и страшными последствиями и эшафотом на Лубянке. Намерения противника я знаю, не знаю только его возможностей. Поэтому осторожность, прежде всего осторожность — на кон поставлены моя жизнь, моей семьи, благополучие и достаток!»
Замечено, чем ближе человек подходит к жизненно опасному обрыву, каким для Полякова было предательство, тем почему-то у него появляется сильное желание оглянуться на свой пройденный путь, сверить часы, оценить обстановку и еще раз спросить себя — туда ли я иду и стоит ли рисковать?
Поляков же, обуреваемый желанием купить то, что ему хотелось, что нравилось и без чего он не мог, как ему казалось, возвратиться на Родину, шел напролом к своей черной мечте — ничтожной и опасной.
Таким образом, обладая всеми признаками рептилии, Поляков стал постепенно менять не только кожу, но и душу. Старая душа снималась чулком, как это делают змеи, новая уже защищала его от своих же упреков совести и чести. Они были выброшены вместе со старой кожей — нравственностью в душе…
Он подставлял себя, кадрового военного разведчика, офицера центрального аппарата ГРУ Генштаба в звании полковника, американским разработчикам из местной разведки, но попал в сети фэбээровских контрразведчиков.
Потянулись мучительные дни ожидания.
Но он верил в мудрость древних, говоривших: «все приходит тому, кто умеет ждать», и настойчиво ждал ответа.
К этому времени руководство ФБР уже окончательно приняло решение осуществить вербовку Полякова, по существу инициативно предложившего свои услуги американской спецслужбе.
Накануне вербовочного подхода глава ФБР Джон Эдгар Гувер, автор глобального плана тайных операций «Коинтел-про» — «Контрразведывательной программы», принял в своем кабинете Билла Бранигана, начальника подразделения, специализирующегося по разработке советских граждан на территории США.
Перед беседой со своим подчиненным Гувер внимательно ознакомился с содержанием досье на советского гражданина, а потом, многозначительно улыбнувшись, заметил, что если это не подстава советских органов госбезопасности, то его ведомство приобретением такого агента может утереть нос выскочкам из ЦРУ.
Вообще, как отмечал известный агент советской разведки Ким Филби, «…сотрудники ФБР, почти все без исключения, гордились своей обособленностью и своими привычками, корни которых лежали в их простом происхождении. Один из первых высокопоставленных людей Гувера, с которым я познакомился в Вашингтоне, утверждал, например, что его дедушка был лавочником в Хорс-Крике в Миссури. Поэтому все они пили виски, а пиво — в качестве легкого напитка. В противоположность им сотрудники ЦРУ разыгрывали из себя космополитов.
Они любили посмаковать абсент, а бургундское подавалось чуть выше комнатной температуры. Это не просто пустой разговор. Это одно из свидетельств глубокого различия в общественных взглядах двух организаций. Что, по крайней мере отчасти, является причиной трений в их отношениях».
Действительно, Гувер недолюбливал своих соперников по вербовочной работе, считая, что только сотрудники его ведомства способны обеспечить качественную безопасность страны от внедрения советской агентуры на важные объекты США.
Надо отметить, что неприязненные отношения к руководителям ЦРУ у него были на протяжении всего периода службы в ФБР. Он рассуждал с видом человека, убежденного в божественной непогрешимости своих решений.
Карьера Гувера к концу пятидесятых держалась на монолитном фундаменте. Он был осыпан почестями и не успевал принимать все новые и новые приветствия и награды от президентов, высокопоставленных чиновников и крупных акул бизнеса, вполне понятно почему заигрывавших с ним.
Как писал Энтони Саммерс — знаток жизни и деятельности Гувера в книге «Империя» ФБР: мифы, тайны, интриги», президент Эйзенхауэр наградил его премией за заслуги на государственной службе.
Власти штата Индиана объявили даже День Джона Эдгара Гувера, и такое же мероприятие планировалось провести в штате Иллинойс. Но самое главное то, что Гувер продолжал находиться рядом с теми, кто руководил государством: президентами, вице-президентами, госсекретарями, генеральными прокурорами и другими элитарными личностями. Старый волк и лис контрразведки (так его называли друзья и враги) не только видел свою жертву, он знал, как ее схватить, а затем… не убить, не съесть, а заставить с отдачей работать на Америку.
Гувер так долго был директором ФБР, что для нескольких поколений американцев его имя и название этой организации стали синонимами. А в 1971 году Марта Митчелл — известный американский режиссер детективных фильмов, даже заметила: «Если вы знакомы с одним директором ФБР (имеется в виду с Гувером. — Авт.), считайте, что вы знакомы с ними всеми».
Холостяк Гувер так и не женился, будучи твердо уверенным в том, что женщина — это основное препятствие для мужчины в его служебной карьере. В 26 лет, когда умер его отец, он принял решение не жениться и жить вместе с матерью до конца жизни. Обет безбрачия он исполнил до конца. Мать пережила отца на 17 лет. Единственно близким другом для Гувера на протяжении последних 44 лет жизни был Клайд Толсон, личный помощник трех подряд министров обороны США до того, как стал работать в ФБР с 1928 года.
Время от времени по стране прокатывались слухи о том, что между всесильным шефом ФБР и его помощником существует гомосексуальная связь.
Автор книги «Империя» ФБР: мифы, тайны, интриги» ирландский писатель Энтони Саммерс в ее «Прологе» писал:
«Октябрь 1971 года.
Овальный кабинет Белого дома.
Президент Соединенных Штатов, его министр юстиции и главные советники борются с неразрешимой проблемой. Она заключается в старом человеке, которого боится глава государства.
Ричард Никсон:
— По ряду причин он должен уйти в отставку… Ему следует убираться оттуда ко всем чертям… Возможно, впрочем, я в этом сомневаюсь…возможно, мне достаточно ему будет позвонить и уговорить подать в отставку… Думаю, что он останется, пока ему не стукнет сто лет.
Джон Митчелл:
— Он останется до тех пор, пока его не вынесут вперед ногами. Бессмертие…
Ричард Никсон:
— Я считаю, что мы должны избежать ситуации, когда он ушел бы со скандалом, хлопнув дверью… Не исключено, что здесь имеем дело с человеком, который вместе с собой потащит и остальных, включая и меня… Дело предстоит нелегкое».
Президент догадывался, что о нем знает всесильный Гувер.
Семь месяцев спустя, 2 мая 1972 года, оказалось, что «проблема» президента смертна, как и все прочие люди.
Джон Эдгар Гувер, директор Федерального бюро расследования, умер в возрасте семидесяти семи лет, так и не уйдя в отставку. Тело было найдено его экономкой на полу возле кровати в спальне его вашингтонского дома. Все выглядело как обычный инфаркт, случившийся ночью, и поэтому вскрытие не производилось???
И все же кто-то в Вашингтоне, кто-то очень могущественный, чувствовал, что даже смерть Гувера все еще несет в себе угрозу. Служащие похоронного бюро, прибывшие в дом покойника за трупом, увидели экстраординарное зрелище.
У подножия лестницы в кресле с прямой спинкой сидел пожилой человек с отсутствующим взглядом. Это был его помощник и друг Толсон. Вокруг него сновали молодые люди, выполнявшие явно какое-то ответственное задание. Они прибыли сюда через четыре часа после обнаружения трупа и перерыли все вверх дном. Они вытряхивали наружу содержание выдвижных ящиков письменных столов и шкафов, снимали книги с полок и тщательно перелистывали их, обшаривали антресоли, не погнушались порыться и в помойном ведре.
На следующий день Тело Эдгара Гувера было с большими почестями доставлено в Капитолий, где его положили в черные похоронные дроги, на которых в свое время лежали Авраам Линкольн и восемь других президентов США…
Когда президент Никсон, находившийся в Овальном кабинете, встретил сообщение о кончине Гувера, он после продолжительного молчания воскликнул:
— О, господи! Этот старый хрен окочурился!
Для общественности же смерть Гувера президент Никсон преподнес как кончину героя нации.
Гувер после своей смерти завещал Толсону всю свою недвижимость, оцененную в 551 000 долларов, а также флаг, в который на похоронах будет завернут его гроб. Итак, экс-шефа ФБР не стало. На письменном столе его кабинета всегда лежали свежие порнографические журналы, а дома на стенах висели портреты обнаженных знаменитых женщин, включая известный порнографический календарь с изображениями Мэрилин Монро.
Он любил собирать компрометирующие материалы на различных правительственных чиновников и общественно-политических деятелей и подшивал их в папки, которые хранились в его кабинете. В этих папках, например, были материалы о внебрачных любовных связях Франклина Делано Рузвельта и его жены Элеоноры, а также описания некоторых подобных событий из жизни Ричарда Никсона и Джона Кеннеди.
Однажды агенты ФБР совершили налет на квартиру известной негритянской активистки коммунистического движения США Анджелы Дэвис. При обыске были найдены фотографии, на которых была Анджела со своим любовником в разных позах во время сексуальных утех. Когда Гувер узнал о существовании этих фотографий, он был в гневе, что ему о них немедленно не доложили. Агент, который задержал эти фотографии у себя, был сурово наказан.
Подобными компроматами он давил и на Мартина Лютера Кинга, передав их на просмотр и прослушивание депутатам Конгресса США и президенту Линдону Джонсону…
Вот ответ на вопрос, кто были и что искали в квартире покойного 2 мая 1972 года. Это были люди Никсона — они, вероятнее всего, пытались найти то, что не должно было стать достоянием гласности — доказательства грехов президента.
Это несколько штрихов к портрету «вождя» контрразведки США, которого так и не удалось убрать с дороги, хотя, как знать, из-за чего остановилось сердце ветерана. Уязвленные политики были недовольны им, и молодые наступали ему уже не на пятки, а на плечи.