На этом совещании Манштейн еще раз указал на серьезность положения:
– Хотим мы или не хотим, но мы будем вынуждены отойти за Днепр, особенно принимая во внимание возможные последствия чрезвычайно напряженной обстановки на северном фланге нашей группы. Чтобы получить необходимые силы для подкрепления этого фланга, предлагаю немедленно отвести группу «Центр» на рубеж Днепра. В результате этого ее фронт сократится на одну треть, что позволило бы сосредоточить наконец достаточно крупные соединения войск на решающем участке Восточного фронта.
Гитлер, в принципе согласившись с необходимостью отвода северного фланга группы армий «Юг» на рубеж Мелитополь – Днепр, все-таки надеялся избежать этого путем подтягивания сюда новых дивизионов штурмовых орудий.
«Как всегда, он думал, что использование технических средств будет достаточным для стабилизации обстановки, – пишет Манштейн, – которая могла быть достигнута на самом деле только введением в бой большого числа новых дивизий. Относительно высвобождения сил из района группы «Центр» путем отхода на Верхний Днепр он заявил, однако, что быстрый отход на такое большое расстояние неосуществим. Такое большое передвижение частей затянется якобы вплоть до наступления распутицы. Кроме того, он считал, что будет потеряно много техники (как это произошло при отходе с Орловской дуги). Вообще отход на промежуточный рубеж дальше на восток (Так в оригинале. По смыслу должно быть: на запад. – Авт.) был, по его мнению, возможен, но не дал бы нам необходимой компенсации в виде экономии сил»[247].
В то же время Гитлер, не решаясь на такое большое мероприятие, каким было предложенное Манштейном сокращение линии фронта, занимаемого группой армий «Центр», все-таки признавал необходимость сильного укрепления группы армий «Юг». Поэтому он решил, что группа армий «Центр» немедленно выделит один корпус в составе двух танковых и двух пехотных дивизий на стык между нею и 4-й танковой армией. Этим намечалось предотвратить опасность охвата северного фланга группы армий «Юг». Кроме того, Гитлер согласился с требованием Манштейна подтянуть еще четыре дивизии для обеспечения переправ через Днепр, а также решил в целях высвобождения сил оставить Кубанский плацдарм, потерявший уже давно всякую оперативную ценность.
Пока Гитлер и его военачальники решали, что делать в сложившейся обстановке, войска Центрального фронта, развивая наступление, вышли к Десне, которую противник пытался использовать как рубеж обороны. Генерал армии Рокоссовский принял меры к тому, чтобы не дать врагу закрепиться на реке. Он приказал войскам 65-й армии ускорить продвижение, с ходу форсировать Десну и во взаимодействии с 48-й армией овладеть Новгород-Северским. На 13-ю армию, также вышедшую к Десне, была возложена задача – наступать вдоль левого берега реки и форсировать ее южнее Чернигова, чтобы после двинуться к Днепру, преодолеть его с ходу и захватить плацдарм на западном берегу в районе Чернобыль, устье р. Тетерев. Ставка ВГК, стремясь активизировать наступательный порыв солдат и офицеров, издала 9 сентября директиву № 30187, в которой предусматривалось «за форсирование такой реки, как река Днепр в районе Смоленска и ниже, и равных Днепру рек по трудности форсирования» представлять командующих армиями, командиров корпусов, дивизий, бригад, полков, инженерных, саперных и понтонных батальонов к присвоению звания Героя Советского Союза[248].
В ночь на 9 сентября войска 65-й армии на правом и левом флангах форсировали Десну и захватили на ее противоположном берегу плацдармы. Противник оказывал ожесточенное сопротивление, пытаясь контратаками сбросить части армии в реку. Для этого он снял с центра своего оперативного построения ряд частей. Этим воспользовался командующий 65-й армией, который ввел в сражение 27-й стрелковый корпус генерала Ф. М. Черокманова. Он быстро форсировал Десну и повел наступление на Новгород-Северский, который был освобожден 16 сентября. Успешно развивалось наступление и на левом крыле Центрального фронта. Однако действия войск на этом направлении сдерживали соединения 38-й армии Воронежского фронта, которые значительно отстали. Это вынуждало левофланговые дивизии Центрального фронта поворачиваться на юг, растягивая свой фронт, вместо того чтобы развивать успешное наступление на запад. И. В. Сталин, недовольный действиями 38-й армии, в 6 часов вечера 12 сентября потребовал от представителя Ставки ВГК маршала Г. К. Жукова принять меры по ускорению продвижения правого крыла Воронежского фронта, особенно войск 38-й армии.
Тем временем войска 60-й армии генерала И. Д. Черняховского успешно продвигались на Нежин. 15 сентября они освободили этот город. К. К. Рокоссовский решил лично поблагодарить Ивана Даниловича. Вот что пишет он об этом:
«Я побывал у Черняховского после того, как его войска освободили Нежин. Солдаты и офицеры переживали небывалый подъем. Они забыли про усталость и рвались вперед. Все жили одной мечтой – принять участие в освобождении столицы Украины. Такое настроение, конечно, было и у Черняховского. Все его действия пронизывало стремление быстрее выйти к Киеву. И он многого достиг. Войска 60-й армии, сметая на своем пути остатки разгромленных вражеских дивизий, двигались стремительно, они уже были на подступах к украинской столице»[249].
Войска Воронежского фронта генерала Н. Ф. Ватутина также активизировали свои действия. Они рассекли войска противника на отдельные изолированные группы, которые частью отходили к киевским переправам, а частью – к переправам у Канева (южнее Киева). В результате были созданы условия для окружения этих групп по частям восточнее Киева. Особенно удобное для этого положение занимала левофланговая 60-я армия Центрального фронта. Она не соприкасалась с противником и опережала правофланговые армии Воронежского фронта на 100–120 км, что давало ей возможность нанести удар на юг во фланг и в тыл группировке противника, сдерживавшей наступление правофланговой 38-й армии Воронежского фронта.
Но эту возможность реализовать не удалось. Во второй половине сентября Сталин отодвинул разграничительную линию между Центральным и Воронежским фронтами к северу. В результате Киев, на который была нацелена 60-я армия Центрального фронта, отошел в полосу Воронежского фронта.
«Я счел своим долгом позвонить Сталину, – вспоминал Рокоссовский. – Сказал, что не понимаю причины такого изменения разграничительной линии. Ответил он коротко: это сделано по настоянию товарищей Жукова и Хрущева, они находятся там, им виднее. Такой ответ никакой ясности не внес. Но уточнять не было ни времени, ни особой необходимости»[250].
Генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн, пытаясь спасти свои войска, еще 15 сентября отдал приказ об их отводе на линию Мелитополь, Днепр (до района выше Киева), Десна. Необходимо было не дать противнику возможности закрепиться на противоположном берегу Днепра. Об этом шла речь между командующими Центральным фронтом и 60-й армией в Нежине:
– Товарищ командующий, на мой взгляд, сейчас очень важно не дать противнику закрепиться на высоком западном берегу Днепра, – сказал Черняховский. – Мы готовы совершить обход. Неплохо бы силами 60-й и 13-й армий ударить во фланг вражеской группировке, которая сдерживает правое крыло Воронежского фронта, а затем с ходу захватить Киев.
– Иван Данилович, на это необходимо получить разрешение Ставки.
– Но время не терпит. И я прошу вас разрешить нам в подготовительных целях занять выгодный рубеж в районе Прилуки, за нашей разграничительной линией, в полосе наступления Воронежского фронта.
– Подменять соседей? – Константин Константинович задумался. – Это дело очень тонкое. Надо переговорить с ними.
– Подоспеют соединения Ватутина – передадим им город в сохранности. Пока в Прилуках только тылы противника, но если запоздаем – он перебросит туда крупные силы, и тогда нам придется нести неоправданные потери.
Рокоссовский согласился с командармом-60.
В ночь на 19 сентября войска Центрального фронта переправились через Десну юго-западнее Чернигова, а 21 сентября освободили этот древний город. После этого передовые отряды 13-й армии с ходу форсировали Днепр, продвинулись на запад от Днепра на 35 км и захватили плацдарм на правом берегу Припяти. К этому времени южнее к Днепру вышли части 60-й армии. На рассвете 24 сентября ее передовые отряды также форсировали Днепр и захватили плацдармы. Армии правого крыла Центрального фронта (48-я и 65-я), наступавшие на гомельском направлении, вышли к р. Сож и овладели двумя небольшими плацдармами на ее правом берегу. К концу сентября войска Центрального фронта отразили контратаки противника, закрепились на захваченных плацдармах на реках Днепр, Припять, Сож и продолжали борьбу за их расширение.
Несмотря на то что советские войска стремились не допустить отхода противника за Днепр, он все-таки сумел это сделать.
«Противнику не удалось сорвать сосредоточения войск у немногих переправ через реку или отрезать их от этих переправ, – вспоминал Манштейн. – Несмотря на его численное превосходство, он не сумел использовать благоприятной обстановки, которую создавало для него стягивание наших войск к переправам, для того, чтобы форсировать Днепр крупными силами в стороне от этих переправ и тем самым не допустить создания намеченной оборонительной линии по ту сторону реки. То, что он захватил на нескольких участках плацдармы на противоположном берегу реки, при нехватке сил с нашей стороны нельзя было предотвратить»[251].
В ходе Черниговско-Припятской операции генерал армии К. К. Рокоссовский в очередной раз продемонстрировал, что он является мастером маневра. Он своевременно и быстро реагировал на изменения обстановки, переносил главные усилия фронта с одного на другое направление, где обозначился успех. Все это позволяло наращивать силу удара, вынуждая противника расходовать свои резервы и латать дыры на различных участках фронта. Войска Центрального фронта продвинулись до 300 км на запад со средним темпом наступления 10 км в сутки. Они захватили ряд плацдармов, имевших большое значение для последующей борьбы за освобождение Белоруссии и Правобережной Украины.