапно ожила рация и бесстрастный звонкий голос Белки произнес:
— Внимание всем водителям! На тринадцатом километре — затор! На тринадцатом километре!
Стоматолог хмыкнул, задумался.
Белая машина обошла Лехельта, голубая пристроилась сзади. Видны были неподвижные головы, суровые лица Чипа и Дейла.
Развязка приближалась.
Андрей миновал четырнадцатый километровый столб, если смотреть от Питера. Досчитав в уме до двадцати, он незаметно повернул рычаг регулировки переднего сидения пассажира. Спинка сидения ослабла, чуть склонилась.
Голубая машина тоже ушла далеко вперед — и вскоре Андрей увидел ее, тормозящей у белого микроавтобуса «додж-рэм», вставшего в правом крайнем ряду.
Лехельт резко прибавил скорость.
— Вот, блин, братва будет ржать, — сказал Стоматолог. — Вы ведь…
Закончить он не успел.
Достигнув предельной, многократно выверенной дистанции, Лехельт уперся изо всех сил в рулевое колесо и ударил по тормозам. Завизжали сгорающие тормозные колодки, намертво прикипев к барабанам, заныли шины, задымив от трения об асфальт. Бесчувственного Ролика вжало в спинку сидения водителя, а пассажирское кресло разложилось и не встретивший на своем пути преграды Стоматолог с открытым от удивления ртом полетел вперед, на деле прочувствовав, отчего ветровое стекло иногда называют лобовым.
Полет был, конечно, не столь увлекательным, как его недавнее падение с небоскреба в Нью-Йорке, но он позволил полностью нейтрализовать братка.
Машина остановилась в метре от микроавтобуса.
Мигом раньше дверцы его распахнулись, навстречу выскочили три громилы в черном.
Сбоку, с абсолютно голой заснеженной обочины метнулись к дверцам рослые фигуры в белом, выставив перед собой короткие и толстые стволы "Вихрей"[77].
От дороги и сзади «жигули» Лехельта блокировали машины группы Визиря и сам он с АПСом[78]в руке поспешил тряхнуть стариной, и первым ухватил торчащего из дыры в лобовом стекле Стоматолога — не за волосы ввиду бритости последнего, а пальцами крюком сбоку за челюсть.
Прижатый мордой к капоту, ошеломленный бугай поворочал глазами, озирая окружающих, и, поймав взгляд Лехельта, подмигнул и сказал шепеляво, но весело:
— Ни хрена вы не менты…
Даже в такой безнадежной для него ситуации этот поразительно живучий экземпляр «хомо братанус» не потерял присутствия духа.
Его выволокли из машины, по традиции завалили на капот. Попытка обыска вызвала здоровый хохот градовцев и самого Стоматолога. Лехельт подошел, задрал полу его пальто и достал из кармана свой мобильный телефон.
Пальто завернулось, выставив на обозрение всем желающим необъятную, первородно голую рэкетирскую корму. Визирь крикнул:
— Белочка, закрой глаза! Тебе такое видеть нельзя!
В этот миг по встречной полосе на трех «мерсах» S-класса подлетела бригада под командой Паниковского. Опознав коллегу даже в таком нестандартном ракурсе, братаны остановились на почтительном расстоянии и вышли из машин посовещаться. В отличие от сотрудников МВД, коих питерские братки ни в грош не ставили и на которых с ходу пошли бы в атаку, к ребятам с Литейного отношение было посерьезнее.
Градовцы глазели больше не на хулиганскую задницу, а на загадочных сотрудников «наружки».
Многие видели их впервые.
Молодой Ярошевич мучительно пытался вспомнить, откуда знаком ему этот светловолосый стройный паренек со смешным утиным носом.
Командир группы махнул рукой, трое автоматчиков развернулись в сторону кучкующейся на противоположной обочине братвы, а двое проворно вбросили стянутого специальными пластиковыми ремешками Стоматолога в кузов микроавтобуса.
Визирь, Дейл и Лехельт осторожно перегрузили стонущего Ролика в машину сопровождения.
Дональд должен был гнать свою машину на базу для замены разбитого стекла, а группе Визиря предстояло еще поработать по бородачам, столь неожиданно появившихся в поле зрения ОПС.
— Моих не протянул? — спросил Андрюха.
— Не до них было. — отдуваясь, сказал Визирь. — Тебя боялись потерять.
— Ладно, мы их всех засняли. Никуда не денутся...
ГЛАВА 8А ДУМАТЬ, ТОВАРИЩ, ВЫ БУДЕТЕ ДОМА!
Волан блаженствовал в тепле ППН.
Сегодня он был в своем обыденном обличье худощавого интеллигента, молодого преподавателя вуза или инженера-кудесника с завода бытовой электроники. Задачи рядиться бомжом не было. Не желая сидеть на насесте у форточки, подобно Кляксе, Волан вскипятил чайник и, совмещая приятное с полезным, в нижней части кухонного окна протаял на заледеневшем стекле полынью для наблюдения.
На рынке ровным счетом ничего не происходило — и он заскучал.
Морзик, картинно поплевав на ладони, ушел с утра наниматься в копатели ям, Дональд с Роликом потянули Нахоева.
Дадашев забился куда-то в склад, выставив по периметру всю наличную охрану, и носа не казал на белый свет. День случился не базарный, людей было мало. Карманники отдыхали. По рынку, кого-то высматривая, под ненавидящими взглядами сержантов взъерошенным петушком прошелся опер Багетдинов, насмешливо и торжествующе подмигнул хмурым стражам порядка.
В Багдаде все спокойно…
Волан отправил Пушка прогуляться по торговым рядам, внедриться в оперативную обстановку, заодно пополнить запасы сахара и чая для хозяина квартиры, изрядно подъеденные разведчиками. Рынок — особое место; здесь привлекает внимание и новый человек, и тот, кто регулярно и назойливо бродит без дела. Все должно быть в меру.
Он поболтал с Людмилкой по ССН, потренировал стажера различать команды кодовой переговорной таблицы, потом велел ей вернуться и подменить его на связи с базой.
— Сам пройдусь, проветрюсь. — небрежно, как ни в чем ни бывало, сказал он.
— А Дональд просил вас никуда не уходить! — пропищал Пушок, дотошно исполнительный, как все женщины.