— Ты приглашаешь меня для еще чего-то, кроме вина?
— Типа того.
— Дай угадаю. Ты хочешь, чтобы я проверил, безопасно ли в квартире.
— Угу.
Он пультом закрыл машину, и когда мы поднялись на второй этаж, взял у меня ключи и открыл квартиру. Включил свет и огляделся. Рекс бегал в колесе.
— Может, тебе стоит научить его лаять? — посоветовал Рейнджер.
Потом порыскал в гостиной и спальне. Включил лампу и оглядел все. Поднял пыльную оборку и заглянул под кровать.
— Тебе нужно пройтись там шваброй, Милашка, — заметил он. Потом переместился к комоду и открыл каждый ящик. Оттуда ничего не выпрыгнуло. Сунул нос в ванную. Все чисто.
— Змеи, пауки и плохие ребята отсутствуют, — доложил Рейнджер. Потянулся, схватил руками меня за воротник джинсовой куртки и притянул к себе, легонько лаская шею пальцами.
— Ты увеличиваешь долг. Полагаю, ты скажешь мне, когда будешь готова платить по счетам.
— Конечно. Точно. Ты первый узнаешь.
Боже, я такая вруша!
Рейнджер ухмыльнулся мне:
— У тебя ведь есть наручники?
Ой.
— Вообще-то нет. Я в настоящий момент безнаручная.
— Как же ты собираешься ловить плохих парней без наручников?
— Вот незадача.
— У меня-то есть наручники, — сказал Рейнджер, касаясь меня коленом.
Сердце выдало две сотни ударов в минуту. Я совсем не из этих «пристегни-меня-к-кровати-наручниками». Больше по моей части «выключим-все-лампы-и-будем-надеяться-на-лучшее».
— Кажется, у меня гипервентиляция, — пожаловалась я. — Если я грохнусь в обморок, просто подержи пакет мне у носа и рта.
— Милашка, спать со мной — это не конец света, — заметил Рейнджер.
— Это проблемы.
— Проблемы? — поднял он брови.
— Ну, фактически — отношения.
— А у тебя что, с кем-то отношения? — спросил Рейнджер.
— Нет. А у тебя?
— Мой образ жизни не годится для отношений.
— Знаешь, что нам стоит сделать? Выпить вина.
Он отпустил мой воротник и прошел за мной в кухню. Присел у стойки, пока я вытаскивала бокалы из шкафа и брала только что купленную бутылку мерло. Я налила бокалы, один вручила гостю, другой взяла сама.
— Твое здоровье, — провозгласила я. И залпом выпила.
Рейнджер пригубил вино.
— Ну как, чувствуешь себя лучше?
— Самую малость. Больше не тянет упасть в обморок. И тошнота почти прошла. — Я наполнила снова бокал и, потащив бутылку в гостиную, предложила: — Итак, хочешь посмотреть телевизор?
Он подобрал пульт с кофейного столика и развалился на диване:
— Дай знать, когда пройдет тошнота.
— Думаю, это упоминание о наручниках выбило меня из колеи.
— Я разочарован. Я-то думал, это была мысль увидеть меня голым. — Он поискал спортивный канал и остановился на баскетболе. — Как тебе баскетбол? Или предпочитаешь боевики?
— Баскетбол сойдет.
Ладно, знаю, я сама предложила посмотреть телевизор, но сейчас мне как-то странно было видеть Рейнджера на своем диване. Он завязал темные волосы в хвост. На нем была черная форма полицейского штурмовика, полностью набитый оружием поясной ремень, помимо девятимиллиметрового пистолета, засунутого сзади за пояс. Часы для «морских котиков» на запястье. А еще он развалился на моем диване, смотря баскетбол.
Я заметила, что опустошила бокал, и налила себе по третьему разу.
— Какое-то странное ощущение, — произнесла я вслух. — У тебя в Пещере Бэтмена есть телевизор?
— У меня нет времени смотреть телевизор.
— Но в Пещере Бэтмена телевизор есть?
— Да, в Пещере Бэтмена телевизор есть.
— Просто любопытно, — пояснила я.
Он отпил вина и посмотрел на меня. От Морелли он отличался. Морелли был как сжатая пружина. Я всегда чувствовала заключенную в нем энергию. Рейнджер был похож на кота. Спокойного. Каждый мускул, как по команде, расслаблен. Наверно, делал йогу. Возможно, он даже не человек.
— А сейчас о чем ты думаешь? — спросил он.
— Размышляю, человек ли ты.
— А есть другие предположения?
Я опрокинула в себя бокал вина.
— Да ничего особенно в голову не приходит.
Проснулась я с головной болью и прилипшим к небу языком. Лежала я на диване, укрытая покрывалом с кровати. Телевизор молчал, а Рейнджер ушел. Я только помню, что посмотрела пять минут баскетбол и отрубилась. Мне много не нужно, чтобы напиться. Два с половиной бокала вина — и я в коме.
Я постояла под горячим душем, пока не прояснилась голова и частично не затихло биение под веками. Оделась и направила колеса в «Макдональдс». Там взяла большую порцию жареной картошки и коку в окошечке для водителей и съела на стоянке. Вот оно, похмелье Стефани Плам во всей красе. В разгаре поедания картошки зазвонил мобильник.
— Слышала о пожаре? — спросила Бабуля. — Тебе что-нибудь известно?
— Каком еще пожаре?
— Прошлой ночью сгорел дотла бар Стивена Содера. Технически, полагаю, он сгорел утром, поскольку дело было после закрытия, когда его охватило пламя. Лоррейн Зупек только что звонила. Ее внук пожарный, ты же знаешь. Он рассказал ей, что они согнали пожарные машины со всего города, но ничего уже не смогли поделать. Они думают, что это наверняка поджог.
— Кто-нибудь пострадал?
— Лоррейн не сказала.
Я запихнула горсть картошки в рот и завела мотор. Мне хотелось своими глазами посмотреть на место пожара. Не знаю, почему. Полагаю, мерзкое любопытство. Если у Содера имелись партнеры, то ничего неожиданного. Известно, что партнеры влезают в дело, выжимают его досуха, а потом банкротят.
За двадцать минут я проехала весь город. Улицу перед «Окопом» перекрыли, поэтому я припарковалась за два квартала и пошла пешком. На месте все еще торчала пожарная машина, а к тротуару углом припарковались полицейские тачки. Репортер из «Трентон Таймс» делал снимки. Ленту не натянули, но зевак удерживали на расстоянии полицейские.
Кирпичный фасад почернел. Окна разбиты. Над баром находились два этажа квартир. Они выглядели полностью разрушенными. Улицу затопили потоки воды вперемешку с сажей. От пожарной машины в здание тянулся шланг, но уже пустой.
— Кто-нибудь пострадал? — спросила я какого-то очевидца.
— Да не похоже, — сказал он. — С закрытия бара там порядочно времени прошло. А квартиры стоят пустые. Некоторые замки вскрыли, но их быстро можно починить.
— Узнали, как начался пожар?
— Никто не говорил.
Я не нашла ни одного знакомого среди копов или пожарников. И нигде не видела Содера. Бросила последний взгляд и отчалила. В моем списке следующей значилась краткая остановка в конторе. К этому времени Конни уже должна была провести более полную проверку подноготной Эвелин.
— Боженьки, — воскликнула Лула, когда я вошла, — ну и видок у тебя.
— С похмелья, — пожаловалась я. — После того, как завезла Клауна, наткнулась на Рейнджера, и мы пропустили по паре бокальчиков вина.
Конни с Лулой застыли как вкопанные и уставились на меня.
— Ну? — сказала Лула. — Что, так и собираешься молчать? Что было-то?
— Да ничего не случилось. Меня как-то выбили из колеи эти пауки и дрянь всякая, поэтому Рейнджер поднялся со мной, чтобы проверить, все ли в порядке. Мы выпили пару бокалов вина. И он ушел.
— Да, но что было между этим «выпили» и «он ушел»? Что там было?
— Ничего не было.
— Погоди-ка, — упорствовала Лула. — Ты говоришь, что у тебя в квартире был Рейнджер, вы вдвоем пили вино, и ничего не было. И совсем никаких шашней.
— Бессмысленно как-то, — сказала Конни. — Всякий раз, как вы сталкиваетесь в конторе, он смотрит на тебя, словно хочет съесть. Должно же быть какое-то объяснение. Там присутствовала твоя бабушка?
— Мы были только вдвоем. Только Рейнджер и я.
— Ты его толкнула? Смазала по физиономии или еще что? — спросила Лула.
— Да не похоже. Все очень по-дружески.
В какой-то неловкой напряженной манере.
— По-дружески, — повторила Лула. — Ну да.
— Ну и как у тебя ощущения? — поинтересовалась Конни.
— Понятия не имею, — ответила я. — Думаю, что по-дружески — это неплохо.
— Ага, только голышом и по-потному было бы лучше, — заметила Лула.
На секунду мы все представили это.
Конни помахала на себя блокнотом.
— Ох, прямо что-то жарко, — сказала она.
Я сопротивлялась искушению проверить, не затвердели ли соски.
— Пришел отчет по Эвелин?
Конни порылась в стопке папок на столе и вытащила одну:
— Только что пришел утром.
Я взяла папку и прочла первую страницу. Перевернула на вторую.
— Тут немного, — заметила Конни. — Эвелин в основном торчала дома. Ребенок тоже.
Я сунула папку в сумку и посмотрела на видеокамеру:
— Винни здесь?
— Еще не приходил. Наверно, лечит свое самолюбие с помощью Кэнди, — предположила Лула.
Глава 9
Пока я добиралась до своей машины, то еще раз прочла собранный материал на Эвелин. От части информации сводило от скуки скулы, но таковы данные на любого в этом возрасте, если им поинтересоваться. У меня самой имеется кредитная история и медицинская карта. Ничего невероятно полезного не выудилось.
От чтения меня отвлекло легкое постукивание в окошко со стороны пассажирского сидения. Это был Морелли. Я отперла дверь, и он скользнул на сиденье рядом со мной.
— С похмелья? — спросил он, впрочем, скорее утверждая, чем задавая вопрос.
— Как ты узнал?
Он ткнул упаковку:
— Картошка-фри из Макдональдса и кока на завтрак. Темные круги под глазами. Прическа, словно в аду побывала.
Я проверила волосы в зеркальце заднего вида. О боже.
— Перебрала вина прошлым вечером.
Он принял к сведению объяснение. И долгое время мы молчали. Я не вдавалась в подробности. А он не спрашивал.
Потом посмотрел на папку в моей руке.
— Подобралась ближе к Эвелин?
— Кое-какой прогресс имеется.
— Ты слышала о баре Содера?
— Только что оттуда, — подтвердила я. — Ужасно все выглядит. Повезло, что никого не оказалось в здании.