16 июля, почти одновременно с приказом из Ставки по поводу гибели танковых бригад 11-го танкового корпуса, поступило донесение из конно-механизированной группы Плиева: в бою близ Пружан при замыкании пружанского «котла» погиб генерал Бахаров. Позже Рокоссовский узнал подробности гибели командира 9-го танкового корпуса, которого очень ценил за исполнительность, хладнокровие в бою и человеческую порядочность. После разгрома немцев под Барановичами корпус запечатал очередной «котёл» в районе Пружан, оседлав шоссе Пружаны – Брест. Танки Бахарова патрулировали дорогу, не позволяя немцам уйти на запад. Генерал с охраной выехал для очередной проверки состояния своих бригад, значительно поредевших после двадцати суток непрерывных боёв. На одном из переездов кортеж штабных машин выскочил прямо под огонь немецкого противотанкового орудия. Противотанковая болванка пробила грудь командира корпуса, он умер мгновенно. Рокоссовский приказал перенести тело храброго генерала в только что освобождённый Бобруйск и похоронить со всеми воинскими почестями. На могиле своего командира танкисты установили танк Т-34, башенный номер «300». Он стоит и поныне.
Войска четырёх фронтов успешно завершили первую фазу наступления в Белоруссии. 4 июля Ставка отдала приказ на продолжение наступления. 8 июля рокоссовцы освободили Барановичи, 14-го – Пинск, 20-го – Кобрин.
«Лучшая стратегия состоит в том, чтобы всегда быть возможно более сильным; это значит прежде всего – быть вообще сильным, а затем – и на решающем пункте». Эту формулу фон Клаузевица Рокоссовский классически подтверждал решительными и мощными ударами войск своего фронта в дни Белорусской наступательной операции.
Глава двадцать четвёртаяRodzinny polska![128]
Неужели же вы считаете, что мы не взяли бы Варшаву, если бы были в состоянии это сделать?..
Историк группы армий «Центр» Вернер Хаупт о тех днях писал:
«…Под Минском бои ещё продолжались. В густых лесах и топких болотах восточнее города продолжали истекать кровью 28 дивизий и 350 тысяч их солдат. Силы группы армий “Центр” иссякли.
Хотя фельдмаршалу Моделю западнее Минска снова удалось создать линию обороны, на которой расположились 4-я, 5-я и 12-я танковые, 28-я егерская, 50-я и 170-я пехотные дивизии, вокруг которых собирались остатки разгромленных частей, но 8 июля пали Барановичи, 9 июля – Лида, 13 июля – Вильнюс, 16 июля – Гродно, а 28 июля – Брест.
Группа армий “Центр” снова стояла там, откуда 22 июня 1941 года отправилась в поход против Советского Союза.
Позади остались тысячи кладбищ с похороненными на них военнослужащими всех званий. Позади остались эшелоны с тысячами пленных, ехавших в неизвестность всё дальше на восток…
История группы армий “Центр”, наиболее мощного объединения немецких сухопутных войск, три года назад перешедшего советско-германскую границу, на этом завершилась».
Ещё в начале июля, когда авангарды 48-й и 65-й армий дрались в районе Барановичей, формируя очередной «котёл», Ставка утвердила план штаба 1-го Белорусского фронта на проведение Люблин-Брестской наступательной операции. По замыслу Рокоссовского, войска фронта должны были уничтожить люблинскую и брестскую группировки противника охватывающими ударами в обход Брестского укрепрайона с севера и с юга, а затем, продолжая наступать на варшавском направлении, выйти на рубеж реки Вислы.
Наступление началось 18 июля. Пять общевойсковых, одна танковая и одна воздушная армии обрушились на вновь созданную оборону противника. В те дни остатками группы армий «Центр» и резервами, срочно переброшенными на варшавское направление с других участков Восточного фронта, командовал «гений обороны» фельдмаршал Модель. Он заменил фельдмаршала Буша ещё 28 июня и прибыл в штаб группы армий в Лиду, чтобы остановить бегущие войска, собрать их на новой линии и остановить разразившуюся катастрофу. Модель прибыл в Белоруссию не один. В ближайшие же дни с южного и северного участков Восточного фронта сюда начали стягивать резервы. До 16 июля на латание дыр и ликвидацию образовавшихся брешей в своей обороне немцы перебросили в распоряжение Моделя 46 дивизий и четыре бригады. Среди них были также венгерские и французские части. Но ни Минск, ни Лиду, ни Барановичи новый командующий удержать не смог. Потому что гению обороны пришлось противостоять гению наступления.
20 июля в рамках Люблин-Брестской операции войска 1-го Белорусского фронта продолжали развивать наступление в направлениях Бельск, Брест, Холм. 61-я армия генерала Белова в этот день овладела Кобрином. 47-я армия генерала Гусева главными силами вышла на восточный берег реки Западный Буг и дивизиями левого крыла с ходу форсировала реку. 8-я гвардейская армия генерала Чуйкова, снова переданная фронту Рокоссовского, захватила переправы в районе Опалина, успешно переправила на западный берег тяжёлое вооружение и технику и энергично расширяла плацдарм. 69-я армия генерала Колпакчи[129] главными силами вышла к Западному Бугу и начала переправу.
Рокоссовский с офицерами штаба приехал на берег Западного Буга на одну из переправ в тот момент, когда реку гнедым, вороным и разномастным потоком переходила конница. Командир 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал Крюков подлетел к машине на взмыленном коне, спешился и браво доложил обстановку.
Маршал некоторое время смотрел на поток конницы, на то, как всадники умело и ловко управляли своими лошадьми и быстро выскакивали на песчаный западный берег. Одни в простых армейских гимнастёрках, другие в чёрных бешметах с газырями и все, несмотря на летнюю жару, – в кубанках, лихо, по-казачьи сдвинутых на затылок. Кавалерия!
Всё это, и конница, нескончаемым потоком текущая через Западный Буг, и пейзаж на той стороне реки, всколыхнуло в маршале далёкое прошлое. Там, за рекой, была уже rodzinny Polska.
Ровно 30 лет назад судьба унесла его, восемнадцатилетнего драгуна Каргопольского полка, из родной Польши. Вначале на фронт Первой мировой, потом Гражданской, затем в далёкую Даурию, в Монголию и Китай. А теперь он возвращался сюда с огромным, миллионным войском в чине маршала уже другой страны.
Ни в мемуарах, ни в письмах семье, ни в воспоминаниях тех, кто в те дни был с ним рядом, Рокоссовский не оставил и следа того настроения, того душевного состояния, которое наверняка владело им. Что думал он, ступая на песчаный берег родной Польши?
Во втором эшелоне ударной группировки фронта шли части 1-й польской армии, в том числе и пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко. Ещё 6 мая 1943 года Государственный Комитет Обороны СССР издал постановление № 3294 «О формировании 1-й польской пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко». Дивизия вскоре была сформирована в Селецких лагерях под Рязанью. Комплектовалась и обеспечивалась по гвардейским штатам РККА. Численность дивизии – 14 тысяч 800 человек. Формировалась по инициативе Союза польских патриотов исключительно из польских граждан СССР. Три полка и различные службы. Кроме того, в дивизию входил 1-й женский пехотный батальон имени Эмилии Плятер. В стадии формирования находился танковый полк. Дивизию обмундировали в польскую форму образца 1939 года. Однако знаки различия у неё были свои. Кокардой стал «пястовский орёл», близкий душе каждого этнического поляка. В 1955 году дивизию преобразуют в 1-ю варшавскую механизированную дивизию Войска Польского. 1-я польская армия 21 июля объединилась с партизанской Армией Людовой в единое Народное Войско Польское. Ради исторической правды надо заметить, что все воины Войска Польского, имевшие советское гражданство, пользовались всеми налоговыми и иными льготами наравне с солдатами и офицерами РККА: семьи военнослужащих получали пенсии и пособия, в том числе имели «право на получение дополнительной материальной помощи и на земельные участки под индивидуальные и коллективные огороды». В Войске Польском не хватало офицеров, и Рокоссовский направил в их дивизии и полки советских офицеров.
Генералы же у поляков были свои – Зигмунд Берлинг, Александр Завадский, Кароль Сверчевский, Владислав Корчиц. Как вскоре убедился Рокоссовский, это были хорошие, опытные командиры, храбрые офицеры.
Первые бои частей Войска Польского показали их высокий боевой дух, но и выявили многие недостатки подготовки солдат. Опыт и навыки пришлось приобретать уже непосредственно в ходе наступления.
23 июля был взят Люблин. Первый крупный польский город, освобождённый Красной армией совместно с Войском Польским. Двумя днями раньше на освобождённой польской земле патриотически настроенные поляки создали Польский комитет национального освобождения, взявший на себя роль центрального исполнительного органа народной власти. Комитет тут же издал манифест:
«Поляки на родине и в эмиграции!
Поляки под немецким игом!
Соотечественники!
Пробил час освобождения. Польская армия вместе с Красной Армией перешла через Буг. Польский солдат сражается на своей родимой земле. Над истерзанной Польшей вновь реют бело-красные флаги…»
В день освобождения Люблина на Замковой площади собрались тысячи горожан. Начался митинг. Полякам объявили о создании Польского комитета национального освобождения. Состоялся парад Войска Польского. Поляки ликовали: «Мы ждали освобождения с востока и не ошиблись!» Когда слово дали командующему советскими войсками, высокому стройному маршалу, тот неожиданно заговорил по-польски. Толпа ликовала.
В те же дни командующий Армии Крайовой генерал Тадеуш Бур-Коморовский писал свой манифест:
«В Польшу вступают Советы, одной из целей которых является ликвидация независимости Польши[130] или, по меньшей мере, политического подчинения её Советам после того, как у Польши отрежут восточные области. Без чёткого представления такого положения нельзя добиться мобилизации всех польских сил в политической кампании, которую мы должны вести против России и выиграть её. В этой кампании рассчитывать на помощь англосаксов мы можем только в том случае, если продемонстрируем решительную волю её выиграть и умело бросим на чашу весов все средства. Способы действия Советов будут разнообразными и очень гибкими, они могут выражаться как в грубой форме оккупации и террора, так и во внешне доброжелательном воздержании от вмешательства во внутренние польские дела при одновременном возбуждении части общества и распространении анархии сверху, чтобы потом вмешаться от имени части польского народа или для наведения порядка.