После кабинета медсестры я захожу в канцелярию и застаю за стойкой секретаря Мелиссу Коллинз. Девчонка испуганно распахивает глаза, а затем жалостливо морщится. Очевидно, видок у меня, что надо.
Я усмехаюсь и киваю на дверь в кабинет директора:
— Лейн ещё там?
— Нет, но, если тебе интересно, Ронни отстранили от учёбы на неделю. Тогда, когда вот-вот начнутся выпускные экзамены.
Она знает? Знает, что Лейн поспорил на неё?
Мел отводит от меня рассерженный взгляд и вздыхает:
— Сейчас там твои родители, а тебе просили передать, чтобы ты подождал здесь. — Девчонка ведёт рукой на сидения и предлагает: — Присаживайся, пожалуйста.
Она и сама выходит из-за стойки, чтобы занять одно из мест, улыбается неловко, ожидая, пока я сяду, а после говорит:
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Сама недавно прошла через это.
— И всё равно беспокоишься о Лейне? — усмехаюсь я, скрещивая руки на груди.
— Я его простила, — беззаботно пожимает она плечами. — Это легче, чем всю оставшуюся жизнь злиться на то, что он совершил ошибку. Попробуй и ты простить Бонни.
А она? Она попробует меня простить?
— Ошибка, — горько усмехаюсь я. — Разве, это не мы с тобой совершили ошибку, доверившись этим двоим?
— Я видела вчера Бонни, — смотрит она на меня пристально. — Ты знаешь, как она справляется со стрессом? Уборкой. Дилан, она убрала тот погром, что ты устроил, будучи совершенно разбитой твоим уходом.
Я резко выдыхаю и отворачиваюсь от Коллинз. Скреплю зумами, ощущая горечь во рту.
Всё же я — чудовище.
Мел тем временем вздыхает и продолжает:
— Я знаю, что Ронни ошибается, думая, что ты сделал с ней что-то плохое. В том самом плане. Нет, тебе просто было больно. Как и мне, когда я узнала. Но ты не подлец, Холд, пусть слухи о тебе и говорят обратное.
— Даже интересно, почему ты так решила, — усмехаюсь я.
— Потому что именно ты в младшей школе заступился за того толстого мальчишку, которого все обижали.
— С тех пор прошло много времени, я мог измениться.
— Имея изначально доброе сердце, невозможно стать абсолютно плохим человеком.
Я вновь усмехаюсь, а через минуту молчания спрашиваю:
— Ты смогла простить Лейна, потому что по итогу спор вышел за рамки спора? Он... полюбил тебя? Всерьёз?..
Мел улыбается так, как умеют улыбаться только по уши влюблённые, но говорит совсем о другом:
— Ты же в курсе, что я делаю фотографии для школьной газеты? Так вот. Многие девочки в обязательном присутствии на играх по баскетболу находили радость в тебе, Холд. Их жадные взгляды, одухотворённые лица... Несчастные. Бонни принадлежала к их числу, не так открыто демонстрируя своё пристрастие, но всё же. Как вариант, она могла не осознавать даже, что ты ей нравишься. Да и смысл? Ты же никого не подпускал к себе ближе, чем на десять метров. В общем, я считаю, что Бонни ввязалась в этот дурацкий спор лишь для того, чтобы узнать тебя лучше. Чтобы быть с тобой, Дилан.
Я давно отказалась от спора, и у меня нет других причин быть такой же отважной, чтобы попытаться растопить твоё ледяное сердце. Я трусиха, Дилан.
Спор был лишь причиной?
Если бы не он, она и шага не сделала бы в мою сторону?..
Впрочем, плевать. Я зашёл слишком далеко. Пути назад нет.
И тем не менее.
— Она меня ненавидит, Мел? — глухо выдыхаю я.
— Она тебя любит, Дилан. Так сильно, что вряд ли представляет без тебя жизнь. По крайней мере, сейчас.
Так нельзя. Я не хотел этого.
— Позволил себя избить? — вдруг раздаётся насмешливо. — А совсем недавно убеждал меня в том, что больше не слюнявый пацан.
— Боже, Дилан! — бросается ко мне мать. — Тебе дали обезболивающего?
— Пожалуйста, не переживайте, — причитает следом Гарсия. — Виновный уже наказан! Как я уже сказал, мы во всём разобрались, вашему замечательному сыну больше ничего и никто не угрожает.
Я поднимаюсь на ноги и смотрю на Гарсию:
— Отстранить надо меня, это я спровоцировал Лейна. Так что позаботьтесь о том, чтобы он вернулся к учёбе.
Брови директора ползут вверх, он бросает опасливый взгляд на усмехнувшегося отца, мама вновь начинает причитать.
А я больше не хочу здесь находиться.
Потому разворачиваюсь и иду вон.
Глава 28. Бонни: тяжело будет не всё время
— Время вышло! — командует мистер Флоу. — Откладываем карандаши и сдаём работы.
Я невольно смотрю на пустое место Дилана Холда и, как всегда, при мыслях о нём ощущаю невыносимую пустоту там, где раньше у меня находилось сердце. Впрочем, я к ней привыкла.
Вздыхаю, откладываю карандаш и вместе с другими ребятами иду сдавать последнюю в нашей школьной жизни экзаменационную работу.
Мел говорила мне, что Дилан сдал все экзамены экстерном, потому что сам себя отчислил от учёбы, после драки с моим братом.
Так даже лучше. Не уверена, что чувствовала бы себя нормально, если бы видела его каждый день в школе. А так у меня была возможность сосредоточиться на экзаменах и хорошо их сдать.
В коридоре мы встречаемся с другими ребятами, сдававшими экзамен в кабинете напротив нашего. Я вижу Ро и Мел, выходящих в обнимку и о чём-то переговаривающихся, и улыбаюсь. Наверняка, спорят или подкалывают друг друга, как это обычно у них бывает.
Не передать словами, как я рада за брата. Он смог найти и удержать рядом с собой своего человека. Не потерял её, как я потеряла Дилана...
Мел замечает меня и, пихнув Ро бедром, спешит ко мне. Она широко и искренне улыбается. Мы с ней хорошо сдружились за последние дни. Они с Ро не отходили от меня ни на шаг, пока я приходила в себя то первое, невыносимо сложное время... За что я им безмерно благодарна.
— Как экзамен? Справилась? — отстранившись, интересуется Мел.
— Кажется. У вас как?
— Отлично, разумеется! — хвалится подошедший Ро. — Мы ж с моим Цветочком — два гения!
— Это не отменяет того, что один из нас дурак, — закатывает глаза Мел и берёт меня за руку. — И это не я! Пойдёмте на улицу.
Многие школьники поступают так же, как мы — выходят на улицу, чтобы насладиться сладким воздухом свободы. От экзаменов. От школы в целом. Да, впереди ещё результаты экзаменов, вручение дипломов и выпускной бал, но марафон зубрёжки уже позади — это и радует.
Мы втроём усаживаемся на траву, и Мел достаёт из кармана свой телефон. Смотрит на меня предвкушающе-азартно и спрашивает:
— Тебе тоже пришло письмо с ответом? Уже смотрела?
Я киваю и отвечаю с улыбкой:
— Не смотрела.
— Давай вместе? — предлагает она, шлёпая Ро по руке, чтобы он прекратил её щекотать.
Письмо из КелАрта пришло прямо перед началом экзамена, я не успела его прочесть, потому что мистер Флоу приказал убрать всё лишнее со столов и приготовиться к экзамену.
Я открываю приложение с электронной почтой на телефоне, мы с Мел торжественно переглядываемся, и я жму пальцем в строчку с заветным письмом.
— Видели бы вы свои лица, — ржёт тем временем брат. — Я уверен, что вас обеих приняли!
— Ты выглядел не лучше, когда получил письмо из Беркли*, — ворчит Мел. — Трясся весь, как лихорадочный.
— Никакого уважения к собственному парню, — качает головой Ро.
Да, мой брат получил спортивную стипендию на обучение в высшей школе журналистики Калифорнийского университета в Беркли, чем мы — я, бабушка и Мел — очень гордимся.
Ну а я подала заявку в КелАрт, о котором мне рассказала Мелисса. У них имеется подходящая мне программа «Исполнитель-композитор». И будет здорово учиться там вместе с девушкой моего брата. С настоящей подругой.
Письмо гласит о том, что мою заявку приняли.
— Поступила! — счастливо визжит Мелисса.
Она подскакивает на ноги и бросается на шею Ро, который поднялся вслед за ней, а теперь кружит её в воздухе, радуясь за неё, как за себя. На нас оглядываются. Я откладываю телефон, ложусь на траву во весь рост и гляжу в безоблачное небо. Грудь вновь сковали ладанные щупальца пустоты.
Я бы тоже не отказалась разделить свою радость с любимым человеком...
Интересно, Дилана приняли в Гарвард? Наверняка, приняли.
— Только не говори, что тебе отказали, Бо, — возмущается брат, нависнув надо мной. С другой стороны от меня встаёт Мел, выжидательно закусив нижнюю губу.
— Нет, меня тоже приняли, — глухо отвечаю я.
Они переглядываются с тревогой, как всегда это делают в моменты одолевающей меня апатии, а затем склоняются, хватают меня за руки и вынуждают подняться на ноги.
— Идём отмечать!
— Да, в то кафе, где ты сыграешь нам какую-нибудь победную песенку!
— Придётся ехать домой за гитарой, — вяло протестую я.
— Тоже мне проблема, — обнимает меня одной рукой Ро. — Заедем!
Мел кивает и подхватывает меня под руку. Я по очереди смотрю на них с благодарностью. Не представляю, как справлялась бы без этих двоих.
Жаль, что это далеко не последнее с чем мне и моему брату придётся справляться...
На подъезде к нашему дому Мел первая замечает машину своего старшего брата, Хьюго. Мы дружно переглядываемся и, не сговариваясь, выходим из машины, чтобы войти в дом.
На бабушке нет лица, а когда она видит нас с Ро, её глаза наполняются слезами.
Что-то случилось. Что-то очень и очень плохое. И, очевидно, с мамой...
Я вдруг перестаю что-либо чувствовать. Словно пустота там, где было сердце, пробила преграду и растеклась по всему телу.
— Хьюго, что ты здесь делаешь? — интересуется Мел.
— Привет, ребята, — криво улыбается он. — Давайте, присядьте на диван.
Пока мы направляемся к дивану, я замечаю, как бабушка промакивает глаза платочком и поджимает губы, наверняка, да хруста выпрямляя спину. Женщина — кремень. На свете нет ничего, что бы могло её сломить. По крайней мере, у кого-то на глазах.
И сейчас я собираюсь взять с неё пример — буду такой же сильной, как она.
— Итак, — продолжает Хьюго. — Я уже сказал вашей баб