Достабль с довольным видом наблюдал за ними из-за кулис. Ему пришлось немного поволноваться, но потом все пошло своим чередом.
Кто-то подергал его за рукав.
– Куда они убегают, а, господин Достабль?
Достабль повернулся.
– Падла, если не ошибаюсь?
– Я – Крэш, господин Достабль.
– Видишь, Падла, они не дают публике то, что она хочет получить, – нравоучительно промолвил Достабль. – Это прием настоящего бизнесмена. Дождись, пока все до единого не завопят: «Дай! Дай! Дай!» А потом дай им желаемое. Учись, паренек. Когда публика затопает ногами от нетерпения, они вернутся. Превосходное чувство времени. Когда освоишь это трюк, Падла…
– Крэш, господин Достабль.
– …Тогда, может быть, научишься играть музыку Рока. Потому что музыка Рока, Падла…
– Крэш.
– …Это не только музыка, – сказал Достабль, доставая из ушей ватные затычки. – Это еще много чего. Но не спрашивай меня, чего именно.
Достабль закурил сигару. Пламя спички дрожало от грохота.
– Уже скоро, – сказал он. – В любую минуту. Сам увидишь.
В костре горели старые башмаки и комки ила. Серый силуэт обежал костер, тщательно принюхиваясь.
– Гони, гони, гони!
– Господину Достаблю это совсем не понравится, – простонал Асфальт.
– Что ж, не повезло господину Достаблю, – сказал Золто, забрасывая Бадди на телегу. – А теперь я хочу увидеть искры, сыплющиеся из-под копыт, понимаешь меня?
– Гони в Щеботан, – пробормотал Бадди, когда телега загрохотала по мостовой.
Он сам не знал, почему именно в Щеботан. Просто этот город показался ему правильным местом назначения.
– По-моему, не слишком удачная мысль, – сказал Золто. – Там, наверное, еще не забыли ту телегу, которую я утопил в бассейне.
– Гони в Щеботан!
– Господину Достаблю это определенно не понравится, – сказал Асфальт, когда телега вылетела на тракт.
– В… любую… минуту, – повторил Достабль.
– Я тоже так думаю, – согласился Крэш. – Потому что уже слышен топот ног.
Сквозь аплодисменты явно прорывался звук глухих, тяжелых ударов.
– Погоди, – сказал Достабль. – Они все рассчитали точно. Никаких проблем. Аргх!
– Сигару полагается вставлять в рот другим концом, господин Достабль, – подсказал Крэш.
Восковая луна освещала Щеботанский тракт.
– Как вы узнали, что я приготовил телегу? – спросил Золто, когда все немного отдышались.
– Я не знал, – признался Бадди.
– Но ты же первый бежал!
– Да!
– Почему?
– Просто… было… пора.
– А зачем тебе вдруг понадобилось в Щеботан? – поинтересовался Клифф.
– Я… я ведь смогу купить там плавучий дом? – спросил Бадди. – Да, я давно хотел плавучий дом.
Золто бросил взгляд на гитару. Что-то было не так. Не может все так просто закончиться… Не могли они так просто уйти…
Он покачал головой. Они уже далеко от города, что может случиться?
– Господину Достаблю это совсем не понравится, – снова заныл Асфальт.
– Заткнись, а? – рявкнул Золто. – Ну что, что ему, по-твоему, не понравится?
– Во-первых… – протянул Асфальт. – И, наверное, в самых главных… Больше всего ему не понравится… что мы забрали все деньги…
Клифф пошарил под сиденьем. Раздался глухой звон – так звенит золото, которого много и которое очень удобно устроилось.
Сцена содрогалась от топота тысяч и тысяч ног. Уже были слышны недовольные крики.
Достабль повернулся к Крэшу и ужасно осклабился.
– Слушай, мне пришла в голову превосходная мысль, – сказал он.
Крошечный силуэт бежал по улице, ведущей от реки. Впереди, в сумерках, мерцали огни сцены.
Аркканцлер толкнул локтем Думминга и взмахнул посохом.
– А теперь, – сказал он, – если в реальности возникнет внезапная прореха и из нее полезут ужасные вопящие Твари, мы обязаны будем… – Он почесал затылок. – Как там выражается декан? Надраить им уши?
– Гм, аркканцлер, декан выражается несколько покруче. Обычно он говорит о заднице, – поправил его Думминг.
Чудакулли уставился на пустую сцену.
– Кстати, о задницах, – вспомнил он.
Четверо членов «Рок-Группы» смотрели на залитую лунным светом долину Сто.
Первым заговорил Клифф:
– Сколько?
– Чуть меньше пяти тысяч долларов…
– ПЯТИ ТЫСЯЧ ДОЛ…
Клифф быстро зажал Золто рот огромной ладонью.
– И как так случилось? – спросил Клифф, с трудом удерживая извивающегося гнома.
– ММФ ММФММФ ММФММФ?
– Я немного растерялся. И все перепутал, – развел руками Асфальт. – Извините.
– Пожалуй, убежать нам не удастся, – сказал Клифф. – С такими деньгами нам даже в другой жизни не скрыться.
– Я честно пытался все рассказать, – простонал Асфальт. – А может… у нас получится их вернуть?
– ММФ ММФ ММФ?
– Каким образом?
– ММФ ММФ ММФ?
– Золто, – промолвил Клифф как можно более рассудительным тоном. – Сейчас я уберу ладонь. И ты не будешь кричать. Понял?
– Ммф.
– Договорились.
– ВЕРНУТЬ? ПЯТЬ ТЫСЯЧ ДОЛ… ммфммфммф.
– Полагаю, часть денег по праву принадлежит нам, – пожал плечами Клифф и сжал гнома еще сильнее.
– Ммф!
– Лично я ни разу не получал зарплату, – припомнил Асфальт.
– Поехали в Щеботан, – настойчиво заявил Бадди. – Там возьмем то, что… наше, а остальное пошлем Достаблю.
Клифф задумчиво почесал подбородок свободной рукой.
– Часть денег принадлежит Хризопразу, – сообщил Асфальт. – Господин Достабль занял у него деньги на организацию Фестиваля.
– Вот от кого нам точно не скрыться, – покачал головой Клифф. – Разве что мы доберемся до самого Края и бросимся оттуда вниз. Хотя и это вряд ли поможет…
– Но мы ведь можем… все объяснить, верно? – предположил Асфальт.
У них перед глазами возникла блестящая мраморная голова Хризопраза.
– Ммф.
– Нет.
– Тогда в Щеботан, – подвел итог Бадди.
Алмазные зубы Клиффа ярко блестели в лунном свете.
– Мне показалось… – сказал тролль. – Показалось, будто я что-то услышал… Словно сбруя зазвенела…
Нищие-невидимки потянулись прочь из парка. Запах Старикашки Рона ненадолго задержался, так как очень любил музыку. А господин Скребок по-прежнему стоял неподвижно.
– У нас почти двадцать сосисок, – сообщил Арнольд Косой.
Генри-Гроб закашлялся так, словно у кашля был собственный скелет.
– Разрази их гром! – воскликнул Старикашка Рон. – Придумали шпионить за мной лучами?!
Что-то пронеслось по натоптанной тропинке к господину Скребку, взлетело по его балахону и схватилось обеими лапками за капюшон.
Раздался глухой стук от удара двух черепов.
Господин Скребок попятился.
– ПИСК!
Господин Скребок заморгал и сел на землю.
Нищие уставились на крошечную фигурку, подпрыгивающую на булыжниках. Нищие сами были невидимыми по своей природе, поэтому замечали то, чего не видели другие люди или, как в случае с Старикашкой Роном, любой глаз.
– Это – крыса, – удивился Человек-Утка.
– Проклятье… – пробубнил Старикашка Рон.
Крыса бегала кругами на задних лапках и что-то громко пищала. Господин Скребок снова мигнул… а потом Смерть встал на ноги.
– Я ДОЛЖЕН ВАС ОСТАВИТЬ, – сказал он.
– ПИСК!
Смерть зашагал прочь, потом вдруг остановился и вернулся. Он показал костяным пальцем на Человека-Утку.
– ПОЧЕМУ ТЫ ПОСТОЯННО ХОДИШЬ С ЭТОЙ УТКОЙ НА ГОЛОВЕ?
– С какой уткой?
– ИЗВИНИ. ВСЕ НОРМАЛЬНО.
– Послушайте, что в этом плохого? – спросил Крэш и отчаянно замахал руками. – У нас все должно получиться. Обычная история, какая-нибудь луна заболеет, и вместо нее на сцену выходишь ты, вот он, твой шанс… и публика начинает сходить с ума по тебе. Такое сплошь и рядом случается!
Джимбо, Нодди и Падла посмотрели из-за занавеса на столпотворение у сцены и неуверенно кивнули.
Конечно, именно так все и происходит, но…
– Можем попробовать исполнить «Анархию в Анк-Морпорке», – неуверенно предложил Джимбо.
– Это у нас еще не разу не получилось, – сказал Нодди.
– Ну и что в этом плохого?
– Ладно, думаю, можно попробовать.
– Превосходно! – воскликнул Крэш и вызывающе поднял гитару. – Мы сможем! Ради секса, наркотиков и музыки Рока!
Он почувствовал на себе недоверчивые взгляды.
– А ты не говорил, что пробовал наркотики, – осуждающим тоном произнес Джимбо.
– Если уж на то пошло, – добавил Нодди, – не припоминаю, чтобы ты нам рассказывал, что занимался…
– Одно из трех – не так уж и плохо! – завопил Крэш.
– Конечно, каких-то жалких тридцать три процента, но…
– Заткнитесь!
Люди топали ногами и насмешливо хлопали.
Чудакулли, прищурившись, навел свой посох.
– Есть такой Святой Бобби, – сказал он. – Наверное, это от него пошло выражение «надраить задницу».
– Что-что?
– На самом деле он был ослом, – пояснил Чудакулли. – Много сотен лет назад. Омнианская церковь произвела его в сан епископа за то, что он всю жизнь таскал на себе какого-то там святого. И после смерти этому ослу поставили памятник. Особо трепетно верующие относятся к задней части памятника, потому что именно за эту часть животного держался святой, перед тем как отойти в иной мир. Говорят, если к ней прикоснешься, на тебя снизойдет благодать. Это к ослиному-то заду?! Как бы там ни было, задница памятника аж блестит, так ее отполировали. Наверное, отсюда и пошло выражение «надраить задницу»…
– Нет… нет… нет, аркканцлер, – помотал головой Думминг. – Вообще-то, это выражение обычно употребляют в армии. И не «надраить», а «надрать»…
– Интересно, а как определить, где у Тварей задницы? – продолжал Чудакулли. – У этих Тварей из Подземельных Измерений отовсюду торчат руки-ноги.
– Не знаю, аркканцлер, – устало произнес Думминг.
– В общем, мы начистим те их части, которые попадутся под руку…
Смерть догнал крысу только у Бронзового моста.