Госпожа Лебериус вошла в зал как раз в ту минуту, когда Тамерон, оступившись, балансировал, размахивая руками, на верхней ступеньке спиной к лестнице. Мать бросилась к нему, но у выхода из зала резко остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду, и закричала, как раненый зверь. Тамерон выровнялся, испуганно посмотрел на мать, которая каталась по полу и выла. Кожа на ее лице и руках покраснела, начала пузыриться, местами лопнула, и запахло горелым мясом.
Нянька, в отличие от госпожи Лебериус, беспрепятственно выбежала на лестницу и, подхватив мальчика на руки, стала звать на помощь. После того случая старушка куда-то пропала, а ее место заняла молодая девица.
С тех пор неотъемлемой частью маминого гардероба стали густая вуаль, скрывавшая изуродованное ожогами лицо, и ажурные перчатки. А в душе Тамерона поселилось гнетущее чувство вины.
Иногда он бывал в отцовских покоях и часто забавлялся тем, что кричал в огромный камин и слушал эхо. В этом колоссальном не только по детским меркам сооружении никогда не разводили огонь. Однажды из камина раздалось: «Как же ты мне надоел, шмакодявка!» Тамерон перепугался и долгое время плакал навзрыд, когда его пытались оставить на отцовской половине.
Дарг Лебериус уезжал рано утром на мануфактуры и возвращался к вечеру. Весь день его комнаты пустовали, что позволяло молодой няньке выкроить несколько часов для общения с конюхом. Нельзя сказать, что она плохо заботилась о маленьком Тами, просто ей хотелось наладить личную жизнь, поэтому ребенок часто оказывался предоставленным самому себе.
Через некоторое время страхи, связанные с камином, забылись, а игры как-то сами собой перекочевали в область подстолья. Укрытый от всех свисающей до пола скатертью, мальчик наблюдал за окружающим миром. Однажды отец, не зная, что сын прячется под столом, открыл ему тайну камина. Дарг Лебериус вошел в комнату, бросил на стол какие-то бумаги и, ступив в прокопченные недра, исчез. Мальчик не понял, что произошло, но догадался о потайном ходе.
Тамерону захотелось во что бы то ни стало туда попасть. Искать замаскированную дверь в длинном подвальном коридоре — занятие неблагодарное, камин обследовать проще. Мальчик обнаружил скрытую пружину. В лицо дохнуло сыростью, и как только он вошел внутрь, потайная дверь захлопнулась у него за спиной.
Стены прохода оказались усеяны пучками люминесцирующих лишайников. Их тусклое свечение сопровождало Тамерона, пока он спускался по винтовой лестнице, которая привела его в маленькую комнату. Внимание мальчика сразу привлекло смотровое окошко, за которым плясали в отсветах пламени чьи-то тени. Он приблизился и увидел ярусом ниже большое помещение. Там, прикованный к решетке над жаровней, корчился человек. Тамерон отшатнулся, уловив запах горелой плоти.
«Почему пленник не кричит? — удивился мальчик. — Как может он терпеть такую страшную боль?» Тамерон невольно потянулся к уху, которое в детстве поджарил ему старший брат.
— Они очень упрямые, — услышал он хриплый шепот из угла, — эти проклятые Атранкасы.
— Кто здесь? — испугался Тамерон и создал маленький пульсар, чтобы разглядеть говорившего.
— Ну, здравствуй, шмакодявка. Пра-пра-пра… много раз… внучек.
Зрелище оказалось немногим лучше того, что мальчик только что видел внизу: доведенное до крайней степени истощения тело, прикованное к скамье, соединялось трубками с прозрачной емкостью, в которой что-то плавало. Тамерон шумно сглотнул и осторожно приблизился. Потрескавшиеся губы живой мумии шевельнулись:
— Тамерон, у нас немного времени. Ты удивлен и напуган, не каждому удается повидаться с таким далеким предком. Я Хотар Лебериус, прошу любить и жаловать.
— Я, конечно, плохо учил свою родословную, — прошептал мальчик, словно боясь, что немощное тело рассыплется в прах от звука его голоса, — но припоминаю, что Хотар жил около тысячи лет назад. Ни одно тело так долго не сохранится, особенно в этой жуткой сырости.
— Кхы-хы-хы, — послышался смешок, более сходный по звучанию с сиплым кашлем. — Тело не мое. Я здесь, в банке.
Тамерон присмотрелся к сосуду, стер с него пыль и с ужасом отступил.
— Да, остался лишь мозг, — выдохнула полумумия. — Не пугайся, Тами. Я уже давно догадался, что мои милые потомки сговорились не переносить мозг в новое тело, так им удобнее меня использовать. Знания — дорогой товар.
Из нижнего зала донесся стон, заставивший Тамерона вздрогнуть.
— Как видишь, Лебериусы продолжают биться над загадкой моего дорогого Андо Атранкаса, — поведала полумумия.
— Кто такой этот Андо? — спросил Тамерон.
— Друг мой и враг мой, — выдохнуло усохшее тело-кормилец. — Ты хочешь узнать историю величия и низости нашего рода?
— Не уверен, — поморщился Тамерон. — Видишь ли, больше всего на свете я хочу уйти из этого замка и позабыть, что я Лебериус. Не подскажешь, как свести клеймо?
— Я в тебе не ошибся, — задумчиво просипела полумумия. — Именно ты-то мне и нужен.
— Для чего? — удивился мальчик.
— Для освобождения. Ты убьешь меня.
— Скажи, ты сошел с ума еще при жизни, или уже плавая в банке? — прошептал Тамерон с возмущением. — Я не собираюсь этого делать! И не буду вмешиваться в ваши с отцом дела.
— Позволишь Даргу и дальше мучить невинных? — возмутилась полумумия.
— Ты о телах, что используются для поддержания твоей жалкой жизни, или о том человеке внизу? — поинтересовался Тамерон.
— Внучек, ты не заметил, у него радужки были серебристые? — проигнорировал вопрос Хотар.
— Не заметил, — пожал плечами Тамерон.
— Не хотелось бы снова упасть со стола из-за тряски. Да и кладка может обвалиться.
«Безумный мозг», — подумал мальчик, а вслух произнес:
— Ты же мечтаешь покончить с жизнью! Чем не выход? Завалит тебя камнями, и делу конец. Я, пожалуй, пойду.
— Постой! Очень тебя прошу.
— Дедушка Хотар, скажу тебе честно — ты гадко выглядишь и болен на весь мозг, а посему позволь мне откланяться, — с этими словами Тамерон направился к лестнице.
— Книга! — натужно прошептала полумумия. — У меня есть книга. Мои мемуары.
— Представляю, какое это занимательное чтиво, — усмехнулся Тамерон. — Дай-ка угадаю название… м-м-м… «Записки сумасшедшего», да?
— Ее поисками занимается каждое поколение Лебериусов, — игнорируя выпады мальчика, продолжил Хотар, — но я хорошо спрятал этот фолиант и сделал вид, что забыл о его существовании. Я уже давно и успешно изображаю маразматика.
— Да, очень успешно.
— Не перебивай! Так вот… О чем это я?
— Книга, — напомнил Тамерон.
— Ах да, три последних поколения Лебериусов пребывали в полной уверенности, что я все позабыл о своей жизни. Но иногда я поражал их откровениями и советами, — полумумия вздохнула и надолго замолчала.
Тамерон некоторое время переминался с ноги на ногу в ожидании продолжения.
— Эй! — наконец не выдержал он.
— Ты кто? — спросила полумумия.
— Так и знал, — махнул рукой Тамерон и поднялся на несколько ступеней.
— Не уходи, я пошутил. Ты не представляешь, мальчик, как скучно прозябать взаперти.
— Еще как представляю, — нахмурился Тамерон и, вернувшись, присел на край скамьи рядом с телом-кормильцем.
— Я, конечно, позволяю себе иногда прошвырнуться по окрестностям, но много ли забавы в бесплотном путешествии? Есть у этого и свои преимущества: я всегда в курсе всех дел. Взгляни-ка, внучек, они уже сцеживают кровь?
— Что? — ужаснулся Тамерон.
— Полагаю, и этот Атранкас ничего не рассказал, а значит, вот-вот попрощается с кровью и жизнью, — прошептала полумумия.
Тамерон подошел к окошку и осторожно выглянул.
— Ну, что там происходит?
Мальчик отвернулся и прикрыл лицо ладонями.
— Тебе ведь интересно, зачем все это делается? Ты ведь любопытен, — сказал Хотар.
— Ты чудовище! — прошептал Тамерон, отведя ладони от бледного лица. — И те, что внизу, — тоже!
— Нет, я уже не такой, — вздохнула полумумия. — Если найдут мою книгу, это принесет много вреда. Сделай одолжение этому миру, Тамерон, уничтожь записи. Только не читай страницы, помеченные знаком церопуса, иначе их содержание можно будет легко из тебя извлечь. Вырви эти листы и сожги, другие оставь, там предостережения, доказательства и расчеты. Ты единственный Лебериус, который способен это сделать.
— Ладно. Уговорил, — сдался Тамерон. — Но убивать я тебя не стану!
— Придется, малыш, — возразила полумумия. — Книга находится в подставке под моим сосудом, она вся в отверстиях, через которые проходят питающие трубки. Не просто проходят, они проросли сквозь фолиант тысячами нитей, как нервы, как капилляры. Я все предусмотрел. Кхе-хе-хе. Если бы мои дорогие потомки предоставили мне тело, то ни я, ни книга не пострадали бы. Я обещал, что передам записи тому, кто раскроет секрет Андо Атранкаса, чтобы продолжить мое дело. Теперь я понимаю, что пожелал невозможного, хоть перспективы открывались головокружительные. Нужно было только немного доработать то, чего достиг Андо. Я шепну тебе заклинание, и ты освободишь меня. Устал я, очень устал.
— Маг из меня никакой, — замотал головой Тамерон. — И я не разделяю твою точку зрения о смерти как о свободе. А книга, которая находится у всех под самым носом, и дальше будет в безопасности, раз уж никто до сих пор не догадался, где она.
— Сделай это! — потребовал Хотар. — Пришло время. Иначе никто не будет в безопасности, и ты — в первую очередь. Не бойся, Дарг не сразу обнаружит, что меня не стало. Я в последнее время с ним не разговаривал.
Тамерон отрицательно покачал головой, глядя в тусклые, запавшие глаза полумумии.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Хотар и повысил голос: — Дарг! Да-арг!
— Что ты делаешь? Замолчи! — испуганно зашептал Тамерон, пытаясь зажать телу-кормильцу рот.
— Лезь под скамью, — пробубнила полумумия сквозь пальцы мальчика.
Не успел Тамерон забиться к самой стене, где тень была гуще, как каменная плита повернулась, и вошел отец.