т, Катя открыла шкаф и глядя на салатовое шёлковое платье сказала.
– Вот и представился тот самый случай. Ну ка, иди ко мне.
Через минуту, глядя на себя в зеркало она удостоверилась, что смогла повторить образ, подаренный ей продавцом бутика. Всё было как он советовал к платью, и причёска с падающей на грудь прядью волос, и чёрные туфли на высокой шпильке и конечно же изумрудные каплевидные серьги на брильянтовых бантиках, но с той лишь разницей, что от длинных перчаток, клатча и шляпки, было решено на сегодня отказаться.
При появлении Кати, среди гостей не оказалось ни одного кто бы увидев её не замер с мыслью, – Пресвятая Мадонна. Как хороша!
В тот момент появился и только что прибывший молодой, высокий, стройный, очень симпатичный кареглазый мужчина с чёрной шевелюрой вьющихся волос. Он единственный кто смотрел на Катю совсем иначе, смотрел холодным испуганным взглядом, как можно было бы смотреть на вдруг воскресшего человека. Этот странный неприятный взгляд Катя уловила сразу. Мало того, с той минуты, он преследовал её куда бы она не пошла и с кем бы не общалась. Чувствуя себя некомфортно, Катя пожаловалась Даниэле на человека, не спускающего с неё глаз.
– Покажи-ка его мне, – попросила Даниэла.
– За моей спиной у фонаря. Он там один, – ответила Катя.
Направляясь к тому самому мужчине, не скрывая радости Даниэла громко заговорила по-французски, после чего они обнялись, дважды поцеловали друг друга в щёку, и взяв под руку, она повела его в свой кабинет.
Катя ничего не поняла, но почувствовав большое облегчение, с удовольствием приняла предложенный официантом бокал шампанского.
– Что случилось, дорогой? Что с тобой? На тебе лица нет, – сочувственно, но не без иронии, спросила Даниэла своего друга и многолетнего партнёра Сержа Бонье.
– Кто та девушка, что только что разговаривала с тобой? – холодным, слегка нервозным тоном, ответил он вопросом на вопрос.
– Эта русская красавица наша гостья, а если точнее, то она лицо моего нового рекламного проекта. Ставлю тебя перед фактом, что сегодня утром с ней заключен контракт. Ты же устал, остыл к работе, тебя покинуло вдохновение, рвение, фантазия и фанатизм. Извини, но я хотела, чтобы, увидев её ты обомлел, и к тебе вернулось то, что отличало тебя от коллег дилетантов. Ну, что скажешь? Слово за тобой.
– Так она русская. Да-да, конечно, конечно же русская! – рассуждал про себя Серж, и тут же поторопился спросить.
– Скажи, твоё прежнее предложение ещё в силе?
– Да, – уверенно ответила Даниэла.
– Я согласен! Я буду работать в твоём новом проекте!
– Уверен? Но смотрел ты на неё ну очень странно, я видела.
На что Серж промолчал.
– Ну хорошо, захочешь – расскажешь. Обещаю, ты не пожалеешь. Она очень, очень талантлива, хоть и не является профессиональной моделью. Контракт подпишешь завтра. А сейчас, пора, идём.
В дверях они столкнулись с Биаджио.
– Ну наконец-то, гости заждались. Я надеюсь, вы пришли к согласию? – спросил он.
– Да милый, к полному и безоговорочному! – радостным торжествующим тоном ответила Даниэла. Взяв мужа под руку, они вышли на балкон, с которого словно со сцены поприветствовали гостей и сообщив о завершении стадии подготовки к проекту, объявили о переходе к его реализации. Затем, были поимённо представлены те, кто связан с проектом. А когда Даниэла назвала имя художника-оператора, то присутствующие вдруг расступились, и Катя увидела перед собой того самого мужчину, который стоя под фонарём смотрел на неё словно на привидение. Гости аплодировали ему, а он, тихо сказав, – Позвольте представиться, Серж Бонье, – поцеловал ей руку.
В следующий момент синьор Антонелли озвучил имя главного лица проекта.
– Дамы и господа! Екатерина Волжанова из России!
Теперь все аплодировали ей. Заиграла музыка, официанты раздавали шампанское, Биаджио и Даниэла спустились с балкона, и чокаясь все желали друг другу удачи и успеха.
––
Гости уже начали покидать дом Антонелли, когда Серж Бонье попросил Катю уделить ему немного времени. Чтобы им не помешали, он предложил покинуть парк и устроиться на мягких диванах в зале.
– Может это не скромно, но я привыкла, когда меня рассматривают. Однако никто и никогда не смотрел на меня так как вы. Скажу честно – мне не понятен и не приятен ваш взгляд, – сказала Катя, потому как Серж никак не мог начать говорить. Он просто смотрел на неё и молчал.
– Боже, это не вероятно! И серьги…, – вдруг тихо пробормотал он, но Катя услышала.
– Невероятно что? И какое вам дело до моих серёг?
– О, простите, простите меня мадемуазель Катерина! Сейчас, сейчас я постараюсь всё объяснить, – суетливо заговорил Серж. Однако вместо ответа Катя услышала вопрос.
– Скажите, вам знакомы такие фамилии – Вострякова, Дементьева, Фурье?
Две первые фамилии были произнесены без малейшего акцента, будто он знал русский язык, о чём Катя не могла не спросить.
– Нет-нет, я не говорю и не понимаю по-русски. Просто поинтересовался у одной женщины, и она научила меня правильно их произносить. Так что скажите?
Серж ждал ответа, находясь в сильном напряжении.
– Скажу, что из трёх мне знакома лишь одна – Дементьева. Такая фамилия была у моей прабабушки до замужества.
– А когда она умерла и где похоронена?
– Что вы! Она жива и здравствует. Ей через три недели исполнится девяносто лет.
– А серьги что на вас, это…?
– Это подарок от неё, от моей прабабушки Маши, когда я поступила в университет.
– Но по всему видно, что вещь эта старинная и очень дорогая. Ваша прабабушка не рассказывала откуда они у неё?
– Нет, знаете ли, я не интересовалась, – раздражённо ответила Катя.
Испугавшись, что девушка может уйти, Серж встал, и облокотившись о крышку рояля, потирая лоб задумчиво сказал.
– Это невероятно, но вы и та женщина словно близнецы из разных эпох. И то, что сейчас на вас, схоже с тем, что на ней. Я отчётливо помню салатовое платье с глубоким декольте. Большую белую шляпу с диковинными перьями, из-под которой падает на грудь вьющийся локон золотых волос. Каплевидные изумрудные серьги на брильянтовых бантиках, брильянтовое колье на груди и несколько колец на пальцах. Вы даже сидите сейчас как она, в пол-оборота. Те же зелёные глаза, та же стать, и имя. Невероятное сходство!
Он сказал словно нарисовал, да так эмоционально, что Катя заинтересовалась.
– Не могу понять, где видели вы ту с которой меня сравниваете?
– На кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, во французском городке парижского региона. На её могильной плите написано так.
ЕКАТЕРИНА СТЕПАНОВНА
ВОСТРЯКОВА
ДЕМЕНТЬЕВА
ФУРЬЕ
1886 – 1958
– Где? На кладбище? – изумлённо переспросила Катя.
– Да-да, именно там. Кладбище чаще называют просто русским, потому как оно было основано русской княгиней, и там в основном похоронены русские эмигранты. Вам следует самой это увидеть, тогда отпадут все вопросы. Хотя нет, один останется – кто та, под могильной плитой, с которой вы похожи как две капли воды? Поэтому я и смотрел на вас, как на приведение. Извините.
На этом можно было бы и распрощаться, но по напряжённому состоянию Сержа было видно, что есть ещё что-то, что он мог бы рассказать для полной ясности, и поэтому Катя спросила.
– Окей. Мы похожи как две капли воды, серьги одинаковые, глаза, цвет платья, размер декольте и так далее… Но вам-то что с этого? Почему это совпадение вызвало у вас такую реакцию, что вы до сих пор не можете успокоиться?
– Спрашиваете почему? Вы абсолютно правильно уловили моё нервозное состояние, причина которого кроется в том, что я не могу найти объяснение тому, что произошло?
– Так что ж такого необычного произошло? Может вы преувеличиваете? – спросила Катя, выразив сомнение.
– Я расскажу. Мне бы очень помогло, если бы вы меня выслушали.
– Хорошо. Я вся во внимании.
Время на часах показывало девять тридцать вечера. Часть гостей ещё не разъехалась, и через открытое окно из парка доносились их голоса.
На предложение Сержа что-нибудь выпить, Катя ответила согласием. Он вышел и вернулся через несколько минут в сопровождении официанта, который нёс поднос с бутылкой белого вина, двумя бокалами и блюдом с тарталетками. После лёгкого перекуса и тоста за знакомство Серж начал свой рассказ.
– Год назад, моё состояние по отношению к работе, было равносильно тому, как если вдруг понимаешь, что женщина, которую ещё вчера ты обожал, и не мог представить жизни без её присутствия рядом, сегодня стала бешено тебя раздражать. Чувствуешь, разрыв неизбежен, но… Дабы потом не пожалеть, как о поспешном, необдуманном поступке, уговариваешь себя пожить какое-то время раздельно и не общаться даже через друзей. Другими словами, мне был необходим перерыв. Для чего? Наверное, что для отдыха, для абстрагирования от штампов и обретения чего-то такого, что заставило бы меня вернуться к работе, с тем же рвением и вдохновением как десять лет тому назад, когда я начинал. Официально объявив о перерыве в работе, я запретил себе интересоваться тем, без чего ранее не проходило и дня. Новинками рекламы, глянцевыми печатными изданиями, новостями с подиумов и всем остальным в том же свете, и занялся устройством своего пятикомнатного апартамента в Париже. До этого меня там всё устраивало, хоть он практически пустовал. Кровать, ванная комната, кофеварка и микроволновка, это всё что было нужно. Даже холодильника у меня не было. Вечно в разъездах, дома бывал редко, жил в отелях, ел в ресторанах и кафе, а теперь появилось время заняться ремонтом, дизайном, покупкой мебели и разных домашних мелочей. С этим проектом я справился очень успешно и довольно быстро. Надо было снова себя чем-то занять, и к концу осени я решил полететь на Карибы, где солнце, пальмы, белый песок и бирюзовая вода, помогут мне переждать слякотную парижскую зиму. Перед отъездом я навестил родителей, а затем бабушку, которая хоть и ходит с тростью, но можно сказать, что для своих восьмидесяти двух, ведёт вполне полноценный образ жизни. Я застал её не одну, а с ровесницей-подругой из Ниццы по имени Розалинда. Каждый раз приезжая в Париж, она гостит у бабушки и обязательно посещает русское кладбище, где покоится её отчим, бывший офицером Российской Императорской армии. По словам бабушки, подруга очень его любила и почитала как отца. В Ницце тоже имеется русское кладбище, но похоронен он на Сент-Женевьев-де-Буа, рядом со своими боевыми товарищами и их генералом. Обычно Розалинда ездила на кладбище одна, но в тот раз попросила меня её сопроводить.