– Я отравилась пирожками, которые продают около метро. У меня нет продуктов, нет денег, мне нечем платить за квартиру. Я ничего не умею, поскольку всё в доме делала прислуга. А ещё, у меня могут отобрать эту квартиру, и тогда я окажусь на улице. Катя, что мне делать? Как дальше жить? Помоги, ведь у меня никого нет.
После этих слов Ольга разрыдалась. Катя дала ей воды, а потом принялась искать в медицинском шкафчике что-нибудь успокоительное.
– Не ищи, там только папины сердечные, они уже все просроченные, – не переставая всхлипывать, девушка вытирала слёзы трясущимися руками.
– Послушай Оль. Я, конечно, постараюсь тебе помочь, но для того, чтобы знать как, ты должна рассказать, что произошло. Ведь прошло всего около года, как мы праздновали здесь твой двадцатый день рождения, на котором твой парень сделал тебе предложение, и ты стала невестой. Твои родители были очень рады за вас, а вы вдвоём выглядели абсолютно счастливыми. Глядя со стороны, было чему позавидовать. Но проходит полгода и тебя постоянно видят в слезах. Да, это понятно – умер отец. Наверное, по этой причине вы и свадьбу отложили? Но где твой жених, и почему он тебе не помогает?
– Жених?
В тот же момент, словно вспомнив о чём-то очень неприятном, Ольга с отвращением закашлялась. Затем вытерла слёзы, попила воды, и вооружившись саркастической улыбкой заговорила.
– Свадьба готовилась пышная. Роспись в Грибоедовском дворце, празднование в ресторане «Прага», медовый месяц на золотых песках Болгарии.
Но за две недели до свадьбы, папу увольняют с работы, отправляют на пенсию, и жених испаряется, словно его и не существовало. Мне позвонила его мама и сообщила, что свадьба не состоится, потому как их семья покидает страну и уезжает жить за границу. Я думала умру от горя и обиды. Быть брошенной накануне свадьбы, что может быть хуже. А потом пришло прозрение. Ведь всё что мы имели, эту квартиру, прислугу, машину с водителем, дачу, связи, и многое другое, было благодаря высокому посту отца в ЦК КПСС. И когда всего этого вдруг не стало, я потеряла статус завидной невесты из престижной семьи, и мой жених отказался от меня как от бесполезной вещи.
Папа очень сильно переживал. Он чувствовал себя виноватым. Но не это довело его до могилы. Сердечный удар, после которого через несколько дней он скончался, случился с ним после того, как его жена, сообщила ему о своём уходе, и о желании как можно быстрее расторгнуть их брак.
– В такой момент? Это же подло! – резко высказалась Катя.
– А для неё в самый раз. Отец лишился всего, и сразу стал ей не нужным. Старый, больной, а главное бесперспективный, ему шестьдесят четыре, ей сорок пять.
Она давно ждала удобного момента, вот он и настал. Я несколько раз видела её на улице с молодым мужчиной, а однажды, здесь, у нас дома, когда папа был в командировке. За гостем захлопнулась входная дверь, а она, выйдя из спальни в наспех наброшенном халатике, сказала, что мои труды, очернить её в глазах отца ни к чему не приведут, потому как он просто в это не поверит. Я всё-таки попыталась поговорить с папой, так сказать, открыть ему глаза, но… Он очень любил мою мачеху.
– В голову не могло прийти, что она тебе не мать. Такая любящая, такая заботливая.
– Заботливой и любящей была моя настоящая мама.
Мои родители родились и жили в Свердловске, у них был счастливый брак. Папа работал в горкоме партии, а мама преподавала научный коммунизм в политехническом институте. Она долго не могла забеременеть. Я родилась, когда ей было почти сорок, а папе сорок пять, как говорят – появилась на свет поздним, но очень долгожданным ребёнком. Мне было шесть лет, когда мамы не стало. Я помню, что от горя сама чуть не умерла. Плакала днём и ночью, отказывалась есть и однажды упала в обморок. Очнувшись на больничной кровати, я увидела папу. Он гладил меня по голове, целовал и говорил.
– Оленька, девочка моя любимая! Я сделаю всё, чтоб ты была счастлива, а мама, глядя на тебя с небес станет радоваться. Ты только постарайся её не огорчать.
Я тогда так поверила в его слова, что изо всех сил старалась во всём быть прилежным ребёнком, и очень любила смотреть на небо, а вдруг там увижу маму…
Незадолго до того, как мне пойти в первый класс, папу переводят в Москву, в центральный аппарат ЦК КПСС. Он женится на своей секретарше, разница в возрасте с которой составляет почти двадцать лет. Мы переезжаем в Москву, и первого сентября я иду в школу, держа за руки «маму» и папу.
Ты правильно подметила, на людях она всегда выглядела идеальной мамочкой. На самом деле, ей было плевать на меня. Её любимым занятием было доставать разную старинную утварь. Она как подорванная носилась по Москве в поиске того, чего ни у кого нет. Капризная, эгоистичная Валентина, сумела так окрутить отца, что он млел при виде её. Меня он тоже очень любил, никогда ни в чём не отказывал и просил только об одном, скрывать, что Валя мне не мать. Так мы и жили. Достаток и неограниченные папины возможности, способствовали нашему мирному семейному существованию.
Валентина заявилась сюда в моё отсутствие через месяц после похорон отца, на которых, кстати, её не было.
Развестись они не успели, а потому, имея при себе ключи, она вынесла из квартиры всё, что сочла нужным, вплоть до сберкнижки, а мне оставила записку. Да чёрт с ней, пусть подавится! Но самое страшное то, что какие-то люди стали звонить мне и уговаривать на обмен квартиры. Мне предложили переехать в спальный район, с крупной доплатой в рублях. Когда я им отказала, посыпались угрозы. Теперь постоянно звонят по телефону, говорят, коли не соглашусь, так сильно пожалею. Что делать, Кать?
– Подожди минуту, – сказала Катя, после чего быстро обойдя квартиру вернулась на кухню. – А знаешь что, поехали ко мне. Я тебя не оставлю, здесь же от пыли задохнуться можно.
– Зачем нам ехать? Тут же пешком идти минут пять, – удивилась Ольга.
– О нет! Я уж давно с родителями не живу, квартиру снимаю. Отсюда до неё на машине пол часа.
– Ну хорошо, поехали, я не против. Только вещи возьму.
По дороге Катя остановила водителя у аптеки, вышла, и очень скоро вернулась, держа в руках активированный уголь и несколько пузырьков валерьянки. Так, на всякий случай.
До дома было уже рукой подать, когда их такси попало в затор. Где-то впереди не переставая работала милицейская мигалка, и сразу несколько скорых, с пронзительным воем пытались пробиться сквозь плотное скопление машин.
– Авария. Видать крупная. Вон сколько скорых приехало, – неотрывно глядя в лобовое стекло сказал водитель.
– Как вы думаете, это на долго? Нам тут доехать то осталось всего ничего, —спросила Катя.
– Кто ж знает… Хотя… Ежели догадаются одну встречную полосу перекрыть, то объедим это место, и всё. Подождать придётся, пока они сообразят.
В следующий момент, в боковое стекло со стороны Кати кто-то постучал. Этот кто-то находился в иномарке, стоящей по соседству. Выйти из машины он не мог, поскольку они стояли вплотную, и потому высунул руку и голову в окно. Благодаря свету фар задних машин, Катя узнала его, это был Леонид Валерьянович Плетнёв. Они познакомились минувшей осенью в Лондоне, после завершения автомобильной выставки, где Леонид Валерианович находился как представитель частного бизнеса, а Катя работала переводчицей при представительстве
РосАвтопрома.
Появление на выставке русской зеленоглазой красавицы, вызвало у присутствующих там мужчин, не меньший интерес, чем раритетные автомобили. Однако шанса познакомиться с ней, как у Плетнёва, так и у всех остальных не было, поскольку девушка вела себя по-деловому строго и недоступно.
Катя улетала из Лондона через день после окончания выставки. В свой единственный выходной, она предпочла не толкаться среди туристов, осматривающих достопримечательности города, а наслаждаясь одиночеством, прокатиться на кораблике по Темзе и погулять по парку между Роял Альберт-холлом и Кенсингтонским дворцом, где жила принцесса Диана. Сидя на скамейке в парке, она с наслаждением кормила с рук тамошних белочек, которые сбегались, стоило лишь постучать орешком об орех.
Решив побаловать себя разного рода покупками, ближе к вечеру Катя заехала в универмаг Harrods, считающийся самым большим и модным универмагом не только в Лондоне, но и во всём мире. Ей было важно побывать там ещё и потому, что, здание универмага, помимо своего прямого назначения, входило в тройку самых известных достопримечательностей Лондона, после парламента и Биг-Бена, чем вызывало не малый интерес.
Обходя этаж за этажом, Катя поражалась изобилию и разнообразию товаров.
Но более всего ей нравилось общаться с продавцами. Улыбчивые, вежливые, внимательные, готовые по сто раз показать, принести, отнести, поменять и подать, при этом без малейшего раздражения или недовольства.
– Да, это вам не наши магазины, где якобы покупатель всегда прав, а на самом деле только и слышишь, режущие ухо фразы.
– Женщина, не выбирайте, берите всё подряд!
– Девушка, а этот товар мерять нельзя!
– Бабуся, так вы будете это брать, или до ночи здесь провозитесь?
– Вы что там в примерочной, заснули что ли?
И так далее…
– Ну ничего, может когда-нибудь и у нас продавцы станут такими же как здесь, – думала Катя, наблюдая за изящными движениями рук молодого парня, заворачивающего в тончайшую хрустящую бумагу, её очередную покупку.
Обойти весь Хэрродс за оставшееся до закрытия время, было не реально, к тому же, от усталости ныли ноги, и руки с трудом держали многочисленные пакеты. Так Катя поняла, что пора заканчивать шопинг и возвращаться в отель.
Покинув отдел женской одежды, где ею был куплен замечательный брючный костюм из плотного шёлка цвета беж, она спустилась на первый этаж, но по дороге на выход, застряла среди небывалого разнообразия английского чая.
– Хотите подскажу, какой следует непременно попробовать?
Вдруг услышала она за спиной и повернулась. Это был русский бизнесмен. Катя узнала его, потому, как работая на выставке, часто ловила на себе его взгляд.