Я свернула со Стейт-стрит на Уоррен, а там завернула на Соммерсет. Нашла парковочное место прямо напротив здания Дикки и восприняла это как знак свыше.
— Ха, — засомневалась Лула. — Да у тебя просто хорошая парковочная карма. А она не учитывается при межличностных отношениях. Ты сегодня читала свой гороскоп?
Я взглянула на нее:
— Нет. А что, паршивый?
— Там говорится, что твои луны не в правильном месте, и тебе нужно быть осторожной в принятии денежных решений. И не только, у тебя еще проблемы с мужиками.
— У меня всегда проблемы с мужиками.
В моей жизни их двое, и я не знаю, что делать ни с одним из них. Рейнджер пугает меня до чертиков, а Морелли вбил себе в голову, что пока я не поменяю свой образ жизни, то от меня больше проблем, чем я того стою. Я не слышала ничего о Морелли уже несколько недель.
— Ага, но вот именно сейчас будет просто громадная проблема, — вещала прорицательница Лула.
— Ты уладишь ее.
— Не буду.
— Будешь.
— Ладно, идет, может, и улажу, но только не ту, что связана с мужиками.
Я скормила счетчику четвертак и пересекла улицу. Мы с Лулой вошли в здание и поднялись на лифте на третий этаж. Контора Дикки находилась в конце коридора. Табличка на двери гласила «Ричард Орр, поверенный». Я поборола в себе соблазн приписать «задница» под надписью. В конце концов, я была брошенной женщиной, а это накладывает определенные обязательства. Хотя все же лучше написать «задница» уже выходя отсюда.
Приемная в конторе Дикки была отделана с корпоративным шиком. Черное и серое, и случайные мазки в виде фиолетового мягкого кресла. Если бы «Джетсоны» наняли Тима Бартона в качестве мультипликатора, то они вышли бы типа этого. (Дже́тсоны — мультипликационный сериал режиссера Тимоти Бартона, созданный студией «Ханна-Барбера». Юмор ситуационной комедии напоминает о сериале «Флинстоуны». Если действие сериала «Флинстоуны» происходило в каменном веке, то семья Джетсонов живёт в середине XXI века, 2068 год. — Прим. пер.) За огромным столом из красного дерева сидела секретарша Дикки. Кэролайн Сойер. Я узнала ее с прошлого визита. Она подняла на нас глаза, когда мы вошли. Эти самые глаза тревожно распахнулись, и она схватилась за телефон.
— Подойдете еще хоть на шаг, и я вызову полицию, — предупредила она.
— Я хочу поговорить с Дикки.
— Его здесь нет.
— Спорим, она врет, — заявила Лула. — Я отлично разбираюсь, когда люди врут. — Лула погрозила пальцем Сойер. — Господь не любит, когда люди врут.
— Клянусь Господом, его здесь нет.
— А сейчас ты богохульствуешь, — определила Лула. — Ох, и достанется же тебе.
Открылась дверь из кабинета Дикки, и он высунул голову.
— О черт, — произнес он, узрев нас с Лулой. Потом втянул голову обратно и захлопнул дверь.
— Мне нужно с тобой поговорить, — закричала я.
— Нет. Убирайся. Кэролайн, звони в полицию.
Лула нависла над столом Кэролайн:
— Позвонишь в полицию, и я испорчу тебе ногти. Будешь делать новый маникюр.
Кэролайн взглянула на ногти:
— Я только вчера его сделала.
— Хорошая работа, — одобрила Лула. — Где делала?
— В «Ногти Ким» на Второй улице.
— Они лучше всех делают. Я тоже туда хожу, — согласилась Лула. — В этот раз я его так тщательно сделала. Посмотри, у меня тут крошечные звездочки нарисованы.
Кэролайн взглянула на Лулины ногти.
— Потрясно, — зауважала она.
Я в это время обогнула стол Сойер и постучала в дверь Дикки:
— Открой. Обещаю, что душить не буду. Мне нужно поговорить с тобой об Энни Содер. Она пропала.
Дверь приоткрылась.
— Что ты имеешь в виду… пропала?
— Эвелин с ней сбежала, и Лес Себринг ввел в действие опекунский залог.
Тут уж дверь открылась совсем.
— Я боялся, что так и будет.
— Я пытаюсь помочь найти Энни. И надеюсь, что ты поделишься со мной какой-нибудь подпольной информацией.
— Понятия не имею, чем могу помочь. Я же адвокат Содера. А Эвелин представлял Альберт Клаун. Пока разводились, столько злобы вылилось, они чуть друг другу глотки не перегрызли, потому суд назначил залоги.
— Содеру тоже назначили залог?
— Да, хотя в отношении Содера это как-то бессмысленно. У Содера здесь бизнес, куда ж ему деться? А вот Эвелин здесь ничего не держит.
— Какого ты мнения о Содере?
— Клиент порядочный. Платит вовремя. В суде только немного взбесился. Они с Эвелин непримиримые враги.
— Думаешь, он хороший отец?
Дикки развел руками:
— Понятия не имею.
— А что насчет Эвелин?
— Она никогда не производила впечатления, что у нее есть какой-то план. Вечно не от мира сего. Наверно, в интересах ребенка нужно найти ее. Эвелин могла потерять девчонку и несколько дней даже не хватиться ее.
— Что-то еще? — спросила я.
— Нет, но как-то непривычно, что ты не пытаешься добраться до моего горла, — признался Дикки.
— Разочарован?
— Ага, — ответил он. — Я тут газовый баллончик прикупил.
Если это в шутку, то забавно, но я подозревала, что Дикки говорит всерьез.
— Может, в другой раз.
— Ты знаешь, где меня найти.
Мы с Лулой выкатились из кабинета, прошли по коридору и вызвали лифт.
— Было не так весело, как в прошлый раз, — призналась Лула. — Ты даже его не напугала. Не погоняла вокруг стола или что-то такое.
— Не думаю, что сейчас ненавижу его так, как обычно.
— Какой облом.
Мы перешли улицу и уставились на машину. На лобовом стекле торчал штрафной талон.
— Взгляни на это, — заметила Лула. — Вот они, твои луны. Ты приняла неудачное финансовое решение, когда выбрала этот сломанный счетчик.
Я сунула талон в сумку и распахнула дверь.
— Поостерегись, — предупредила Лула. — Следующим в списке твои проблемы с мужиками.
Я позвонила Конни и попросила найти адрес Альберта Клауна. Через несколько минут у меня уже имелись и его рабочий адрес, и домашний адрес Содера. Оба жили в центре района Гамильтон.
Сначала мы навестили дом Содера. Содер жил в комплексе из домиков с садами. Двухэтажные кирпичные здания, оформленные в колониальном стиле с белыми ставнями и белыми колоннами перед парадной дверью. Квартира Содера была на первом этаже.
— Полагаю, маленькую девочку он не держит в подвале, — сказала Лула. — Поскольку и подвала-то у него нет.
Мы посидели и понаблюдали за квартирой несколько минут, но ничего этим не дождались. Поэтому поехали к Клауну.
Альберт Клаун имел офис из двух комнат рядом с прачечной в стрип-молле. В приемной стоял стол для секретарши, но самой секретарши не значилось. Вместо нее за столом сидел сам Клаун и печатал на компьютере. Он был моего роста, и на вид приближался к половой зрелости. Песочного цвета волосы, лицо херувима и комплекция «пекаренка Пиллсбери». (Рекламный персонаж (товарный знак) мукодельной компании «Пиллсбери», используемый с 1965: улыбающийся подмастерье пекаря в поварском колпаке — Прим. пер).
Клаун поднял голову и несмело улыбнулся, когда мы вошли. Наверно, решил, что мы пришли попрошайничать четвертаки на стирку. Я чувствовала ногами вибрацию от вращающихся барабанов из соседнего помещения и слышала отдаленное урчание промышленных стиральных машин.
— Альберт Клаун? — спросила я.
На нем были белая рубашка, красно-зеленый галстук в полосочку и брюки-хаки. Он стоял и бессознательно поглаживал галстук.
— Я Альберт Клаун, — отозвался он.
— Вот же разочарование, — вмешалась Лула. — А где красный нос, на который нажимаешь, и он издает «бип-бип»? Где огромные клоунские туфли?
— Я не такого рода клоун. Эх. Вот все так говорят. С пеленок только и слышу. Пишется «К-л-а-у-н». Клаун!
— Могло быть хуже, — посочувствовала Лула. — Тебя могли звать Альберт Мудан.
Я подала Клауну свою карточку:
— Я Стефани Плам, а это моя помощница Лула. Я так понимаю, вы представляли Эвелин Содер в деле о разводе.
— Ух ты, — произнес он восторженно, — настоящая охотница за головами?
— Залоговое правоприменение, — уточнила я.
— Так это же охотник за головами, верно?
— Насчет Эвелин Содер…
— Конечно. Так что вы хотите знать? У нее неприятности?
— Эвелин и Энни пропали. Похоже, Эвелин забрала Энни, поэтому та не будет видеться с отцом. Эвелин оставила пару записок.
— Должно быть, у нее была веская причина уехать, — предположил Клаун. — Она действительно не хотела рисковать домом бабушки. У нее просто не было выбора. Ей негде было взять денег на залог.
— У вас нет каких-нибудь идей, где они могут быть?
Клаун помотал головой.
— Нет. Эвелин не очень-то разговорчива. Знаю только, что вся ее семья живет в Бурге. Не хочу быть подлым, ничего такого, но она не произвела на меня впечатления, что у нее мозги на месте. Я даже не уверен, что она может водить машину. Ее всегда кто-то привозил в офис.
— Где твоя секретарша? — спросила Лула.
— Сейчас у меня нет секретарши. Одна тут приходит на неполное рабочее время, но она сказала, что у нее обострился синусит от волокон, летающих вокруг сушилок. Наверно, нужно дать объявление в газету, но я не очень организованный человек. Этот офис я открыл лишь пару месяцев назад. Вот почему я помню Эвелин.
Наверно, Эвелин была его единственным клиентом.
— Она вам оплатила чек?
— Она оплачивала помесячно.
— Если она посылает чек по почте, я буду признательна, если дадите мне знать, где поставили почтовый штемпель.
— Я только что хотела это предложить, — встряла Лула. — Мне тоже пришло в голову.
— Ага, и мне тоже, — подтвердил Клаун. — Я подумал то же самое.
В дверь просунула голову какая-то женщина:
— Сушилка в дальнем конце не работает. Съела все четвертаки и просто не включается. И в довершение всего, я не могу открыть дверцу.
— Эй, — возмутилась Лула, — а что, похоже, что нам есть до этого дела? Этот человек адвокат. Ему наплевать на твои четвертаки.
— Ломается время от времени, — вмешался Клаун. Он вытащил из верхнего ящика стола бланк. — Вот, заполните эту форму, и руководство возместит вам деньги.