Зато в доме Бердинацци ожидал неприятный сюрприз: Жеремиас заявил, что Олегариу вовсе не уехал в Соединенные Штаты.
Фаусту похолодел от ужаса, но все же спросил:
— А где же он?
— Не знаю, — ответил Жеремиас. — Но он даже не снял деньги со своего счета.
— А как вы об этом узнали, дядя? — подключилась к разговору Рафаэла.
— Если я о чем-то и беспокоился в этой жизни, то о банковских счетах, — пояснил Жеремиас.
— Зачем он тогда сказал, что едет к сыну? — изобразил удивление Фаусту.
— А затем, чтобы усыпить нашу бдительность! — сердито бросил Жеремиас. — Олегариу наверняка не успокоился и затевает против меня какую-то гадость. Я даже подумываю, не обратиться ли мне в связи с этим в полицию.
— Мне кажется, вы несколько преувеличиваете возможности Олегариу, — как можно спокойнее произнес Фаусту, но Жеремиас такой довод не убедил.
— Нет, — сказал он. — Поезжай в город, Фаусту, зайди в полицейский участок и скажи инспектору, что я хочу с ним поговорить.
Отдав это распоряжение, Жеремиас вышел, а Рафаэла прямо спросила Фаусту:
— Скажи, это твоих рук дело? Ты убил Олегариу?
— Нет. Он подозревал тебя. И если его убили, то это могла сделать только ты! — отрезал он. — Так что сиди и помалкивай.
— О чем вы тут спорите? — спросил неожиданно вернувшийся Жеремиас.
— Мы говорили о том парне, который к вам заезжал, — нашелся Фаусту. — Мне он показался подозрительным, и я решил навести о нем справки. Так вот, в отеле, где он первоначально остановился, мне сказали, что его зовут… Маркус Медзенга! Это имя стоит на чеке, которым он расплатился.
— Час от часу не легче! — разгневался Жеремиас. — Что понадобилось этому проклятому Медзенге? Почему он назвал вымышленную фамилия?
— Наверное, опасался, что вы его прогоните, — сказала Рафаэла. — неужели время так и не стерло ту давнюю ненависть?
Жеремиас посмотрел на нее с удивлением:
— А ты, похоже, его защищаешь?
— Нет, — потупилась Рафаэла.
— Запомни, племянница, — строго произнес Жеремиас, — все Медзенги — наши кровные враги. А ненависть… Это как сорная трава: выдернешь в одном месте вырастет в другом… Клянусь, я собственноручно расправлюсь с этим Медзенгой, если он вздумает еще раз ступит на мой порог.
Фаусту конечно же не выполнил поручения патрона и не стал привлекать полицию к поискам Олегариу.
Однако на труп несчастного вскоре наткнулись люди, работавшие на кофейной плантации. Доложили Жеремиасу, и тот уже сам вызвал по телефону полицию.
Инспектор Валдир, прибывший на место преступления, нашел рядом с трупом железнодорожный билет ии ручку. Сквозь пятна крови на билете можно было прочитать только одно слово: «Жеремиас». А дальше шли просто какие-то закорючки.
— Вероятно, потерпевший умер не сразу после выстрелов и, уже истекая кровью, попытался записать для вас какую-то важную информацию, — сказал Жеремиасу Валдамир.
— Он до конца остался моим другом, — с болью произнес Жеремиас. — А я его очень обидел… Но теперь не пожалею собственной жизни, чтобы расшифровать эти записи! Клянусь, я найду убийцу и сумею отомстить за Олегариу!
Валдир, искренне сочувствуя Жеремиасу, сказал, что расшифровкой записи займутся специалисты, а убийцу он попытается найти сам.
Спустя несколько дней в круг подозреваемых попал и Маркус Медзенга, чей приезд в Минас-Жерайс пришелся на день убийства Олегариу. Маркуса подвело то, что в отеле и на бензоколонке он использовал чековую книжку, а Бруну к тому времени уже закрыл его банковский счет.
Валдир не исключал, что Медзенга может быть обыкновенным мошенником, Но все же решил лично допросить его, для чего отправился в Рибейран-Прету.
Маркус же, сам того не ведая, значительно облегчил задачу детектива тем, что вернулся домой, отказавшись от работы у Кашиаса.
А вынудили его к этому семейные обстоятельства: в одном из телефонных разговоров Лия не удержалась и рассказала брату о том, что у матери есть любовник.
— Я убью его! — не задумываясь выпалил Маркус.
Говоря это, он вовсе не шутил, а потом и уволился официально — чтобы не бросать тень на сенатора, если придется расплачиваться в суде.
Но к тому времени, как Маркус приехал домой, Бруну уже сам успел разобраться и с Лейей, и с Ралфом: нагрянул в сопровождении Кловиса и двух свидетелей в номер жены, где застал любовников врасплох. А чтобы не предавать это дело широкой огласке, предложил:
— Я дам тебе развод и небольшое жалование, чтобы ты не жила в нищете. Об остальном не может быть и речи. Сейчас ты оденешься, и мы поедим заключать договор в присутствии судьи.
Лейя вынуждена была согласиться на эти условия, и Бруну, закончив столь неприятную процедуру, поспешил в Арагвайю, к своей возлюбленной Луане.
Маркус же учинил допрос Лие, пытаясь дознаться, где можно отыскать Ралфа.
Лия изо всех сил отговаривала брата от мести, и в этом ей неожиданно помог инспектор Валдир, пожелавший допросить Маркуса.
Услышав, что речь идет о чеках, Маркус принялся все отрицать:
— Не выписывал я никаких чеков и в Минас-Жерайс не ездил! Возможно, кто-то украл мою старую чековую книжку и пустил ее в ход.
— Но подпись-то на чеках ваша! Я проверил, — осадил его Валдир. — К тому же имеются свидетели, утверждающие, что вы интересовались сеньором Олегариу, который был убит в день вашего приезда в Минас-Жерайс.
Маркус понял, что лучше сказать правду, и пояснил, зачем ему понадобилось скрывать свое истинное имя.
— Я хотел познакомится с дядей Жеремиасом, но не посмел сказать ему, что принадлежу к роду Медзенга, с которым у Бердинацци давняя вражда.
— Вас интересует наследство Жеремиаса Бердинацци? — догадался Валдир.
— Да, я не прочь был бы вернуть то, что дядя Жеремиас когда-то украл у моей бабушки Мариеты, — откровенно признался Маркус.
— А зачем вы встречались с Олегариу? — спросил Валдир.
— Да не видел я его! — воскликнул Маркус. — Слышал только в баре, что он считает Мариету самозванкой. Так что вы не там ищете убийцу, инспектор!
Валдир, оставив его в покое, уехал. Но не успел Маркус перевести дух, как позвонила Лилиана и сказала, что согласна выйти за него замуж фиктивно.
— Мои родители уже знают, что я жду ребенка от тебя, — добавила она. — Но им не надо знать, на каких условиях мы поженимся.
— Ну спасибо и на этом, — уныло ответил Маркус.
Положив трубку, он признался Лие, что эта женитьба для него сейчас особенно некстати, поскольку ему запала в душу та девушка, которая, возможно, только выдает себя за Мариету Бердинацци.
Лия отнеслась к его признанию сочувственно и в свою очередь поведала, что любит Светлячка.
— Ты с ума сошла, сестра! — не удержался от замечания Маркус.
— Вовсе нет, — возразила Лия. — Светлячок очень талантлив, у него большое будущее, но самое главное — он меня тоже любит!
Маркус посоветовал ей быть осмотрительнее:
— А тебе не приходило в голову, что парень тебя попросту использует? Ты записала их с Куликом на радио, но они хотят завоевать с твоей помощью и телевидение…
— Не мерь всех по себе! — раздражено бросила Лия. — Я люблю Светлячка и верю ему.
— Ну, дай Бог, чтобы я оказался не прав, — примирительно ответил Маркус. — Только отцу пока ничего не говори о своем романе. Ему сейчас и без того трудно, а он еще должен узнать, что скоро станет дедом!
На следующий день, однако, Маркус и Лия смогли воочию убедится в том, что их отец вовсе не страдает от развода, а наоборот — счастлив с новой женой.
Приехав домой вместе с Луаной, он представил ее слугам как хозяйку, а детям сказал:
— Я люблю Луану и прошу, чтобы вы относились к ней с уважением.
— Хорошо, — изобразил смирение Маркус. — Мы будем называть ее мамой.
Бруну не одобрил его сарказма и объяснил, что брак с Лейей развалился давно, задолго до развода.
— Значит, ты тоже обманывал нас?! — истерично воскликнула Лия. — Нет, в этом насквозь прогнившем доме жить нельзя! Пусть здесь живет Луана! А я уйду отсюда!
— Я тоже не останусь с ней под одной крышей, — заявил Маркус.
— Прекратите истерику! — громовым голосом скомандовал Бруну. — И, прежде чем уйти из дома, подумайте, на какие деньги вы будете жить. Особенно ты, Маркус. Ты ведь, кажется, намерен жениться и обзавестись ребенком? Если я, конечно, верно понял моего друга Кашиаса.
— Он тебе звонил? — полюбопытствовал Маркус.
— Да. И мне стыдно, что я узнал обо всем от него, а не от тебя.
— Я просто не успел сказать… — пробормотал Маркус, но Бруну прервал его:
— Ладно, теперь уже поздно оправдываться. Сейчас нам с тобой надо ехать к родителям Лилианы и договариваться о свадьбе. Сенатор специально для этого прилетел из Бразилиа.
В ожидании гостей Роза и Роберту Кашиас тоже ссорились. И яблоком раздора, как всегда, были деньги, а точнее, их отсутствие. Роза упрекала мужа в непрактичности, из-за которой он не смог даже обеспечить Лилиану приданым.
— Не все счастье — в деньгах, — вяло огрызнулся Роберту. — Пример Лейи это лишний раз доказывает.
— Лейя бесится с жиру! — возразила Роза. — А я не имею ни денег, ни мужа. Мне остается только молиться, чтобы тебя не переизбрали на следующий срок.
— Тогда ты получишь мужа? — уточнил Роберту и рассмеялся: — Что ж, это самое очаровательное признание в любви, какое мне приходилось слышать!
Таким образом, семейный скандал был улажен.
А вскоре пришли отец и сын Медзенга. Бруну, чувствуя двусмысленность ситуации, сразу же сказал, что берет на себя все расходы, связанные со свадьбой. Теперь осталось только определиться со сроками, и тут уж Роза предложила сыграть свадьбу как можно раньше, пока у Лилианы еще не слишком вырос живот.
Прикинув, сколько времени понадобится на подготовку, все вместе решили, что свадьба состоится через две недели.
Бруну счел свою отцовскую миссию исполненной, но по дороге домой Маркус выдвинул еще одно требование: