тем более не мог быть вредителем, террористом и изменником родины. О своей судьбе он выразился так: "Воля партии и суда".
Суд удалился на совещание, которое было кратковременным. Приговор — расстрел с конфискацией имущества — был вынесен за несколько минут. Все заседание продолжалось полчаса.
Приговор был приведен в исполнение на следующий день. При этом присутствовали заместитель Прокурора СССР Рогинский и заместитель наркома внутренних дел Фриновский. В деле бывшего помощника Прокурора СССР М. В. Острогорского имеются некоторые подробности, связанные с исполнением приговора. Со слов Шейнина, ему было известно, что Акулов, обращаясь к Фриновскому, сказал: "Ведь вы же знаете, что я не виноват". Тогда Рогинский, демонстрируя свою непримиримость к "врагу народа", стал осыпать Акулова бранью. Впоследствии же в беседе с Шейниным Рогинский признавался, что далеко не убежден в действительной виновности Акулова, которого всегда считал хорошим большевиком.
После ареста И. А. Акулова его жену Н. И. Шапиро с малолетними детьми выселили из особняка ЦИК СССР, затем еще раз переселили, и она поздней осенью оказалась в каком-то холодном бараке из дранки. Ей было тогда тридцать лет. В отношении ее тоже было возбуждено уголовное дело, вскоре рассмотренное Особым совещанием при НКВД СССР. Надежда Исааковна как член семьи "изменника родины" была приговорена к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на восемь лет. Ее направили в Темниковский лагерь (Темлаг) в Мордовии. После отбытия срока наказания ее не освободили, а задержали по так называемому вольному найму до особого распоряжения. В 1946 году Особое совещание добавило ей еще пять лет ссылки как "социально опасному элементу", и ее отправили "этапным порядком" в Тюкалинский район Омской области. Отбыв ссылку, Н. И. Шапиро поселилась в поселке Акчатау Карагандинской области, куда был выслан в 1949 году ее сын Гавриил.
22 июня 1954 года Надежда Исааковна обратилась к Председателю Совета министров Г. М. Маленкову с большим письмом, в котором подробно рассказала о своих злоключениях. Кроме того, она просила реабилитировать своего мужа И. А. Акулова: "Пусть его уже нет в живых, но пусть память о нем, если я права, будет для знавших его светлой".
По поручению Генерального прокурора СССР ее делом занялся в следственном управлении КГБ СССР майор Будников. Он быстро подготовил заключение о необходимости прекращения дела за отсутствием состава преступления. Н. И. Шапиро была реабилитирована.
Вскоре было пересмотрено и дело И. А. Акулова. 18 декабря 1954 года Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством генерал-лейтенанта юстиции Чепцова отменила приговор в отношении Акулова и дело о нем прекратила "за отсутствием состава преступления". К сожалению, расстрел отменить невозможно.
Евгений Брониславович Пашуканис (1891–1937)"БУДЕМ РАБОТАТЬ И РАДОСТНО И ДРУЖНО"
Проработав в должности заместителя Наркома юстиции СССР чуть больше двух месяцев, Пашуканис 20 января 1937 года был арестован по стандартному обвинению — участие в антисоветской террористической организации. Позже будет установлено, что заявление о своей "антисоветской деятельности", которое он написал в ходе следствия, было получено недозволенными методами.
На берегах Волги в старинном русском городе Старица в семье земского врача 23 февраля 1891 года родился Евгений Брониславович Пашуканис.
Младенец появился на свет через год после того, как в этот известный еще с 1297 года город Тверской губернии приехал жить и работать его отец, Бронислав Францевич Пашуканис — молодой 26-летний врач, только что окончивший московский императорский университет. И хотя Бронислав Францевич был выходцем из простой крестьянской семьи Сувальской губернии (теперь это территория Польши), он врачебное дело повел здесь так умело, что о нем очень быстро заговорили не только в городе, но и в губернии. Безусловно, отец, ставший впоследствии надворным советником, доктором медицины, оставивший заметный след не только в старицкой, но и в тверской медицине, оказал большое влияние на формирование характера сына.
Однако наследник не пошел по стопам отца и не стал врачом. И тому, наверное, были весомые причины.
Когда мальчику исполнилось девять лет, Бронислав Францевич покинул Старицкие земли и, судя по имеющимся документам, стал служить в военно-медицинском ведомстве. Об этом, в частности, может свидетельствовать один очень любопытный документ, который был отправлен секретной почтой на секретный запрос Главного военного медицинского управления, тверским губернатором князем Голициным. В нем сообщается, что "старицкий земский врач Б. Ф. Пашуканис за время проживания в Старицком уезде ни в чем преднамеренном не замечен… препятствий с моей стороны к принятию его на службу не встречается".
Вернулся в Старицу Пашуканис только в 1910 году. Сыну тогда было уже 19 лет.
Все эти годы Евгений жил практически без отца и его дядя, профессиональный революционер М. Н. Лядов, бывавший у них в гостях, очень повлиял на мировоззрение племянника.
Еще в гимназические годы Пашуканис приобщился к революционной работе — участвовал в митингах и маевках, посещал подпольные кружки. Окончив Лентовскую гимназию, в 1909 году он поступил на юридический факультет Петербургского университета. Родители и сам Евгений были счастливы.
Однако эта радость длилась недолго. Попав под надзор полиции, юноша вынужден был покинуть университет. В 1911 году он уехал из России искать долю в Германии.
Здесь ему удалось поступить в Мюнхенский университет. Учеба шла успешно. Он полностью окунулся в мир законов и вскоре подготовил докторскую диссертацию по теме "Статистика нарушений законов о труде".
С солидным багажом юридических знаний в 1914 году Евгений Брониславович возвращается в Россию и опять сходится со своими соратниками по революционному движению. Пик его политической активности приходится на октябрь 1917 года. В это время он с большим энтузиазмом занимается революционной работой в Москве — в Сущевско-Марьинском РВК он становиться членом кассационного трибунала при ВЦИКе. В 1919–1920 годах он уже возглавляет отдел юстиции Донисполкома.
Живая юриспруденция увлекает Пошуканиса. Он много и напряженно работает и очень скоро в 1920 году получает приглашение в Народный комиссариат иностранных дел на должность заместителя заведующего экономико-правовым отделом. Здесь он выполняет ряд ответственных поручений. В частности, участвует в подготовке Раппальского договора (1922 г.). Пробует себя и на дипломатической стезе — в качестве дипломатического советника полпреда в Берлине.
Однако тяга к юридической науке берет свое и Евгений Брониславович возвращается в ее лоно. Вместе с П. И. Стучкой в 1922 году они создают в Коммунистической академии секцию общей теории права и государства, которая фактически становиться первым центром юридической мысли в России, а затем и СССР Правда, очень скоро оба "отца-создателя" обогатили молодую советскую юриспруденцию открытой дискуссией, в которой они обвинили друг друга, в частности, в недооценке связи права и государства, а также классового характера права.
Пашуканис, будучи одним из первых разработчиков нового советского права, в своих теоретико-политических воззрениях сосредоточился на проблемах марксистской теории права. Рассматривал его в контексте социально-экономических условий общественной эволюции, в единстве с историей классовых отношений.
В 1924 году выходит в свет, по сути, основной научный труд Пашуканиса — "Общая теория права и марксизм (Опыт критики основных юридических понятий)". В нем он дает марксистское объяснение важнейших правовых категорий, подвергает критике буржуазное право и т. д.
В 20-30-е годы Евгений Брониславович активно трудиться на научной ниве. Участвует в издании первой трехтомной энциклопедии государства и права, где напечатал и ряд своих статей по международному и государственному праву. С 1927 года он действительный член Коммунистической академии и член ее президиума, затем вице-президент. Входит в редколлегии ряда юридических журналов, возглавляет журнал "Революция права". В 1929 году участвует в работе международной конференции в Берлине, на которой выступил с большим докладом о чрезвычайном законодательстве капиталистических стран. Через два года он становиться директором Института советского строительства и права Коммунистической академии и одним из основателей в СССР общества марксистов-государственников; чуть позже инициирует создание Ассоциации международного права.
Наступил 1936 год. Для Пашуканиса это был переломный год. Год надежд и раздумий, тревог и перемен. В этот год Евгений Брониславович сменил место работы, пересев из кресла руководителя института в кресло чиновника — заместителя Народного комиссара юстиции СССР. И, несмотря на то, что правовыми институтами он был выдвинут кандидатом в действительные члены Академии наук СССР, Пашуканис видел, что отношение к нему со стороны некоторых представителей власти изменилось.
Набравший силу А. Я. Вышинский не разделял его взгляды на ряд концептуальных юридических воззрений. Более того, став Прокурором СССР, Андрей Януарьевич открыто выступил против Народного комиссара юстиции СССР Н. В. Крыленко — непосредственного руководителя Пашуканиса. Дошло до того, что в одном из циркуляров Вышинский предупреждал своих подчиненных, что в брошюре Крыленко "Сталинская конституция в вопросах и ответах" неправильно толкуется статья 128-я Конституции. Копию этой директивы Вышинский предусмотрительно направил в секретариат Сталина. Пройдет время и Крыленко поставят в вину, что он не раз выступал с антипартийными установками по вопросам советского права и "смыкался с Пашуканисом".
О том, что отношения между Пашуканисом и Крыленко были товарищеские — знали многие. В письме, направленном в 1935 году на имя Крыленко по случаю "30-летия партийной работы", Пашуканис, в частности, писал: "С Вами мы вместе работали и будем работать и радостно и дружно". Крыленко отвечал ему взаимностью, чего нельзя было сказать о Вышинском. Когда, в том же 1935 году, Андрея Януарьевича назначили Прокурором СССР, Николай Васильевич был потрясен и обескуражен. Если верить лицам из его окружения, он был близок к самоубийству.