— Для этого, — прибавил он, — надо послать за столяром, да пусть он принесет с собой доски.
Столяр скоро явился, и чужестранец показал ему, как сделать сундук шести гязов длиной и четырех шириной, а сам приготовил винты, пружинки и всякие другие приспособления. Вместе со столяром они закончили работу на третий день. Затем чужестранец обил сундук красивой материей и отвез его за город. Я сопровождал его.
— Отошли слуг, — велел он, — мы должны остаться одни.
Когда я выполнил его пожелание, он забрался в сундук и тотчас плавно воспарил в воздух, набрал скорость и быстро скрылся из виду, но уже через несколько минут возвратился и опустился на землю подле меня. Выбравшись из сундука, чужестранец сказал:
— Как видишь, путешествовать таким образом легко. Я дарю тебе этот сундук, и если ты хочешь побывать в дальних странах, то можешь сделать это без труда и не подвергаясь опасности. Не думай, что он управляется какими-нибудь заклинаниями! Я — большой мастер в том, что касается механики, и могу делать еще более удивительные машины.
Я дал ему кошелек, набитый деньгами, и попросил:
— О мастер, научи меня управлять этим сундуком! На сей раз мы оба забрались в сундук. Он нажал на одну из пружин, и в мгновение ока мы взлетели. Он стал показывать мне, как обращаться с механизмом:
— Поверни этот винт, и сундук полетит вправо, затем этот — и он полетит влево. Нажмешь эту пружину — поднимешься, надавишь на эту — опустишься.
Он передал рычаги мне, и я попробовал управлять полетом, заставил сундук лететь быстрее, затем медленнее, выше, ниже — по своему желанию. После того как мы выписали в небе несколько зигзагов, я повернул назад, к моему дому, и приземлился в саду. Сундук я приказал запереть в своей комнате, чтобы никто, кроме меня, не прикасался к нему. Чужестранец же удалился восвояси.
После этого случая я продолжал транжирить свое наследство, пока не спустил все до последней монеты, и затем начал занимать деньги. Скоро я задолжал сверх всякой меры, и мне перестали давать в долг, а кредиторы добивались уплаты и преследовали меня. Наконец я решил, что оставаться в Сурате уже нет никакой возможности, вытащил свой сундук и положил в него немного припасов и денег. Поставив сундук в саду, я забрался в него, нажал на пружину, повернул винт, дернул рычаг. Через несколько минут я уже был так далеко, что, надо думать, пропал из виду. Я летел весь день и всю следующую ночь.
Утром второго дня я выглянул и увидел, что пролетаю над лесом, вблизи которого лежит большой город, и мне захотелось узнать, как он называется. Я высмотрел крестьянина, пахавшего землю, приземлился в лесу и, спрятав сундук, направился к тому человеку, надеясь узнать, где же я очутился. Крестьянин сказал мне, что это — город Газна, резиденция справедливого и доблестного царя Бахмана.
— А кому принадлежит дворец, что стоит по ту сторону луга? — спросил я его и услышал, что там живет Ширин, дочь Бахмана, которой, согласно гороскопу, предсказано быть обманутой неким мужчиной. Чтобы оградить дочь от предсказанного обмана, царь выстроил мраморный дворец, окруженный рвами с водой, и велел сделать ворота из китайского железа, а у ворот поставил надежную и многочисленную стражу. Ключ от ворот замка царь всегда носил с собой, навещая дочь только один раз в неделю. Крестьянин сказал, что принцесса живет уединенно в обществе воспитательницы и нескольких служанок.
Я отправился прямо в город и на подступах к нему повстречал несколько богато одетых всадников. Особенно выделялся среди них высокий человек в одежде, украшенной алмазами, и с венцом на челе. Это и был царь, который, как мне объяснили, направлялся в замок Ширин.
Осмотрев город, я вернулся туда, где был спрятан сундук, и немного закусил. Ночь я провел плохо, так как почти не спал. Дочь Бахмана не выходила у меня из головы.
«И чего он страшится этого нелепого предсказания, — рассуждал я. — Впрочем, если она непременно должна влюбиться в мужчину, то почему бы этим мужчиной не сделаться мне?» Обдумывая это дело на все лады, я решил попытать счастья. И вот я поднялся в своем сундуке на воздух и полетел из леса прямо во дворец. На исходе ночи было еще темно, и я смог пролететь прямо над головами стражников. В башне я заметил свет, направил туда свой сундук и опустился на крышу. Тут я вылез и приблизился к окну, которое было оставлено открытым, чтобы помещение внутри лучше проветривалось. Заглянув в комнату, я увидел принцессу, которая спала на парчовом диване. Я забрался в окно, приблизился к спящей и преклонил колени у ее ложа. Она в испуге проснулась и кликнула свою воспитательницу, которая спала в соседней комнате.
— Махпайкар, — сказала она, как только та вбежала на ее зов, — здесь оказался мужчина! Как он проник в мою комнату? Уж не вступила ли ты в заговор против меня?
— О госпожа, — ответила та, — вы же знаете, насколько бдительно сторожит вас дворцовый караул! Чтобы добраться до вашей комнаты, этому человеку пришлось бы открыть двадцать железных дверей. А ключи от ваших личных покоев у его величества, вашего отца царя Бахмана. Как же можно подозревать меня в сговоре с этим человеком!
Пока они так препирались, мне пришло в голову прикинуться не тем, кем я был на самом деле, короче, сказаться пророком Мухаммадом.
— Прекрасная принцесса, — сказал я, — не удивляйся! Я не собираюсь тревожить твою добродетель. Знай же, что я — Мухаммад, великий пророк, который сжалился над твоим заточением и явился, чтобы помешать сбыться дурному предсказанию.
Женщины склонны верить всему необычному и удивительному, и эти две поверили мне. И вот, проведя лучшую часть ночи с принцессой, я возвратился на своем сундуке в лес, а утром отправился в город, где купил себе на оставшиеся деньги кое-что из съестного и красивую одежду. Вечер я провел за своим туалетом, наряжаясь и умащаясь благовониями. С приближением темноты я снова забрался в сундук, полетел, как и накануне, в замок и опустился на крыше. Едва я вошел в комнаты царевны, она с радостью бросилась ко мне и сказала, что ждет уже давно.
— Но скажи мне, умоляю тебя, как случилось, что ты выглядишь так молодо? — спросила она. — Я всегда думала, что Пророк — почтенный старец. По крайней мере, мне его так описывали, когда я была маленькой.
— Верно, — ответил я, — именно таким и должны меня представлять себе люди. Когда я схожу к правоверным, которые меня почитают, я появляюсь в облике старца с длинной бородой и лысым теменем. Но я подумал, что человек преклонных лет будет тебе неприятен, и решил принять облик влюбленного юноши.
— Ты хорошо сделал, — одобрила воспитательница. — И пожалуйста, постарайся быть как можно более приятным, когда будешь выполнять обязанности мужа!
Я покинул покои принцессы до утра, опасаясь, как бы меня не застигли врасплох. За это время она прониклась ко мне полным доверием и стала верить всему, что я говорил.
Через несколько дней из Газны приехал царь Бахман навестить свою дочь. Ворота дворца, как и всегда, были на запоре, и царь отпер их своим ключом и один проследовал в ее апартаменты. Царевна приняла его довольно холодно. Заметив эту перемену, царь спросил ее, в чем дело, и она сказала:
— Ваше величество, верно, вы удивитесь, когда услышите, что стали тестем пророка Мухаммада.
— В уме ли ты? — воскликнул царь. — Какая глупость! Тебя, видно, соблазнил какой-нибудь мошенник, и ты поверила ему.
Он бросился вон из комнаты и обыскал весь дворец, но не нашел никого. Тогда он послал за советником и другими доверенными лицами, чтобы спросить их мнение на сей счет, ибо дело было весьма важным. Когда все собрались и царь сообщил о своем разговоре с дочерью, первым высказался советник:
— Подобный брак, хотя и кажется невероятным, все-таки возможен. Многие семьи гордятся тем, что ведут свой род от таких браков. И хотя я считаю появление пророка Мухаммада в спальне царевны делом весьма необычным, но никак не могу счесть его событием невозможным либо немыслимым.
Все доверенные лица были того же мнения, за исключением одного, который посоветовал царю проникнуть глубже в суть дела. Этот приближенный монарха был уверен в том, что дело с появлением Пророка — чистый обман и стоит в нем разобраться более тщательно, дабы вывести обманщика на чистую воду. Уважая главного советника за его глубокий ум, царь Бахман решил выяснить правду. Но, собираясь расследовать дело со всей осторожностью, он отослал всех своих приближенных в Газну; сам же, едва наступила ночь, уселся на диван и велел зажечь свечи. Свечи были поставлены на мраморный столик возле дивана. Царь вытащил меч из ножен и положил его рядом с собой.
В эту ночь, на мое счастье, прямо в лицо Бахману сверкнула молния и ослепила его своим блеском. Тогда он подошел к окну, в которое, по словам дочери, я должен был войти, и увидел, что все небо сверкает зарницами. Должно быть, какие-то испарения делали воздух горючим, и он легко воспламенялся, но царь подумал, что небо и впрямь предвещало приход Пророка! И когда я наконец появился, он отбросил свой меч и кинулся к моим ногам со словами:
— О великий Пророк! Чем я заслужил такую честь — сделаться твоим тестем?!
Я же воспользовался его испугом, чтобы ответить:
— О царь! Ты особо ревностно почитаешь Пророка, поэтому-то я и избрал тебя среди прочих мусульманских правителей, дабы отличить своей благосклонностью. На скрижалях судьбы твоей дочери Ширин было начертано, что ее совратит смертный. Желая оградить твою дочь от такого несчастья, я припал к стопам всевышнего Аллаха с просьбой изменить ее участь, и он ради меня согласился выполнить эту просьбу, но лишь при условии, что она станет моей женой.
Простак-правитель Газны поверил всему сказанному и снова упал к моим ногам. Я поднял его, как и перед тем, и он великодушно удалился, оставив меня с принцессой наедине. Несколько часов мы провели вдвоем, а перед рассветом я покинул дворец.
На следующее утро, в ранний час, главный советник и те, кого царь вызывал накануне, явились к Бахману с вопросом: как обстоит дело с Пророком?