Он крутанул кистью руки и опустился на свободный стул.
— Прошу прощения за задержку, — сказал мсье Триаль. — Вас долго не было, и я позволил себе уладить кое-какие дела. Извините, что заставил себя ждать.
Мысленно я восхитился его изяществу и такту. Это ж надо настолько тонко отчитать за опоздание — так, будто это он сам опоздал и извиняется. Высший пилотаж.
Вслух же я спросил:
— Булочная принадлежит вам?
— Я всего лишь управляющий, — скромно наклонил голову Триаль. — Предпочитаю не владеть вещами, которые мне нравятся. Не так больно их потом терять.
Говорил он медленно, с расстановкой. Я успел доесть булку и допить лимонад. Вытер руки и сказал:
— К делу. У вас есть какая-то информация по интересующему нас вопросу?
Триаль вздохнул:
— Ох уж эта прямолинейная русская манера… Но — понимаю. Время — деньги, как говаривал Бенджамин Франклин. Итак, нас с вами интересует портал, открытый в одну определённую ночь из Парижа в Санкт-Петербург.
— Именно так. — Кристина в нетерпении перегнулась через стол, чуть ли не вцепившись взглядом в Триаля. — Вам удалось выяснить, откуда прокинули портал?
— Уи, — кивнул Триаль. — В силу чисто технических причин, скрыть след от входного отверстия портала гораздо труднее, чем от выходного. А в нашем случае входное отверстие использовали повторно в качестве выхода. Это ещё больше усугубило ситуацию. Нашим ребятам, конечно, пришлось изрядно побегать по улицам, с которых видна Эйфелева башня — тут таких немало. Но в конечном итоге операция увенчалась успехом.
— То есть, улицу, где был открыт портал, вы нашли, — утвердительно сказал я. — А дальше?
Триаль разёл руками:
— А дальше, мсье Барятинский, в Париж приехали вы, и на этом мои полномочия схлопываются до обязанностей экскурсовода. К сожалению, наше российское начальство не доверяет своей резидентуре настолько, чтобы допустить какое-либо «дальше».
— Ну так, может быть, мы прямо сейчас отправимся туда? — предложил я. — На ту улицу?
— Я ждал, пока вы это предложите, — улыбнулся Триаль и встал. — Пойдёмте. До станции электропоезда недалеко, всего десять минут.
Я не сумел сдержать усмешку. Кристина, заметив это, фыркнула и отвернулась.
Триаль, в отличие от Кристины, действительно знал, о чём говорил. Через десять минут мы оказались на станции. Электричка подошла ещё через минуту, и мы уселись на лавки в практически пустом вагоне.
— Здесь всегда так малолюдно? — спросил я, сопоставив время — утренний час-пик — и заполненность вагона.
— В прошлом году открыли метро, — грустно сказал Триаль. — Всё больше людей отдают предпочтение новому способу передвижений. Увы, человек всё глубже закапывается в землю, и всё меньше склонен смотреть по сторонам, восхищаясь прекрасной вселенной, частью которой является.
— Метро гораздо быстрее, — заметила Кристина.
— Попомните моё слово, мадемуазель. В гонке со временем всегда побеждает время. Люди постоянно стараются успеть больше за меньшее время — и что же?
— Что? — спросил я.
— И с каждым годом мы успеваем как будто всё меньше и меньше! Парадокс. Когда-то у нас было время просто сидеть в уютном кресле и читать мудрые книги. А теперь мы едва успеваем пробежать взглядом газету за чашкой наспех сваренного кофе. Вряд ли многие из тех, кто ездит в метро, позволяют себе безмятежный отдых даже по вечерам. Они и вечером спешат. Спешка становится привычкой, нормой жизни.
— Вы — противник прогресса? — спросила Кристина.
— Помилосердствуйте. Какой из меня противник? Я просто смотрю по сторонам и подмечаю занятные подробности. Людям хочется верить в то, что они — человечество — идут вперёд. Хотя в действительности человечество, как я уже сказал, лишь глубже зарывается в землю. И чем это закончится, спрашивается?
Кристина пожала плечами.
— Это закончится раскалённой магмой, — вздохнул Триаль. — Следующая станция — наша.
Поезд остановился, двери отворились. Люди стали выходить. Я провожал их рассеянным взглядом. Пара мужчин в рабочей одежде, о чём-то переговаривающиеся. Женщина с усталым лицом и большой плетеной кошелкой. Парень моего возраста или чуть постарше, стоящий в дверях — посмотрел на меня и подмигнул… Стоп.
Это что, здесь так принято? В Петербурге — как-то не очень. А в Чёрном Городе за такое вообще можно схлопотать заточку между рёбер…
И вдруг меня словно пронзило. Я ведь помнил эту рожу!
Я сорвался с места, бросился к дверям, но те закрылись. И поезд, резво набирая скорость, понёсся к следующей станции.
Первым порывом было — разбить окно и выскочить. Но парень уже тридцать раз успел бы убежать. Осталось только сжать кулаки и выругаться.
— Что случилось? — Кристина оказалась рядом со мной. — Костя? В чём дело?
В голосе её звучала тревога.
— Златослав! — прорычал я.
— Кто?
— Тот парень, из московских, которого увёл у меня из-под носа Локонте!
Кристина охнула и тут же усомнилась:
— А ты уверен?
— Он мне подмигнул, — проскрежетал я сквозь зубы. — Куда уж быть ещё увереннее? К тому же, всё сходится. Локонте вывалился из портала, который соединял Париж и Петербург, забрал Златослава и вернулся обратно! Тут этот кретин, по всей видимости, и остался.
— Думаешь, он за нами следил?
Я пожал плечами. Подумать на эту тему определённо стоило. Однако по всему выходило, что — нет. Сознательно выдать себя, подмигнуть и свалить — слежку так не ведут. Однако что-то ведь этот недоумок здесь делал. Пытался меня куда-то выманить? Или же…
— Что-то не так, — сказал вдруг Триаль и поднялся со своего места.
Его правая рука резко сжала шляпу, и её поля неуловимым образом изменились. Блеснули сталью. Шляпа превратилась в холодное оружие, которому я не мог подобрать названия. Выражение лица Триаля тоже изменилось в единый миг. Вместо рассеянного, скучающего денди рядом со мной стоял матерый вояка.
Триаль смотрел куда-то мне за спину, и я быстро повернулся. Железная дорога исполняла поворот, и я увидел, что впереди по курсу — туннель. Только теперь до меня донеслось чувство опасности. Чем ближе туннель — тем ближе опасность. Бежать некуда.
— Что делать? — спросила Кристина.
Вместо ответа я отодвинул её за спину и поднял руку. Одновременно с тем, как поезд влетел во тьму, я выставил Щит. Он тускло замерцал, освещая покинутые пассажирами сиденья и отражаясь в окнах.
А миг спустя в середину Щита что-то врезалось.
Нечто подобное я уже испытывал, когда сражался с Жоржем Юсуповым на испытании во дворце. Только здесь всё было гораздо, гораздо сильнее. Меня с огромной скоростью потащило назад. Сиденья по сторонам взрывались, как перезрелые арбузы, падающие из окон, щепки и металлические осколки разлетались во все стороны, в окнах лопались стёкла.
— Двери! — заорал я.
С Кристиной у нас всё-таки была какая-то внерациональная связь, иначе она не сообразила бы, что я имею в виду. Но она, прижавшись спиной к моей спине, выкрикнула:
— Таран! — и я почувствовал исходящую из неё силу.
Потом — грохот. Заклинание Кристины вынесло двери между вагонами и, судя по повторившемуся вдалеке звуку, на этом не остановилось. А мне пришлось вспомнить, в каком мире я нахожусь. Здесь двери — это было не единственное препятствие для человека, которого спиной вперёд тащит из вагона в вагон неведомая сила.
Триаля я не увидел — наверное, он успел нырнуть в пролом первым.
— Сцепка! — крикнула Кристина, и я перестал чувствовать её спину.
Прыгнул сам, не оглядываясь. Под ногами промелькнула сцепка вагонов, рельсы, мою одежду всколыхнул ветер.
Я перелетел остатки двери. Сантиметром ниже — и, скорее всего, даже икнуть бы не успел, как меня бы затянуло вниз. Там, впрочем, возможны варианты — если повезёт оказаться между рельсами и не задирать башку, то вполне можно выжить. Ну, если это загадочное нечто не настигнет меня там.
— Держитесь, мы расчистим путь! — крикнул на ухо Триаль.
Кричал он на французском, скорее всего, даже не отдавая себе в этом отчёта.
— Ломайте сцепку! — крикнул я.
— Что?!
— Ломайте сцепку! В вагонах оставались люди!
Благодаря метро пассажиропоток городской электрички был слабым — но всё же был. И если наш вагон и следующий опустели, то дальше я видел людей.
Сзади загрохотало. Спереди вовсе царил апокалипсис, но грохот сзади я различал всё равно. Потом к нему добавился ничем не прикрытый грохот колёс. И тут, наконец, вокруг стало светло — туннель закончился.
— Костя, прыгай! — закричала Кристина.
— Понял! — откликнулся я.
Щит высасывал силы с такой скоростью, что уже голова кружилась. Эх, сейчас бы сюда Мишеля… А впрочем, его Щит тоже долговечностью не отличался, только большей прочностью.
Я чуть повернул голову, чтобы не терять концентрации, скосил взгляд. Ага, сейчас!
Прыгнул. Приземлился на согнутые ноги и побежал вперёд, гася инерцию, чтобы не упасть.
С диким воем невидимое нечто в последний раз долбанулось в мой Щит и пропало. А я споткнулся о шпалу и всё-таки упал на колени. Ладони закопались в раскалённую на солнце щебёнку.
— Костя! — Крик и топот ног сзади. — Ты жив?
— А что, так плохо выгляжу? — попытался я пошутить и встал.
Кристина схватила меня за локоть, заглянула в глаза. Если бы не присутствие Триаля — наверное, накинулась бы с поцелуями.
— Пожалуй, в следующий раз я тоже поеду на метро, — сказал Триаль.
Кристина нервно рассмеялась. А я огляделся.
Жилых домов поблизости не было, тут тянулась какая-то промзона и росли деревья. Железная дорога проходила в низине.
Я перевёл взгляд вперёд, вслед уходящему поезду, и обнаружил, что тот перестал уходить.
— Кажется, сейчас что-то будет, — пробормотал я.
Не ошибся.
Поезд «поднял голову». Именно так это и выглядело: буднично, спокойно, будто прилёгшая отдохнуть на рельсах гигантская гусеница вдруг проснулась. Локомотив поднялся в воздух, увлекая за собой вагон. Потом раздался жуткий скрежет.