…Две собаки – тоже мать и дочь, постоянно были с Еленой и Таней. Но подходило время их разлучить. И вот теперь Елена едет в поезде с Найдой, а Таня с Лейлой остались там, у себя. Но они договорились: через год теперь уже дочь приедет к матери в свой родной город. Таня призналась, что очень хочет вновь войти в свою квартиру, повидать друзей, учителей…
Поезд без остановки проскочил небольшую станцию, мелькнуло вокзальное здание, дома населённого пункта, потянулись поля. Елена оторвалась от окна, полулегла на полке, взяла книгу. Но читать не стала. То ли оттого, что последнее время вокруг было так много военных, то ли «Офицерский вальс» всколыхнул забытое, то ли упоминание дочери о молодом лейтенанте… Но к ней пришли воспоминания, давно её не посещавшие. О её первой и единственной в жизни любви. Да, сейчас, по прошествии многих лет, даже десятилетий, она знала точно. Тогда, в свои семнадцать лет она полюбила так, что этого чувства ей хватило на всю оставшуюся жизнь. И что с того, что встреч было всего три! С молодым лейтенантом. Саша, Саня… С ним она не танцевала «Офицерский вальс». Ему она его играла.
Леночка и Саня
На перекрёстке было безлюдно. Но зато стояла собака. Хотела перейти дорогу и не решалась: машины проносились одна за другой. Лена сразу поняла это, потому что небольшая мохнатая собачонка вертела головой, словно кого-то выискивала. Как только девушка подошла к перекрёстку, собака радостно завиляла хвостом, успокоилась и стала рядом с ней. Подняла мордочку – умные глаза смотрели на человека, словно ожидая приказа.
– Ты привыкла переходить дорогу вместе с людьми? – догадалась Лена. – Умничка. Вот сейчас загорится наш свет, и мы с тобой пойдём.
На светофоре загорелся зелёный огонёк, и девушка кивнула собаке:
– Ну, пошли!
Но она и её спутница не успели шагнуть. Крепкая рука резко опустилась Лене на плечо, вторая схватила собаку за загривок. И в тот же миг, с воем и громыхающей музыкой, молнией чиркнул мимо автомобиль. Пролетел почти у самого бордюра, так, что Лена задохнулась от вихря горячего воздуха и бензиновых паров.
– Ай-я-яй, девушка, – покачал головой высокий парень в офицерской форме. – Себя чуть не загубили и животное тоже.
– Но ведь был зелёный свет, – пролепетала Лена.
У неё ещё сильно колотилось сердце и дрожали ноги. Молодой человек её плечо отпустил, а собаку продолжал держать, но уже просто на руках.
– Есть лихачи, которым закон не писан, – сказал, презрительно покривив губы. – Так что впредь не только на светофор смотрите, но и на дорогу… Ваша собака?
– Нет. Но ей тоже нужно на другую сторону.
Офицер улыбнулся, и лицо его сразу из строгого взрослого стало совершенно юным, мальчишеским.
– Теперь мне уже деваться некуда, надо перевести вас. Ну вот, опять зелёный. Пошли.
Он, не отпуская собачку, покровительственно взял Лену за руку. Ей тоже стало смешно, и она пошла за ним, как маленькая девочка, за ручку, радостно улыбаясь. На другой стороне он поставил собаку на землю, и та сразу целенаправленно рванула в ближайший двор.
Её руку офицер – а Лена уже поняла, что он старший лейтенант, – не отпустил.
– Вас опасно оставлять без присмотра, – сказал он и сделал паузу, вопросительно склонив на бок голову.
– Елена, – представилась она, поняв его вопрос.
– Это самое прекрасное на свете имя, – сказал лейтенант, и лицо девушки мгновенно вспыхнуло от радости и смущения. – Но я буду называть тебя Леночка, хорошо?
– А как мне тебя называть?
Он браво щёлкнул каблуками:
– Александр. Впрочем, просто Саша.
– Саша… – протянула Леночка. – А если «Саня»? Можно я тебя так буду звать?
Года три назад Леночка прочитала книгу «Два капитана». Ей очень понравился главный герой, и особенно то, как его называли. Саня. Звучало непривычно, ласково. Она даже решила тогда: если у неё будет друг по имени Саша, она станет звать его Саней. Но, увы, все более-менее знакомые мальчики носили другие имена. И вот наконец-то! Этот молодой офицер, который спас ей жизнь. Да, да, девушка хорошо осознавала: если бы не его рука – она бы шагнула на проезжую часть и не спаслась бы от мчащейся бешенной машины. Чувство благодарности переполняло её. Но сильнее было другое, почти сразу появившееся чувство родства, близости, радостной лёгкости общения. Как будто они знали друг друга давным-давно. Вот потому она сразу и вспомнила – «Саня».
– Именно так меня зовёт мама с самого рождения! Как ты догадалась?
Они оба засмеялись, и он спросил:
– Куда идём?
– Я иду в музыкальную школу.
Сначала Саня не понял, решил, что Лена занимается в обычной музыкалке. И удивился: её заканчивают ещё в детском возрасте. Может, Леночка поздно поступила туда? Девушка объяснила. Её школа – необычная, единственная в городе. Это одиннадцатилетка, где одарённые дети – а их туда строго отбирают, – учатся одновременно и по программе средней школы, и музыкальной, включая курс училища. Леночка пришла сюда после четвёртого класса обычной школы и третьего класса музыкальной. Пошла в пятый класс и за год догнала пианистов-пятиклассников. После этой школы ребята поступали в консерваторию без экзаменов, просто успешно сдав свои выпускные. В том, что Леночка Залужная поступит в консерваторию, никто из её учителей не сомневался. И ей предстояло это уже совсем скоро – она заканчивала одиннадцатый класс…
Саня огорчённо сказал:
– Эх, жаль! У меня три дня свободных от службы. Я так надеялся, что ты просто гуляешь.
– Вот так, с нотной папкой в руках?
– А давай я тебя проэкзаменую. Ты мне споёшь…
– Это не вокал, – засмеялась она. – Сольфеджио.
И бесшабашно махнула рукой:
– Ладно, не пойду! Сегодня всё равно последний день перед подготовкой к экзаменам, какие там занятия! Одни разговоры, да о завтрашнем субботнике напомнят.
Лейтенант обрадовался, снова взял Леночку за руку, шутливо оглянулся вокруг:
– Где наша собачонка? Убежала. А мы куда пойдём? Веди ты, я в вашем городе новичок.
Они пошли дальше по улице, вышли на широкий красивый проспект прямо к зданию кинотеатра. На большой афише перед входом красовалась развесёлая физиономия артиста Юрия Никулина, перед собой он держал руку в белом гипсе, было написано название «Бриллиантовая рука».
– В кино не пойдём, – решительно сказал Саня.
– И не надо. Очень хороший фильм, весёлый, но я его смотрела позавчера.
– Я тоже видел уже. Но вовсе не поэтому.
Он посмотрел на девушку долгим взглядом, явно ожидая вопроса. Леночка зарделась, почти догадываясь, что он скажет, и всё же спросила:
– А почему?
– Два часа сидеть в темноте и тебя не видеть… Нет, я своё время попусту тратить не собираюсь!
Она порадовалась, что надела именно сегодня новую, только пошитую в ателье юбку, очень красивую: серебристо-серую, плиссированную, чуть выше колен. И туфельки на небольшом каблучке. А ещё лиловую водолазку. Закрывая за ней двери, мама сказала:
– Ты сегодня такая красивая. Взрослая девушка.
Лена махнула ей на ходу рукой:
– Весна, мамочка, конец мая! И последний день занятий.
А теперь лейтенант Саня не отрывал от неё взгляда, и Леночка в самом деле, впервые в жизни, чувствовала себя красивой и взрослой. Но это её нисколько не напрягало, с этим парнем было легко и просто.
– Смотри, сколько людей. – Леночка оглянулась на кассы кинотеатра. – Даже на дневной сеанс.
– Фильм и в самом деле отличный. – Саня рассмеялся. – И песни забавные! Про зайцев, помнишь? И как этот здоровяк в ресторане говорит Гоше: «Приезжайте к нам в Магадан».
Теперь они смеялись вместе.
– А какие фильмы тебе больше всего нравятся? – спросил Саня.
– Ну конечно музыкальные! «Мистер Икс» с Георгом Отсом…
– Знаю, видел, – подхватил лейтенант и даже пропел: – Устал я греться у чужого огня…
– А что, – похвалила Леночка. – Не плохо… Ещё, конечно же, «Большой вальс». И «Звуки музыки», просто чудесный фильм!
– О «Большом вальсе» слышал, хотя и не видел. А этот второй, даже названия незнакомое, – признался парень.
– «Большой вальс» – это американский фильм о композиторе Иоганне Штраусе. Его ещё до войны показывали, мои папа и мама тогда смотрели. А потом его лет на двадцать почему-то забыли. И вот недавно снова пустили на экран… А «Звуки музыки» тоже зарубежный фильм, его сняли совсем недавно и у нас ещё и не показывали по кинотеатрам. Но нам в школе его крутили… А ещё я индийские фильмы люблю, с Раджем Капуром.
– И я тоже, – обрадовался Саня. – «Господин четыреста двадцать» и «Бродяга». Раза по три смотрел. «Абара я-а…» – снова запел и подёргал головой влево-вправо, очень ловко.
– Браво! – Леночка захлопала в ладоши. – Но знаешь, серьёзные фильмы я тоже люблю. «Весна на Заречной улице», «Доживём до понедельника», «713-й просит посадки». Ой, знаешь, я вспомнила. В детстве ещё смотрела один фильм о войне. «Девочка ищет отца». Так вдруг захотелось пересмотреть!
– А я тоже с детства люблю один фильм. «Джульбарс». Видела? Вот я даже пограничником долго хотел стать. – Засмеялся, похлопал себя по нашивке с пересечёнными дулами пушек. – А стал артиллеристом.
– «Артиллеристы, Сталин дал приказ, – пропела Леночка. – Артиллеристы, зовёт Отчизна нас…»
– Ты сталинистка?! – воскликнул Саня, изобразив на лице гримасу ужаса.
Лена помолчала, а потом сама взяла его за руку и повела на какую-то боковую улицу. Там стоял ряд пятиэтажных домов явно довоенной постройки.
– Смотри.
Она показала на боковую, без окон, стену одного дома. Там была какая-то надпись – на всю ширину, по красному кирпичу. Но эта надпись не читалась, была густо замалёвана чёрной краской.
– Что это? – спросил он.
– Когда наш город освобождали от фашистов, первые наши солдаты вошли как раз с этой стороны. И написали на стене… Ты прочти, прочти!
Саня вгляделся. Сквозь чёрную краску всё-таки проступали белые буквы. И он к своему удивлению сумел прочесть: