В самом деле, вряд ли тогдашнее американское политическое руководство всерьез верило в возможность победы Германии над Россией в Первой мировой войне. А вот страх перед экспортом большевистской революции в Соединенные Штаты у руководителей этого контрразведывательного органа, несомненно, присутствовал. Идеи красных вождей о неизбежности пожара мировой революции распространялись по миру, тем более после надвигающегося краха мировой колониальной системы.
Напуганные «красным медведем» янки в срочном порядке 1 августа 1919 года для борьбы с политическим радикализмом в составе Бюро расследований создают специальное подразделение, получившее в следующем году название — Управление общих расследований. Возглавил его энергичный 24-летний Джон Эдгар Гувер.
В декабре 1924 года он уже становится директором контрразведывательного органа США. К августу 1933 года Бюро расследований переименовывается в Управление расследований. И только с июля 1935 года чехарда «смены вывесок» была наконец приостановлена, и этот орган стал называться так, как называется до сих пор — Федеральное бюро расследований. Гувер стал его первым директором, и находился на этой должности почти полвека — 48 лет, вплоть до 2 мая 1972 года.
С 1939 года ФБР официально становится головным контрразведывательным органом США.
Директор ФБР назначается президентом США, после чего утверждается сенатом. У него есть три заместителя и одиннадцать помощников. Штаб-квартира ФБР расположена в Вашингтоне. На территории США имеются также 56 отделов и около 400 отделений ФБР. По характеру решаемых задач управления ФБР делятся на три группы: группа подразделений расследования, группа вспомогательных подразделений и служба контроля, планирования и оценок.
Первые встречи завербованного фэбээровцами агента проходили на конспиративной квартире (КК) в районе Мэдисон авеню в периоды обеденных перерывов. Эти условия предложил американцам сам предатель с замашками даровитого бизнесмена.
Поляков понимал, что теперь он работает на трех нанимателей — на МИД, ГРУ и ФБР, а поэтому все эти три дойные коровы, по его разумению, должны были приносить «молоко» в виде денег, подарков, купленных лично вещей и, конечно же, должностного роста.
Но то, что оно, это молоко, было с кровью, потому что за продаваемыми секретами стояли человеческие судьбы и даже их жизни, его теперь совершенно не интересовало. О проданных и преданных коллегах он не беспокоился, так как был безразличен к ним, считая этот материал за товар, который надо выгодно продать. Он становился менеджером хлопотного и опасного личного предприятия.
Первая встреча на конспиративной квартире Полякову глубоко врезалось в память, потому что сотрудник ФБР повел себя совсем не так, как это было на предыдущих явках. В тональности задаваемых им вопросов появилось больше «стали» и даже наглости, что, естественно, не понравилось советскому предателю в звании полковника. Американец снова начал с перепроверки и доуточнения некоторых деталей его прошлых сообщений. Такая неадекватность и недоверие покорежили его, он даже готов был взорваться, после того как фэбээровец заметил:
— Сами понимаете, как говорят у вас, — душой измерь, умом проверь, тогда и верь!
«Что он из себя корчит, этот пигмей, я могу и пожаловаться, — размышлял про себя Поляков. — Не доверяете — отпустите, я найду других хозяев. Я же просил познакомить меня с разведчиками, а выходит, работаю с людьми, не разбирающимися в работе ГРУ. Создается впечатление — они не могут отличить КГБ от ГРУ».
— Что, вы мне не доверяете? — взорвался Поляков.
— Откуда вы взяли?
— Из ваших дотошных одних и тех же вопросов, задаваемых уже третий раз подряд.
— Я вынужден это делать. Мы с вами готовимся играть по-крупному и серьезно. Так и реагировать на наши вопросы попрошу ответственно.
Поляков сдался.
Предательство, как сам процесс, нравится тем, кто на нем делает политику, деньги, состояние, но в душе они ненавидят изменников, считая их способными продаваться любому в зависимости от обстановки и обстоятельств.
Предатели ненавистны всем, потому что, как правило, они шкурники по натуре и по понятию. Ничего святого за душой у них не бывает — бамбуковая пустота.
Полякову не раз приходилось терпеть и катать крутые желваки при неприятных, оскорбительных, как он считал, вопросах, задаваемых ему сотрудниками ФБР. И он сдерживался, потому что это качество обеспечивало получение так понравившихся ему дополнительных к зарплате денег, подарков, приобретения желаемых инструментов, охотничьего оружия и рыболовных снастей. Он теперь за свой сданный товар купцу, а скорее ловцу, мог заказывать любой заморский приглянувшийся товар, который на очередной встрече доставлялся офене.
А еще он цепко держал в памяти слова, сказанные однажды преподавателем разведывательного факультета слушателям Академии им. Фрунзе в далекие послевоенные годы:
«Запомните, мои дорогие, эти слова: у разведчика терпение должно быть, как у рыбака. Терпение — это дитя силы, упрямство — плод слабости, а именно: слабости ума. Терпение — опора слабости; нетерпение — гибель силы. Все придет к тому, кто умеет ждать».
Поляков, как опытный рыбак и охотник, умел ждать…
Он подавлял в себе реакцию на оскорбление глупостью и подлостью преступления, и этим самим возвышал себя в своих глазах и заряжался энергией для продолжения дальнейшей работы с американцами.
Ему не терпелось, как и всякому торгашу, быстрее продать товар и поскорее получить деньги, чтобы на них купить понравившуюся вещь. В дальнейшем он стал осторожнее относиться к деньгам и просил американцев самим приобретать дорогостоящие предметы, в том числе модные ювелирные украшения для жены в магазине «Тиффани» и других подобных торговых точках, где углядел то, что будет к лицу жене на представительских приемах.
Янки соглашались со всеми прихотями и условиями, выставляемыми советским полковником-оборотнем. Поляков понимал: его персоной противник дорожит, и на этом можно и нужно активно играть всем, вплоть до капризов. Таким образом, успех в черных делах, вместо того чтобы давать человеку свободу выбора, становился для Полякова в Америке образом жизни вплоть до ареста.
Интересная деталь — в период сотрудничества Полякова с ФБР американцы в основном выпытывали у него информацию по структуре, задачах и деятельности советской миссии. Интересовала их и вероятная агентура, известная «кроту» или находящаяся у него на связи. Собака и в собачьей шкуре ищет блох. Янки его призывали к полному откровению, т. е. искать блох и в близлежащей служебной шкуре. Получалось, как в пословице: «любви, огня и кашля от людей не спрячешь — лучше откройся».
Но он, как настоящий торговец, не спешил продавать дешево дорогой товар фэбээровцам. В меру осторожничал, согласуя свои поступки с выгодой. Как говорится, он должен был все делать под сурдинку — тайно и тихо.
Сдавал, как правило, легковесную информацию, лежавшую почти на виду, но умел так заворачивать ее в такие красивые фантики, что покупатель был доволен. Другие материалы могли еще полежать в «холодильнике» оперативной памяти для разделки в дальнейшем. Он их предусмотрительно хранил для черного дня, когда может обнаружиться дефицит материала в силу отсутствия доступа к нему по разным причинам, а поэтому и не открывался полностью.
Однако упорство американцев нарастало с каждой встречей. Иуду стали прессинговать острыми вопросами, и он наконец сломался — начал сдавать работающую агентуру, доверенных лиц, кандидатов на вербовку, изучаемых и разрабатываемых, списки новых офицеров резидентур КГБ и ГРУ, обстановку на службе, тексты шифротелеграмм, указания Центра и прочее, и прочее…
Первым в лапы американской контрразведки попал особо ценный агент ГРУ Д. Данлап, проходивший службу в должности штаб-сержанта Агентства национальной безопасности (АНБ).
Есть разные версии этого провала, но наиболее вероятная сдача его агентом «Топ-Хэтом», хотя Поляков и пытался открещиваться от первого греха с кровью. Но материалы оперативной разработки, следствия и суда неопровержимо доказали его причастность к сдаче нашего ценного агента.
Более подробно с материалами на Данлапа читатель может ознакомиться ниже.
Второй жертвой Полякова был тоже активный агент ГРУ — сотрудник министерства авиации Великобритании Ф. Боссард, информация которого докладывалась на самый верх и существенно влияла на некоторые аспекты использования наших ВВС в будущих театрах военных действий. Кроме того, от него были получены сведения о состоянии военно-воздушных сил Великобритании, в том числе и тактико-технические характеристики новейших самолетов и планирования отдельных операций на случай боевых действий.
За ними последовала сдача Нельсона Драммонда, служившего писарем в секретной части штаба ВМС США, а затем сержанта ВВС Герберта Бокенхаупта, работавшего с режимными материалами и секретной боевой техникой.
Чернокожий писарь военно-морского флота США Драммонд по кличке «Бульдог» был завербован сотрудником советской военной разведки еще в 1957 году в Лондоне. Он в течение пяти лет систематически снабжал Генштаб ВС СССР крайне важной информацией. По оценке американских специалистов, писарь нанес такой материальный ущерб, что США потребовалось затратить несколько сотен миллионов долларов, чтобы восстановить то необходимое состояние боеготовности частей и подразделений ВМС, которое было до этого и отвечало бы соответствующим требованиям командования.
Это был неприметный объект для проявления к нему интереса со стороны американской контрразведки, что было по-умному использовано офицером-вербовщиком из ГРУ.
Специалист по связи, сержант военно-воздушных сил США Герберт Бокенхаупт инициативно установил связь с советскими представителями в Рабате в 1965 году и в течение года снабжал военную разведку СССР информацией о шифрах, кодах, криптографических системах Стратегического воздушного командования США. Очень высока цена этих материалов была для Генерально