того — с некой радостью, которая удивила даже ее саму, потому что в глубине души Елена считала себя эгоисткой. И оправдывала себя, что имеет право, ведь жизнь телезвезды — не сахар. Как бы это ни виделось со стороны. Большие почести всегда сопряжены с большими издержками — физическими, моральными, душевными, как бы ни судили обыватели со стороны — жизнь ее была трудна и она не имела права ни на какие поблажки.
К Анне она привыкла быстро. Сестра старалась быть незаметной, Елена это видела, даже походка у нее была какой-то скользящей, легкой… Она тихо двигалась, тихо говорила. Видимо, жизнь с отцом приучила ее к этому. И теперь Елена должна была признаться себе, что по Анне она скучает больше, чем по кому-либо. Ну, может быть, за исключением Деника, противной псины, которая давно уже стала родным существом.
Елена достала телефон и набрала номер.
— Привет! Это я!
— Лена! — В голосе сестры прозвучала радость. — Как ты там?
— Нормально! Здесь такая красота! — Елена хотела сказать, что перед ней красивый морской пейзаж, но вовремя осеклась. Вспомнила — она же сказала, что в Лондоне.
— Как Лондон?
— Замечательно! Просто великолепно.
— Биг-Бен видела?
— Конечно, — Елена постаралась сменить тему разговора. — А как ты?
— Нормально. — Анна замолчала на пару секунд, а потом выпалила: — Елена! Мне нужно срочно уехать по делам. В Швейцарию. Все объясню потом. Вопрос: куда девать Деника?
— Деника? — задумалась Елена. — Обратись к Георгине Петровне с третьего этажа. Она берет собаку, когда мне нужно уехать. Ее квартира номер двенадцать. Как он?
— Хорошо. По-моему, скучает по тебе.
— Я тоже скучаю. По нему. И тебе.
— Спасибо.
— Ладно. Пока. Буду звонить еще. Хорошей поездки!
Елена нажала кнопку «отбой» и подумала, что и вправду соскучилась по Анне и Денику. По своей семье.
Снова около нее материализовался Серж Леон.
— Как связь? Хорошая? — кивнул он на телефон.
— Да.
— Я рад. А то бывают перебои. И надолго.
— Нет-нет, все нормально.
— Наверное, по вас уже соскучились? — В голосе Сержа была легкая насмешка.
«Неужели он подслушивал? — подумала Елена. — И ходит он как-то… Вкрадчиво… Возникает словно ниоткуда…»
— Да, соскучились.
— И кто же эти люди?
Елена с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить. Какое ему дело?
Ах как хорошо было ехать на поезде и смотреть вокруг: красота! Все вокруг умыто светлым, чистейшим воздухом — и зеленые поля, нежные, бархатистые, и горы с тонкой невесомой дымкой, и картинные коровы с колокольчиками на шее. Милая, пасторальная Швейцария! Островок тишины и покоя среди бурлящей жизни.
«Наверное, во всей Европе нет более безмятежного места», — подумала Анна, прилипая к окну.
Эта панорама была как дивный фильм, развертывавшийся во времени и пространстве.
Варвара Епифанова проводила ее до аэропорта, прямо до стойки регистрации. Как она выразилась — «для порядку». Анна понимала, что так лучше — для ее безопасности. И как она ни старалась, до конца расслабиться ей не удалось, и только в самолете она вздохнула с неким облегчением. Ей почему-то казалось, что она оставила все неприятности там — в Москве, а здесь ее ждет увлекательное приключение.
Пейзаж за окном был великолепен.
Повезло же Нике Полетаевой! Правда, зависть — грех, и Анна одернула себя за эти мысли, хотя это была даже не зависть, а так, легкая грустинка.
Комфортабельный поезд домчал Анну от аэропорта в городок, где жила подруга. Ника встретила ее на станции вместе с мужем.
Анна почему-то думала, что сейчас раздастся Никин переливчатый смех и подруга кинется ей на шею, как когда-то в студенческие годы. Но жизнь в Европах, очевидно, приучила к сдержанности чувств, потому что Ника только кивнула и клюнула ее в щеку. Рядом стоял — о боже! — невероятно красивый темноволосый мужчина. Анна ощутила укол в груди и вздох, застрявший где-то посередине.
— Привет! Это мой муж — Андреа. Дети остались дома с няней. А мы поехали к тебе. Как дорога? Все нормально?
Да, Ника изменилась, пропали буйные кудряшки, волосы были выпрямлены, даже цвет их стал не легкомысленно-блондинистым, а темно-медовым, благородным. Ника определенно стала дамой…
Стильные джинсы, курточка, взгляд и осанка… Да, деньги дают уверенность в себе. Избитая аксиома, но это так.
Анна сразу физически почувствовала, что вещи на ней — не новые, и что еще хуже — не модные, лицо — бледное.
«Могла бы и поярче накраситься», — мелькнуло в голове.
Да что уж теперь задним числом рассуждать…
— Доехала нормально, спасибо, — сказала она. — Все хорошо.
— Андреа! — повторила Ника, поднимая вверх красиво очерченные брови.
Рука у Никиного мужа была теплой и большой, Аннина ладошка просто утонула в ней.
— Как погода в Москве? — спросил Андреа, обнажая красивые ровно-белые зубы.
— Муж немного выучил русский, — пояснила Ника. — Хотя он говорит, что учить наш великий и могучий очень трудно. Но сам знает четыре языка. Здесь, в Швейцарии, в ходу итальянский, французский, немецкий и, конечно, швейцарский. Андреа их все выучил. Он — итальянец. Правда, наполовину. Мать — немка, отец — итальянец. И я не знаю, какую его половину больше люблю — итальянскую или немецкую. Пунктуален и въедлив, как немец, а в постели — горяч, как настоящий латино… — И Ника сверкнула улыбкой.
Они уже шли к машине, Андреа тащил Аннину сумку, несмотря на ее возражения. Сумка была не тяжелой, и она легко могла бы нести ее и сама.
— Пусть несет, мужчина всегда должен таскать тяжести, у нас в Европе хоть и равноправие полов, но я своего воспитываю в старомодном ключе. Мне так удобней…
— Как дети? — вежливо поинтересовалась Анна.
— О, еще те сорванцы! Эрика особенно — шумная, веселая. Марк поспокойней. И любит играть на скрипке, будет музыкантом. Как ты? — спохватилась Ника. — Правда, у нас еще будет время все как следует обговорить…
— Ничего, — выдавила из себя улыбку Анна. — Наш центр получил грант, перспективные исследования. Работаю, все нормально.
«Боже, какую околесицу я несу! — пронеслось в голове. — Как будто бы кроме работы у меня ничего нет! Но правду сказать — ничего и нет. И крыть тебе, голубушка, нечем», — ехидно добавил внутренний голос.
— А как личная жизнь? — понизив голос, спросила Ника.
— Все в порядке.
— Расскажешь потом?
— Естественно, — вымученно улыбнулась Анна.
Они погрузились в машину. Андреа — за рулем, Ника на переднем сиденье, но то и дело оборачивалась к Анне, встряхивая головой.
— Ты где была за границей?
— В Праге.
— И все?
— Еще в Турции.
— Ну… — смешно вытянула губы Ника. — Это не считается.
— Турция? — спросил Андреа.
Ника что-то затараторила по-итальянски.
— Я ему сказала, что два года назад мы были в Турции довольно неудачно, — перевела она для Анны. — Андреа просто уже забыл. Счастливый человек — не помнит ничего плохого.
— Действительно — счастливый…
— Мы объездили всю Европу на машине. Особенно хороши маленькие итальянские городки. Обожаем север Франции. Все тащатся от Лазурного Берега, а мы любим степенный Север. Сказка! И дети тоже любят… В прошлом году были в Португалии, летали в Бостон. Расширяем горизонты.
Анна слушала Нику и удивлялась — зависти не было, не было и грусти, было понимание: это чужая жизнь. Красивая, яркая, но не твоя…
— Ты работаешь? — спросила она подругу.
— Консультирую два раза в неделю в одной картинной галерее, которая специализируется на искусстве Восточной Европы. Как-то так…
Вскоре они подъехали к дому с черепичной крышей. К ним навстречу выбежали дети: девочка — темноволосая, кудрявая, похожая на Андреа, и светловолосый мальчик, ниже сестры на полголовы. Он стоял немного в стороне. Следом вышла девушка лет восемнадцати, в джинсах и серой накидке.
— Няня. Мария. Приходит три раза в неделю.
Анна выбралась из машины последней. Ее тело стало каким-то размягченным, медлительным. Или она устала, или просто свежий горный воздух так подействовал.
— Эрика! Марк! — скомандовала Ника. — Поздоровайтесь с нашей гостьей.
Дети послушно подошли. Ладошка Эрики была горячей, Марка — прохладной.
— Ты, наверное, устала? — заботливо поинтересовалась хозяйка.
— Есть немного…
Они вошли в дом.
— Твоя комната наверху. Ты, наверное, хочешь принять ванну или душ с дороги? Потом — к столу. Или можешь поспать до вечера пару часиков.
— Если я только не усну за столом.
— Мы тебе не дадим.
За столом Анна и вправду изо всех сил старалась не уснуть, глаза предательски слипались. Но она крепилась и наблюдала за детьми.
Эрика, с кудряшками, напоминающими пружинки на спиралях, льнула к отцу, тогда как Марк тянулся к матери. Анна видела, как он украдкой держит Нику за руку. Старается коснуться плеча…
Обед был очень вкусным, и суп, и куриное жаркое…
Потом Ника проводила Анну до комнаты и чмокнула в щеку.
— Спи. Вечером будет интересная программа.
Когда Анна проснулась, было уже темно. Первые секунды она испугалась, что проспала «программу», но, посмотрев на часы, успокоилась, она спала всего три часа. И только поднялась с кровати, как раздался стук в дверь.
— Ты как? Готовишься? — заглянула к ней Ника.
— К чему?
— К вечеру, конечно! Вечернее платье есть?
— Да.
— Покажи какое.
На всякий случай Анна взяла с собой одно из Елениных нарядных платьев — красивое, черное, с подолом, расширяющимся книзу.
— Вау! — присвистнула Ника. — Шикардос!
— Я думала, ты забыла все подобные русские словечки.
— Иногда зависаю на русскоязычных форумах. Там и не такого наслышишься!
— А Андреа как реагирует?
— Он толерантный. Мне с ним повезло. Давай наряжайся и макияж накладывай. Нехорошо заставлять гостей ждать.
— А вот с этим хуже… Кроме помады и туши ничего нет.