Отец-то у него вообще был борцом, и классным. Потому сыну с детства показывал разные приемы самообороны и, разумеется, нападения (какая же оборона без нападения!). Вот и сейчас, все эти цыганкины уловки, хитрости и подручные предметы для защиты (вот елки, даже мамину любимую вазу разбила-испортила!) были слишком слабой преградой для его храброго напора. А вот, внимание, уважаемая публика, бык загнан в угол арены!
— О-па! Бежать больше некуда…
Еще в ресторане Света, конечно, заметила, что у Антона, как выпьет, не все в порядке с головой. Но она не думала, что это настолько серьезно. Затащить девушку в дом, захлопнуть дверь — просто бред какой-то! Света обследовала весь дом по периметру. Нет, нигде никакой щелочки, никак внутрь не просочишься.
И никого рядом, чтобы помочь, посоветоваться.
— Эй, кто-нибудь! Люди! Помогите! Да что же это…
И вдруг…
Что-то мешало Максиму спокойно сидеть на работе. И он даже вспомнил, что именно. Фраза Максима «Знал бы ты, какая у меня гениальная идейка появилась, как с этим цыганьем разделаться. И очень скоро». Макс слишком хорошо знал тип Антоновых пьяных «гениальных идей». Заканчивалось это всегда очень плохо. И потом приходилось выручать друга. Сейчас же, когда Николай Андреевич в Москве, такая самодеятельность особенно опасна. И еще — вдруг реализовывать свою идею он начнет прямо сейчас. Ведь никого рядом нет, чтоб успокоить, насильно уложить спать…
Антон решительно покинул начальственное кресло и отправился к дому Астаховых.
Света увидела Максима!
Нет, так не бывает. Это чудо какое-то. Пришел самый нужный человек, не равнодушный к Кармелите. И весьма умело дрессирующий Антона.
Кармелита как-то вырвалась из очередного угла, отбилась. Но далеко убежать не успела, Антон мертвой хваткой вцепился в ее руку. И под крики «Тореадор! Неустойка! Смелее в бой!» он оттеснил ее в другой угол.
Света буквально вцепилась в руку Максима.
— Помогите, пожалуйста. Там Кармелита… Пожалуйста.
— Где?
— Там, в доме. Антон ваш ее запер. Не выпускает.
— Что значит «не выпускает»?
— Пьяный он! Ничего не соображает. Ну пожалуйста. Я боюсь за нее.
Максим и Света побежали к закрытой двери. Подергали. Максим попробовал приложиться плечом, ничего не получилось. Что-что, а запоры у Астахова надежные. Максим посмотрел на окно на первом этаже. Решеток в доме не было — Николай Андреича в этом городе грабить боялись. Если уцепиться вон за ту деревяшку да подтянуться… А потом разбить стекло…
Все, вперед, рассуждать некогда.
Свете казалось, что она присутствует на съемках боевика. По крайней мере, все, что делал сейчас Максим, было так четко, сильно, по-мужски, что просто хотелось зааплодировать. Впрочем, времени для этого сейчас не было.
Забравшись в окно, Максим первым делом побежал к входной двери, открыл ее, чтобы Света тоже могла принять участие в поисках Кармелиты. Света увидела, что Макс порезался об стекло. И довольно сильно. Как странно — сердце даже успела кольнуть легкая ревность; из-за нее, ради нее, никто еще таких подвигов не совершал.
— У тебя рука в крови! — сказала, аккуратно вытирая кровь носовым платочком.
— Да плевать! — галантно ответил Максим, а потом прислушался, куда бежать, в какой из комнат шум?
Шумели в гостиной.
Кармелитины руки Антон схватил довольно крепко и удерживал их, как надежный плацдарм скорого наступления. А вот дотянуться до губ никак не получалось. Верткая, зараза.
— Да не трогай меня!!! — кричала Кармелита и, услышав грохот в прихожей, заорала еще громче. — Помогите!
Подмога наконец добралась до гостиной. Перво-наперво Максим крепко дал Антону по рукам, чтоб тот отпустил Кармелиту. Потом отбросил его на диван:
— Антон! Угомонись, я сказал! — потом повернулся к Кармелите и Свете, ее обнявшей. — Пошли, я вас провожу.
— Да никуда они не пойдут, — забузил Антон. — Все! Цыганочка моя!
Максим схватил его за плечи и швырнул об стенку:
— Тихо, я тебе башку сейчас отверну. Понял?
— Тоже мне, нашел кого защищать… цыганку. Тоже мне друг.
Максим отпустил Антона.
— Да, я друг, дурак. А ты… пьянь! Ты что творишь, вообще? Смотри, как девушек напугал.
— Ой-ой-ой… Какие нежные… А может, они тебя испугались. Вон, весь в кровище.
— Не говори ерунды. Давай сейчас в душ — и спать. Все! Я девчонок провожу.
— Девчонок?..
— Мыться и спать!!!
Впрочем, вскоре силы окончательно покинули храброго тореро, и он заснул без помывки. Но, засыпая, успел сказать:
— Ладно, только приезжай скорей. И пива не забудь…
Глава 14
Очень больно было Бейбуту услышать от Баро то, что услышал. Он так долго убеждал себя, что в его стремлении устроить свадьбу нет ничего корыстного (или почти ничего), что сам в это поверил. А тут то заподозрили в обратном. Стерпеть это было совершенно невозможно. Первым делом Бейбут нашел Миро:
— Сын, собираемся! Уезжаем! Сегодня же!
— Куда уезжаем, отец? Что случилось? А как же представление? Театр Бейбута! Я уже и афиши начал готовить…
Миро, конечно, хитрил. На самом деле представление его не так уж и волновало. Он думал только о Кармелите. Но не хотел говорить отцу об этом в открытую, чтобы не слышать обвинений в немужском поведении.
— А то случилось, что мой Миро больше не жених.
Миро показалось, что он ослышался:
— Как не жених?! А Кармелита? Отец!
— Что встал, как вкопанный! Помогай собираться. Пока женщины с гадания придут, нужно все приготовить.
— Я никуда не поеду.
— Сынок! Твоя помолвка расстроена. Кармелиту за тебя не отдадут. Делать нам тут больше нечего. Понимаешь? Табор уезжает.
Но сынок сопротивлялся:
— Кармелита сама должна сказать мне об этом.
— Тебе мало, что я тебе это говорю? Так что помогай собираться. Мы должны сняться до вечера.
И тут раздался грохот. Это Степан привез женщин с набережной. И через несколько мгновений дверь трейлера распахнулась.
Вошла Земфира:
— Бейбут!!!
— Что?
— Бейбут! Рубину арестовали!!!
— О господи!!! Еще и Рубина в тюрьме. Только этого мне не хватало!
— Отец! Мы не можем уехать и оставить Рубину.
Говоря это, Миро старался выглядеть удрученным. Но радость предательски прорывалась сквозь грустные интонации. Нет, он, конечно, жалел бабушку Рубину. Но уж очень радостно было оставаться здесь, в Управске, рядом с Кармелитой.
— Да… Какие тут сборы, — сказал Бейбут сам себе. — Земфира, как это было? Хотя нет, не надо, не говори, не будем тратить время. Миро, беги, подгони сюда «газельку». Мы втроем — я, ты и Земфира, едем в милицию. Рубину вызволять. А всем тут сидеть тихо. Никуда не высовывайтесь. Кто знает, может быть, это новый «Антитабор».
Игорь ехал к Тамаре. По дороге он чувствовал себя настоящим мужчиной, защитником. Любимая указала ему на врага. И вот он добыл для нее его шкуру. Сравнение, может быть, не совсем точное и чересчур кровожадное. Но Игорю оно понравилось. Нужно было видеть, как смешно эта цыганка моргала глазами в ментовке, когда следователь ее допрашивал. «Ваш браслет?» — «Не мой» — «А чей?» — «Не знаю. Вот у этого спросите, он подбросил».
Пусть Тамара угадает с трех раз, кому поверил следователь: цыганке из табора или добропорядочному менеджеру из астаховской империи.
Ну, и ребята из наряда — просто молодцы. Что нужно — увидели. Что не нужно — не заметили. Хотя в мозгах у Игоря засела и другая версия (но это уж чистая гордыня): он все так ловко проделал, что менты действительно, по-честному ничего не увидели.
Тамара ждала его в конторе автосервиса. Увидев его, бросила тревожный, настороженный взгляд. Игорь хотел шутя помучить ее, мол, даже не знаю, нужно будет что-то сделать, придумать.
Но увидев родные, грустные глаза, не удержался. И с порога прокричал театральным шепотом:
— Твоя цыганка в тюрьме, и, кажется, надолго…
Тамара вскочила и чуть насмерть его не зацеловала.
— Наконец-то! Браслет помог?
— Да. — Игорь галантно, по-мушкетерски, поклонился. — Сударыня, я выполнил свое обещание, так выполните же вы свое.
— Какое?
— Ну, может, ты все же расскажешь, чем она тебе так помешала?
Тамара резко отстранилась от Игоря. Улыбка сошла с лица.
— Я не думаю, что тебе это будет интересно.
— Мне уже интересно.
— Много лет назад мы совершили одно преступление.
— С ней?!
Игорь напряг все ушные мышцы в ожидании невероятной, запредельной тайны, но…
— Больше я тебе ничего не хочу говорить.
— Тамара, ну что за секреты от меня?
— Игорь, это не секреты. Игорек, хороший мой. Я расскажу тебе, только позже. Ладно?
За последние дни Люцита так перенервничала; что она очень обрадовалась возможности спрятаться от всех и просто отдохнуть. Но тут в шатер кто-то вошел. Люцита вскочила с матраса. Это был Степан.
Степка? Интересно, что ему здесь нужно?
— Привет. Можно? Я не помешаю?
— Если честно — помешаешь. Я очень устала.
— Как же, тут устанешь. Столько новостей: Бейбут с Миро поссорился. То мы уезжаем, то не уезжаем.
— А мне какое до этого дело?
— Люцита, я ведь не слепой и все замечаю. Вижу, как ты смотришь на Миро. Как грустила все эти дни, пока Бейбут готовился к свадьбе. А теперь, когда свадьбы не будет, ты вся засияла.
— Глупости! Мне все равно — будет свадьба или нет.
Степан грустно улыбнулся. Люцита же начала нервничать:
— А даже если и не так, тебе-то что за дело? Ты мне что, старший брат?
— Нет, Люцита, я тебе не брат. И не хочу им быть. Я хочу быть твоим мужем!
Вот так признание! Люцита потеряла дар речи.
Ну Степка, ну герой. И когда ж это он успел созреть до таких решений? Молодой ведь совсем.
— Степан, ты это серьезно?
— А почему нет? Или тебе кажется, что я этого недостоин?
—