– Ты шёл в полицию за помощью? – изумился тот.
– Да, воистину так и было, – подтвердил Степан перекрестившись. – А тут надо ж было такому случиться… Одним словом – обознался я.
Это неожиданное признание порядком озадачило начальника, так как в корне меняло исход рассматриваемого дела. По этой причине он счёл нужным задать Степану вопросы касающиеся его дочери, честно ответив на которые он мог рассчитывать на оправдательный приговор.
– Так ты дочь свою разыскиваешь?
– Разыскиваю ваше благородие.
– Ну хорошо. Если верить твоим словам, то получается, что мадемуазель Нина Вильшанская пострадала от тебя лишь потому, что ты увидел в ней свою дочь. Проще говоря – ты перепутал её со своей дочерью, так?
– Богом клянусь, что так оно и было!
– Тогда ответь, сколько лет твоей дочери? Как в городе она оказалась? Чем здесь занималась и где проживать изволила?
– Катя моя уж почти девица, семнадцать вскоре исполнится. А проживала она в доме купца Пашкова, у коего в прислужницах была? – уверенно ответил Степан.
Полковник был очень удивлён услышать фамилию богатейшего Петербургского купца с коим он был знаком. Но более всего его удивило возможное совпадение.
– Не уж то та самая? Вот те н-а-а… История получается…
Желание получить подтверждение или опровержение своей догадке заставило начальника подойти к Степану. Внимательно разглядывая огромного мужика с ног до головы, он нашёл его характерное внешнее сходство с той самой красавицей Катериной. Это сходство вполне могло служить доказательством их родства, а, следовательно, и подтверждением правдивости всего им ранее услышанного. Недолго думая, ткнув пальцем Степану в лицо полковник резко спросил.
– А глаза у твоей дочери какие? Голубые, или быть может карие? И волосы тёмно-русые, да?
– Нет. Глаза у неё точь-в-точь как у меня – зелёные! Семеро у нас с женой детей, но только у Катюши мои зелёные глаза. А волосы – косища у неё толщиной с мой кулак. Кажный раз, опосля бани, жена ей цельный час их расчёсывает. Волосы у Катюши волнами такими мягкими и цвета спелой пшеницы. Бывало, маленькой бежит по полю, так головушки не видать, волосы её с пшеницей сливаются, – ответил Степан, улыбаясь от приятных воспоминаний.
– Ну надо же, всё сходится. Не врёт мужик, – подумал начальник, услышав от Степана более чем достаточно. Сделав такой вывод ему ничего не оставалось, как объявить присутствующим об имеющихся основаниях верить в слова, сказанные обвиняемым в своё оправдание, что он и сделал. Но заметив всеобщее недоумение начальник поторопился объяснить свою позицию.
– Дело в том, что я неоднократно имел честь бывать в доме купца Пашкова Матвея Егорыча. И девицу, именуемую Катериной, у которой действительно зелёные глаза и толстенная коса цвета спелой пшеницы, наблюдал там каждый свой визит.
Полковник не стал говорить о том, что своих сыновей, двух будущих офицеров, он приводил туда только однажды. Купеческие дочери им сразу не приглянулись, а вот появление красавицы-служанки произвело на них ошеломительное впечатление, чего нельзя было не заметить отцу.
– Не покривлю душой ежели скажу, что эта самая девица во истину божественное создание! Слов нет, как хороша! – эти две фразы он сказал с не поддельным восхищением. – Да, да, кажется, припоминаю. В последний раз я видел её там, где-то с полгода назад, уж ближе к осени дело было. Отсутствие на приёмах именно этой служанки, что прежде всегда подавала гостям шампанское, было невозможно не заметить. На вопрос по этому поводу жена Матвея Егорыча отвечала, что девушка, заскучав по родным уехала домой в деревню. Правда и то, что после отъезда этой самой Катерины, желающих посещать дом купца, заметно уменьшилось. Не обошлось и без кривотолков… Кхе-кхе! – закашлялся вдруг полковник, поняв, что наболтал лишнего. Нервно постукивая пальцами по столу, он снова заговорил, строго по-деловому обратившись к Степану.
– Так ты утверждаешь, что это и была твоя дочь?
– Да, она самая.
– М-да-а… Жаль, жаль, очень жаль если она действительно пропала. Но об этом мы ещё поговорим, а сейчас скажи. Правда ли то, что купец Пашков доводится твоему семейству дальним родственником?
– Нет, не правда это.
– А как же тогда твоя дочь оказалась в его доме?
Имея на купца огромную обиду, Степан всё же не счёл нужным рассказывать посторонним историю их знакомства, а тем более посвящать в подробности нынешних отношений. Даст Бог всё обойдётся, Катюша сыщется, так что ж он будет напраслину на купцову семью наводить. Поэтому коротко и сухо Степан рассказал, что свёл их случай, когда однажды застигнутый в пути зимней непогодой, Матвей Егорыч был вынужден заночевать в его доме. В знак благодарности он пригласил их дочь Катюшу погостить в столице в его доме. А как время гостевать то вышло, так было ей предложено остаться у них служанкой, на что она согласилась с превеликим удовольствием. Всё оказалось дочке по душе, и городская жизнь, и дом купца, и работа. Но прослужив у них без малого три года она пропала. С того самого дня пошёл уж шестой месяц. Дома в деревне по сей день не появилась. И где она, и что с ней, разве ж одному Богу известно.
На этом закончив, Степан глубоко вздохнул и опустив глаза в пол, замолчал.
Далее процесс дознания незаметно перешёл в доверительную беседу, так как рассказ обвиняемого почти у всех вызвал большой интерес. Но больше всех эта история затронула сентиментальную и впечатлительную Ниночку Вильшанскую. После некоторого колебания, сочувственно глядя на Степана она задала ему вопрос.
– Но как это возможно, чтобы молодая красивая девушка исчезла вот так, бесследно? А её хозяин, разве ж он может ничего не знать?
– Да, да. Что тебе Матвей Егорыч то сказал? – вторя девушке, переспросил начальник.
– Ничего не сказал. Не знает он где Катя, – не поднимая глаз, коротко ответил Степан.
– Ой врёт мужик, ой врёт. Видать скрывает что-то. Ну да ладно, это мне только на руку, – подумал начальник, а в слух задумчиво произнёс.
– Странно-странно. Однако это очень странно.
Повторяя эту фразу, он неторопливо достал карманные часы и взглянув на циферблат понял, что пора заканчивать. Но как? Ему было абсолютно ясно, что с дуру схватив девицу за руку, мужик всего лишь изрядно напугал её.
– Так это ж не преступление, – рассуждал про себя полковник. – Ну обознался он, с кем не бывает. Оправдывать его надо. Думаю, девица против не будет, а вот женишок её – «хлыщ дотошный», вряд ли согласится с таким исходом дела.
И надо сказать полковник нисколько не ошибся в своих рассуждениях, так как в это самое время гладя невесту по руке, женишок шептал ей на ухо.
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь дорогая. Вот увидите, он будет наказан, обязательно будет наказан.
– Да за что же?! – вдруг громко сказала Ниночка, и резко отбросив руку жениха вскочила с места. – За что его наказывать если он меня всего лишь немного напугал! Это что – преступление?
И тут же решительно заявила, что отказывается от каких-либо обвинений со своей стороны и просит полного оправдания для обвиняемого. А также просит господина начальника помочь этому человеку, приняв необходимые меры по розыску его дочери. Такой неожиданный поворот приятно удивил полковника, позволив ему закончить разбирательство с вынесением оправдательного вердикта. Выдержав длительную паузу, он по театральному вычурно огласил своё решение.
– Ввиду отказа пострадавшей от обвинения, а также ввиду отсутствия состава преступления как такового, что стало очевидным в ходе расследования, считаю решение по снятию обвинения справедливым. Недоразумение было всему виной. Да-с! Простое недоразумение, коих в нашей полицейской практике бывает не мало. Главное в нашем деле – чтобы не пострадал невиновный! Что же касаемо вопроса о пропаже девицы Екатерины, то обещаю, что при надлежащем рассмотрении мною будут приняты все необходимые меры по её розыску.
Заметив недовольство на лице молодого господина, начальник попросил присутствующих обратить внимание на тот факт, что в данном происшествии немало пострадал и сам обвиняемый, указав на его опухшую руку. В тоже мгновение с лица Ниночкиного жениха исчезла недовольная гримаса.
Не имея претензий к следствию, на основании чего подписав соответствующую бумагу, участники и свидетели происшествия покидали полицейский участок.
На выходе в дверях, Ниночка Вильшанская вдруг обернулась и заметив в конце коридора Степана остановилась. Уловив направление её взгляда, немедля подхватив под локоть, жениху удалось вывести свою невесту на улицу.
Глава XIV
Сделав всего несколько шагов из кабинета начальника полицейского участка, Степан понял, что не в состоянии уйти от сюда прямо сейчас. От долгого стояния на одном месте ноги были словно ватные и отказывались идти. К тому же, изрядно перенервничав, у него разболелась голова и, непомерно распухая, ныла рука. Не привлекая внимания, он сел на скамейку в углу коридора.
– Что ж мне тапереча делать то? Где Катю искать? Ума не приложу. Ладно, сейчас передохну маленько, да и пойду, вот только бы где водицы найти, мочи нет как пить охота, – подумал Степан, потирая иссохшие губы. Подняв голову, в нескольких шагах от себя у противоположной стены он увидел деревянную кадушку, на крышке которой лежал небольшой ковшик. Преодолевая усталость, Степан направился к заветной кадушке как вдруг, кто-то дважды похлопал его по плечу.
– Эй! Ты что ль Востряков Степан будешь?
– Я, – повернув голову ответил он, стоящему за спиной конвойному полицейскому.
– Пойдём, тебя начальник к себе требует.
– Так ведь меня ж отпустили, не виновным признали, – тихим хриплым голосом сказал Степан, пытаясь отстоять свою свободу.
– Это меня не касаемо. Приказано доставить тебя к его благородию господину полковнику. Ступай давай!
Жалея, что сразу не ушёл из участка, Степан покорно вошёл в кабинет.
– Ну братец, и куда же ты пропал? – неожиданно услышал Степан от начальника, который встав из-за стола шёл ему навстречу. А затем, дружелюбно похлопав по спине, предложил Степану сесть, указав на небольшой диванчик, стоящий у двери. Почувствовав доброе расположение со стороны его благородия, на сердце у Степана отлегло, и он позволил себе попросить на минуту отлучиться, чтобы там в коридоре из кадушки напиться воды.